— Заткнись! — грубо оборвала его Рут. — Не забудь, кто здесь распоряжается.

— Я не забываю. Но почему бы тебе не брать наркотик с собой, если не можешь вытерпеть. Опять пропал целый день.

— Ты что, не слышал, что я сказала. Закрой рот!

— Слышал, и не в первый раз. Уже начинает надоедать.

Рут хрипло расхохоталась:

— Да ты шутник! И что же намерен предпринять?

Наступило молчание, потом Вассари осторожно спросил, уже совершенно другим тоном:

— А что это за тип, у которого ты берешь деньги? Не нравится он мне. Какие у вас с ним отношения?

— Никаких. Он выплачивает мне долг, И давай не будем говорить на эту тему.

— И за что же он должен тебе такую сумму, беби?

— Знаешь что, парнишка, если ты не прекратишь расспросы, то лучше убирайся на все четыре стороны. Я ясно выразилась?

— Погоди! — В голосе Вассари прорезались жесткие нотки. — У меня и без того достаточно неприятностей. Говорю тебе, этот парень меня серьезно беспокоит. Не иначе ты шантажируешь его, и это мне не нравится.

— Можешь катиться ко всем чертям со своим беспокойством, — насмешливо сказала Рут. — А воровать тебе нравится? Оглушить старика в укромном углу и вывернуть карманы тебе нравится?

— Молчи! За это я получу год, не больше. А вот за шантаж… Да за это схлопочешь не меньше десятки.

— Перестань… Шантаж, шантаж… Сколько раз повторять, что он выплачивает мне старый долг.

— Если бы я знал, что ты его шантажируешь, я бы сразу бросил тебя.

— Ты? Бросил? Не смеши, Эд! Лучше подумай о себе. Что мне стоит позвонить копам и сообщить, где тебя взять еще тепленького. Никуда ты от меня не денешься.

Снова пастушью молчание. Слышалось лишь равномерное тиканье часов.

— После инъекции ты всегда начинаешь нести чепуху, — наконец примирительно сказал Вассари. — Ну извини. Если ты утверждаешь, что он выплачивает старый долг, то… ведь ты же не будешь заниматься шантажом, беби?

— Это не чепуха! — резко сказала Рут. — Если тебе не нравится мой образ жизни, можешь катиться ко всем чертям. Я-то проживу и одна, а вот сможешь ли сделать это ты?

— Не выходит у меня из головы этот парень, — уже примирительно сказал Вассари. — И за что он мог задолжать тебе такую огромную сумму?

— Можешь ты замолчать наконец! Или замолчи или уходи!

— Куда мне идти? Я ведь люблю тебя. Если ты обещаешь не навлекать на нас неприятностей… Что ж, дело твое.

— Никаких неприятностей не будет. Иди сюда и поцелуй меня.

— Ты уверена? Этот парень не…

— Замолчи и лучше поцелуй меня.

Прислушиваясь к возне в гостиной, я проскользнул в коридор, пересек кухню и через дверь веранды вышел из бунгало. Через пару минут я уже снова занял свой наблюдательный пост.

Итак, день оказался на редкость удачным. Я завладел револьвером и узнал, что Вассари не осведомлен о том, что Рут меня шантажирует. А раз так, то он вообще обо мне не знает. Мне стало также известно, что Уилбур на свободе и горит желанием найти и поквитаться с Рут.

Правда, впереди еще маячило немало трудностей. Не испугается ли Рут, когда обнаружит пропажу оружия, и не исчезнет ли из города? И вообще, даже если пропажа револьвера не будет обнаружена, сколько она еще намерена проживать здесь? Успеет ли Уилбур напасть на ее след?

Вернувшись в гостиницу, я снял трубку телефона и позвонил в агентство по продаже и сдаче внаем недвижимости. Сообщив адрес бунгало Рут, я поинтересовался, могу ли снять это строение на пару месяцев. Администратор, выразив сожаление, сообщил, что бунгало недавно снято на срок шесть месяцев. Поблагодарив, я повесил трубку.

Следующий звонок был в клинику доктора Циммермана. Дежурная медсестра заверила, что с Сарой все в порядке и причин для беспокойства нет. Сообщив, что дела требуют моего присутствия в Лос-Анджелесе, я сказал, что сразу же дам знать, где меня можно найти в случае необходимости.

Расплатившись за номер гостиницы и возвратив арендованную машину в гараж, я поездом уехал в Лос-Анджелес. На вокзале я попросил водителя такси отвезти меня в один из отелей на Эшби-авеню. Водитель тут же сообщил, что в том районе имеется три отеля, но лично он порекомендовал бы отель «Рузвельт». Я принял его предложение и попросил отвезти именно туда.

Зарегистрировавшись в отеле и распорядившись отнести саквояж в номер, я вышел на улицу и медленно прошелся возле «Каетл-Армз». Это был большой многоквартирный дом, видавший лучшие времена. Но сейчас эти времена были в далеком прошлом. Замысловатые украшения на дверях покрылись ржавчиной, краска фасада была давно смыта дождем.

Неторопливо прогуливаясь перед домом, я заметил швейцара, вышедшего подышать свежим воздухом. Это был коренастый, давно небритый мужчина в мятой униформе. Он явно принадлежал к разряду людей, которые охотно возьмут доллар, ответив на все вопросы, и не поинтересуются, зачем мне нужна эта информация.

Побродив по улицам еще полчаса, я нашел маленькую частную типографию, выполнявшую срочные заказы, и попросил отпечатать визитную карточку следующего содержания:

Клерк заверил меня, что визитки будут сделаны уже через полчаса. Чтобы скоротать время, я отправился в кафе, расположенное напротив, и заказал кофе.

Около девяти часов я уже входил в холл «Кастл-Армз».

Ни за столом, ни возле лифта швейцара не оказалось, но небольшая стрелка, указывающая на лестницу в подвальный этаж, информировала меня о том, где он находится.

Я спустился и постучал в обшарпанную дверь. Дверь мне открыл тот же самый коренастый мужчина, которого я видел несколько часов назад.

Я сунул ему под нос свеженапечатанную визитку.

— Могу я купить несколько минут вашего времени?

Он взял визитку, скользнул по ней взглядом и вернул мне.

— Что вы сказали?

— Мне нужна кое-какая информация. Могу я ее у вас купить? — Говоря это, я повертел у него перед носом пятидолларовую купюру и вновь вернул ее в бумажник. Настороженность швейцара таяла с каждой секундой, пока не сменилась выражением полной доброжелательности.

Швейцар пошире распахнул дверь и посторонился, давая мне возможность пройти.

— Заходите. Что конкретно вас интересует?

Я вошел в клетушку, заменяющую ему рабочий кабинет. Мужчина опустился на единственный табурет, а я примостился на деревянном ящике, предварительно убрав с него ведро.

— Мне нужна информация об одной из ваших квартиросъемщиц. Она живет в номере 236.

— Вас интересует Клэр Саймон?

— Именно. Кто она? Что является источником ее существования?

— Мисс Саймон выступает в варьете «Гейтс-Клаб», на авеню Мак-Артур. От нее мы не видим ничего, кроме неприятностей. Наркоманка, готов биться об заклад на последний доллар. Какая-то ненормальная девушка. Управляющий нашего дома уже сделал ей предупреждение, что если она не прекратит так себя вести, то он будет вынужден отказать ей в аренде квартиры.

Из ваших слов можно сделать вывод, что она отчаянно нуждается в деньгах?

— Не то слово! — Швейцар пожал плечами. — Если вы намереваетесь поговорить с ней, аккуратней подбирайте выражения. Еще та птичка.

— А вот это увольте. Если она такая, как вы мне рассказали, то я не хочу иметь с ней никаких контактов.

Поблагодарив швейцара, я направился в гостиницу. Поменяв костюм, я уже через полчаса поехал в «Гейтс-Клаб».

Ничего особенного эта коробка не представляла. Таких клубов полно в любом большом городе. Обычно это заведение находится в полуподвале, а роль швейцара, и по совместительству вышибалы, выполняет бывший боксер или борец. Здесь всегда полутемно, в холле оборудован небольшой бар, в непосредственной близости от которого прохлаждаются девицы с пышными бюстами и каменными лицами, жаждущие разделить с вами порцию виски и готовые переспать за десять долларов за час.

Я заплатил пять долларов за сомнительного вида бумажку, дающую право на этот вечер быть членом клуба, расписался в книге регистрации как Мастерс и направился в ресторан, интересующий меня в первую очередь. Ужин оказался хуже некуда, а ревю — и того хуже. Наконец, на возвышении, играющем роль сцены, появилась Клэр Саймон — пышнотелая блондинка с феноменальным бюстом. Вся соль ее номера заключалась в том, что она медленно раздевалась под взглядами зрителей, одновременно выполняя простейшие танцевальные па.