Среди местных индейцев не существовало секретов, и они знали, что Тохоло нашел способ развязать кошельки богатых белых. Это пришлось народу Большой Медведицы по сердцу, все бы пошли на это, если были бы достаточно умными и смелыми. Тот факт, что Тохоло был другом Оунды, заставляло Майати относиться к его друзьям с особой заботой. Он видел, что произошло с машиной Чака, и действовал быстро, без колебаний. Теперь Мэгги лежала у него в ногах — лицо белое, глаза закрыты. Майати заволновался. Может быть, не стоило ему соваться в это дело? Может быть, девушка сильно пострадала и ее надо отвезти в больницу?

Он слегка потряс ее, и Мэгги открыла глаза. Сначала она испугалась, что видит Пока Тохоло, но тут же поняла, что это кто-то другой. Она села и тут же увидела перед собой Чака, в глазах которого застряли стеклянные осколки.

— Ты в порядке?

Она пошевелила конечностями — боли не было.

— А… где Чак?

— Думаю, сгорел.

Мэгги села. «Я свободна, сказала она себе. Я могу начать сначала. Я могу…»

Тело девушки охватил сильный озноб.

Майати увидел, что движение на дороге восстановилось. Простой грузовика будет стоить ему денег. Он нажал на газ.

— Хочешь, отвезу тебя в госпиталь? — Он видел, как ее трясет.

— Нет.

— Я подобрал твою сумку, которую ты выронила. Вот она.

Мэгги тщетно старалась справиться с ознобом.

— Я тебя высажу на набережной, хорошо?

— Да.

Машина въехала в город.

Лепски доложил обстановку. Террел с Бейглером внимательно выслушали его.

— Итак, парень умер, а девушка?

— Она была в машине. Я видел, как она садилась. Потом вылетел этот «ягуар», и на месте дорожно-транспортного происшествия собралась куча народу. Тут-то она и ускользнула.

— Итак, возвращаемся к исходной точке, — сказал Бейглер. — Нам надо проверить весь индейский район.

Появился Хатчи — высокий грузный индеец с темными задумчивыми глазами. Он приучил уважать себя за профессионализм, но и без этого пользовался всеобщим расположением. Хатчи имел феноменальную память, только его нельзя было торопить. За годы без особых перепитий на службе Террел как-то забыл про него и тут вдруг увидел в дверях и сразу расслабился, как это делает больной человек при виде хорошего врача.

— Ну что, Джек?

— Я проверил, шеф. Их было много, этих карточек. Но одна врет — у Юпитера Льюиса нет кузена.

— Кто это?

— Индеец. Торгует на рынке. Умный, осторожный, хитрый. Он кое-чем занимается, но держится в стороне. Когда Лоусон проверял его лоток, он сказал, что его помощник Джо Льюис — его кузен. У него нет кузенов, только братья и сестра.

Слушая доклад, Лепски вдруг вспомнил, что сказала хрычовка Мирабель Бэссинджер его жене: «Ищите его среди апельсинов». Этот кристалл уже однажды показал, что Палач — индеец. И вот опять в точку! Лепски вытянулся вперед.

— Он имеет дело с апельсинами?

Его странный голос заставил Бейглера взглянуть на него.

— У него фруктовый лоток.

Лепски перевел дух. Он хотел все рассказать, но вовремя прикусил язык. Его жена справляется у гадалки о искомом убийце, и он, детектив первого класса Лепски, промолчал.

Террел размышлял.

— Чарли, вызови мне Бразенстайна из клуба «Пятьдесят».

Бейглер сразу снял трубку.

— Можешь мне сделать одолжение, Родни? Выполни небольшую полицейскую работу.

— Господи! — рассмеялся Бразенстайн. — Полицейская! До чего я дожил!

Террел объяснил.

— Да, конечно, помогу, — серьезно сказал Родни. — Я его всегда узнаю. А что мне нужно делать?

— Я пошлю к тебе человека. Он покажет лоток Льюиса. Пройди мимо и посмотри, нет ли там Пока Тохоло. Только действуй крайне осторожно! Не давай ему узнать себя.

— Я понял. Это для меня ново! Жду твоего человека.

— Джек, — обратился к семинолу капитан, — Родни это сделает, вези его на рынок. Но старайся сам держаться в тени, не мне тебя учить. — Он повернулся к Лепски: — Прикроешь Бразенстайна. Я перекрою весь рынок. Давайте вперед!

— Это будет сложно. Там многолюдно. Перекройте все улицы. Если это Тохоло, мы его возьмем. Живого или мертвого.

Родни Бразенстайн вылез из машины, его сопровождали на шаг сзади и сбоку Лепски и Джек Хатчи.

— Итак, если это он, я достану платок и протру глаз.

Том Лепски много чего не любил в жизни. Например, богатых юристов, у которых дома с десятью спальнями и «роллсы» на каждого члена семьи. Для Лепски Бразенстайн был тем же самым, чем кроваво-красный плащ тореадора для быка.

— Что протрете? — спросил он.

Бразенстайн оглянулся и встретил ненавидящий взгляд голубых глаз.

— Бровь и непосредственно глазное яблоко, — саркастически сказал он. — Вот так. — Бразенстайн достал платок и приложил к глазам. — Понимаете?

Лепски возненавидел его еще больше. Он прошел мимо лотка Льюиса. Молодой индеец мог быть Поком, но следовало подождать условного сигнала от чертова адвоката. Тот прошел вперед, и тут до Родни дошел весь комизм ситуации. А что он тут делает? Самый преуспевающий юрист корпорации бегает за маньяком-индейцем! А вдруг тот захочет его убить?

Заметив, что добровольный помощник скис, Хатчи решил подбодрить адвоката:

— Лепски прикроет вас, сэр. Он лучший в городе стрелок.

Он думал, что это сообщение поможет юристу взять себя в руки, но вышло наоборот.

Итак, ожидается стрельба. Про это Террел ничего не говорил. Бразенстайн просто взмок от страха. Лепски увидел, как он потоптался на месте и достал платок. Детектив перевел дух — дурень сделал это так заметно, что на него уставились со всех сторон.

Тохоло взглянул на часы. Чак уже должен собрать деньги. Но можно ли ему доверять? Пять конвертов…

Он поднял закатившийся под поддон апельсин. Да, идея хороша, но придумал ее не белый, вот и пришлось привлекать эту парочку. Пок понимал, что доверять им нельзя, они могут продать, но приходится рисковать. Тохоло вспомнил, как вытянулось лицо у Чака, когда тот увидел индейца в гостинице Оунды. Как для Чака все просто — уехать и ищи ветра в поле!

Вдруг он увидел Бразенстайна и сразу узнал этого симпатичного толстяка. Работая в баре, Тохоло понял, что адвокат хорошо относится к цветным. Он всегда был любезен с Поком, и семинол помнил об этом. Бразенстайн всегда говорил, что цветные такие же люди, как и белые. Он помнил, как тот ругал Маккина, издевавшегося над цветными слугами. Со смутной тревогой Тохоло наблюдал за странными ужимками адвоката, вздумавшего тереть глаз у лотка с апельсинами. Семья Тохоло была католической. Прежде он всегда ходил с отцом слушать мессу. Вспомнились слова Библии — «И тут подошел Иуда, он сразу выдал свое предательство и поцеловал его…» Пок видел, что Бразенстайн смотрит на него, и понял, что тот его узнал. И понял, что платок — сигнал кому-то. Индеец быстро огляделся, как дикий зверь, почуявший охотника.

После манипуляций Бразенстайна с платком Лепски включил передатчик. И как только это сделал, коричневые пальцы индейца сомкнулись на рукоятке револьвера 38-го калибра. Его лицо искривила дьявольская усмешка… Подняв голову, Юпитер Льюис увидел искаженное лицо убийцы и кулем свалился под прилавок.

Лепски только успел сказать:

— Это Тохоло, приступаем.

Бразенстайн повернул назад. Он дрожал и был изрядно напуган. Угораздило же его вмешаться в такое опасное дело! Он больше никогда не впутается в подобную аферу! Внезапно адвокат сообразил, какой успех его рассказ будет иметь в гостиных. Он представил себе лица своих клиентов — их юрист один на один с Палачом! Он уже совсем успокоился, когда пуля, посланная из револьвера 38-го калибра, срезала ему полчерепа, как ножом.

Слушая инструкции Террела, Лепски отвел взгляд от юриста. Услышав выстрел, он поднял голову, отыскивая Палача, и не увидел его, но заметил, как рухнул Бразенстайн. Лепски колебался секунды две, не больше: сообщить, что произошло, или броситься следом за убийцей? И за эти две секунды Тохоло исчез.