— Да. Вы все равно об этом бы узнали. Вы задавили его насмерть, Люси.

Побледнев, она прижала руки к груди.

— Бог мой!..

— Без паники. — Я постарался придать своему голосу решительность, которой отнюдь не ощущал. — Мы с вами ничего пока не можем предпринять. По крайней мере в данный момент. Положение очень серьезное, но нельзя опускать руки.

Губы ее задрожали, и я понял, что она вот-вот снова расплачется.

— Но вы-то здесь при чем? Вас ведь в машине не было. Это я во всем виновата.

— Если бы так, Люси. Виноваты мы оба. Ведь это я вел себя так безобразно, что вы потеряли голову, сорвались и убежали. Так что я виноват даже в большей степени, чем вы.

— Чес… — Закрыв лицо ладонями, она зарыдала. Некоторое время я смотрел на нее, потом обнял и притянул к себе.

— Что с нами будет? — Всхлипнув, она вцепилась мне в плечи.

— Об этом вы не должны беспокоиться. — Я, как мог, пытался утешить ее. — Прочитаем утренние газеты, а потом будем решать, как поступить.

— А если кто-то видел, как я его сбила?

— Кто мог видеть? Ведь на пляже никого не было. — Я обнял ее покрепче. — После того, как вы сбили этого копа, вам навстречу попадались какие-нибудь машины?

Оттолкнув меня, она, пошатываясь, подошла к окну.

— Точно не помню… Я была в таком состоянии… Но вроде бы нет.

— Это очень важно, Люси. Постарайтесь вспомнить.

Она вернулась к креслу и села.

— Вроде нет.

— О’кей. Итак, создавшееся положение обсудим завтра. Вы сможете приехать сюда? Я просто не знаю, где еще мы сможем поговорить без помех. Скажем, часам к десяти утра.

Она смотрела на меня заплаканными глазами.

— Меня посадят в тюрьму?

Внутри меня все оборвалось. Ее действительно ожидала такая участь. Убийство полицейского не прощается никому. В принципе, если произошел несчастный случай с летальным исходом, то, наняв первоклассного адвоката, можно как-то смягчить свою участь. Но когда жертвой является коп — никогда!

— Не будем пока говорить на эту тему. От этого легче не станет. Так часам к десяти вы сможете приехать сюда?

— Вы уверены, что пока не нужно ничего предпринимать? — В бессильном отчаянии она заколотила кулачками по подлокотникам кресла. — Ведь если все выплывет наружу…

— Не паникуйте. Послушайте меня, Люси. Паника — последнее дело. Прежде всего нужно прочитать утренние газеты. Пока не узнаем всех фактов, которые стали достоянием полиции, ничего не будем предпринимать. А об этом мы можем узнать только утром. Так что приезжайте сюда завтра, и мы сообща обсудим сложившуюся ситуацию.

Она сжала пальцами виски.

— И все же не лучше ли все рассказать Роджеру? С его-то положением…

Если бы у меня была хотя бы капля уверенности, что Эйткин может чем-то помочь в сложившейся ситуации, я не колеблясь поехал бы к нему вместе с Люси и конкретно обо всем рассказал. Но Эйткин никак не мог помочь жене — в этом не было ни тени сомнения. К тому же, стоит только рассказать Роджеру о дорожном происшествии, как неминуемо всплывет и то, что мы были одни на пляже в такое позднее время. Само собой, он поинтересуется, с чего бы Люси срываться с места и мчаться от меня сломя голову. Зная шефа, я не сомневался, что не пройдет и пары минут, как он будет знать всю правду. А уж тогда последствия для меня будут фатальными.

— Не нужно ничего ему говорить, Люси. Ведь иначе придется объяснять, что вы делали на пляже в такой час наедине со мной, почему вместе купались. И помочь нам не в его силах. Поэтому не теряйте головы и ничего ему не говорите. Исход может быть только один: вы лишитесь мужа, а я работы.

Глядя на меня затравленным взглядом, она заверещала:

— Ну и пусть! Пусть я лишусь мужа, но это лучше, чем тюрьма! Роджер не позволит им это сделать! У него такие связи! Он…

Я взял Люси за плечи и легонько встряхнул.

— Не будьте ребенком. Едва только он узнает, что мы в такой поздний час находились на пляже, как тут же умоет руки. Неужели до вас не доходит этот очевидный факт?

— Нет! — выкрикнула она. — Может, он и разведется со мной, но не допустит, чтобы меня посадили. Уж я его знаю. Жена Эйткина, пусть и бывшая, не попадет в тюрьму!

— Вы не отдаете отчета всей серьезности нашего положения. — Я старался говорить как можно более спокойно. — Поймите, вы убили полицейского. Само собой, это был несчастный случай, но ведь вы не остановились да еще управляли машиной, не имея водительских прав.

Если бы вы сбили не полицейского, а кого-нибудь другого, возможно, ваш муж и смог бы вам помочь, но тут он ничего не сможет сделать, даже если бы был самим президентом.

— Так что же, выходит, тюрьмы не избежать?

Слезы вновь полились из ее глаз.

— Почему же? Ведь пока никто не знает, кто это сделал. Нужно быть последними идиотами, чтобы явиться самим в полицию и сдаться властям. Вначале надо выяснить, что им известно. А уж потом решим, как поступить.

— Так что, не надо ничего делать? — убитым тоном произнесла она.

— По крайней мере сейчас. Завтра все станет ясно. Приедете сюда к десяти часам, и мы вместе обсудим сложившуюся ситуацию. Договорились?

Она молча кивнула.

— Вот так уже лучше. А сейчас я отвезу вас домой.

Она послушно направилась к двери, но вдруг остановилась и повернулась в мою сторону.

— Но нам придется ехать в вашей машине, Чес. Я не смогу…

— Не беспокойтесь. Возле входа стоит другая машина. Я на время позаимствовал ее у соседа. — С этими словами я почти насильно вытолкал Люси из бунгало.

Пока я гасил свет в гостиной и запирал входную дверь, она терпеливо ждала меня на веранде. Я уже поворачивал ключ в замке, как вдруг раздался мужской голос:

— Эй, это ваша машина?

От этих звуков меня словно пронзил электрический разряд. В горле пересохло. Люси ахнула, но по крайней мере у нее хватило сообразительности шагнуть в тень.

Я посмотрел на подъездную дорогу. У ворот стоял человек. Разглядеть черты его лица я не мог: было слишком темно. Но это был высокий и широкоплечий мужчина. Рядом с «понтиаком» Сиборна стоял «бьюик» с откидным верхом. Его подфарники освещали багажник «Понтиака».

— Не двигайтесь, — шепнул я Люси, спустился по ступенькам и зашагал к незнакомцу.

— Извините, если напугал вас, — продолжал между тем незнакомец. Это был крепкого телосложения мужчина лет сорока пяти с круглым приветливым лицом. — Я думал, вы меня заметили. Это ведь машина Джека Сиборна, не так ли?

— Да, — ответил я, стараясь придать голосу непринужденность. — Я одолжил ее, пока моя в ремонте.

— Вы Честер Скотт?

— Он самый.

— Рад знакомству. Я — Том Хэккет. — Он протянул мне руку. — Джек, наверное, рассказывал обо мне. Во всяком случае, о вас он упоминал довольно часто. Я ехал мимо, увидел его машину и решил поинтересоваться, почему этот старый пройдоха приехал сюда так рано.

Лишь одна мысль сверлила мой мозг: видел ли он Люси, ведь она вышла из освещенной прихожей? Сколько он здесь стоит?

Мы пожали друг другу руки. Его рука была много теплее моей.

— Ну что вы. Джек раньше августа никогда здесь не появляется.

— Это я уже понял. Но мало ли. Я ехал в Палм-Бич. Снимаю номер в отеле «Парадиз». Пробуду здесь еще недельки две. Жена приезжает завтра утром. Поездом. — От его болтовни кошки скребли у меня на душе. — Видите ли, ее укачивает. А мне это на руку. Хоть какое-то время поживу один. Вот и подумал, вдрут и Джек уже приехал, так что можно будет скоротать вечер за бутылкой чего-нибудь покрепче.

— До августа его не будет, — механически повторил я.

— Да, вы об этом уже говорили. — Он подмигнул мне. — Поедем куда-нибудь, если у вас нет особых дел. Так как? Время еще позволяет.

— Я бы рад, но у меня свидание.

Он посмотрел в сторону темного бунгало и хмыкнул.

— Ну что же, мое дело предложить… Понимаете, не люблю пить в одиночестве. А двое мужчин — это уже компания. — Он подошел к «понтиаку». — Неужели старушка еще бегает?