— Возможно.

Она в отчаянии подняла руки.

— Риск не оправдался. Потом он мне сказал, что он намеревается тебя шантажировать, чтобы узнать нужные сведения, и приказал мне, что делать для этого. Боязнь получить еще одну взбучку помешала мне отказаться. Я думала, что они только сфотографируют нас на пляже. Я совершенно не знала, что они убьют Апекса. Уверяю тебя. — Она посмотрела мне прямо в лицо. — Ты должен меня ненавидеть за все, что я сделала, но если бы тебя били так, как меня, ты, возможно бы, понял.

— Послушай, я на тебя совсем не сержусь. Это невозможно, — запротестовал я. — Нам нужно вместе найти какое-то решение. Ты единственная, кого я люблю. — Я взял ее за руку. — У меня есть шесть дней в запасе, чтобы дать ответ. Это дело надвинулось на меня, как лавина. Мои мозги не работают нормально, но продумаем ситуацию, в которой оказались. Клаус хочет ограбить банк, заставив меня сказать, как это можно сделать. У него есть достаточно доказательств, чтобы запрятать меня в тюрьму до конца моих дней. Это его козырь. Но у меня тоже есть козырь. Я могу пойти к Браннигану и все рассказать ему. Как мне сказал Клаус, Бранниган очень добродетелен и он никогда не станет на сторону шантажистов. В этом я уверен. Он знает, что Клаус лжец и вор. Он достаточно могуч, чтобы заставить арестовать Клауса и помочь мне выкрутиться. В Шарнвилле для меня все будет кончено, но, по крайней мере, я не попаду в тюрьму. Мы сможем вместе уехать в другое место, и я начну все сначала. Сейчас, мне кажется, я должен поговорить с Бранниганом.

Гленда закрыла глаза и задрожала.

— Послушай, Ларри, ты забыл, что это сумасшедший, который, не поколебавшись, убил Алекса, чтобы шантажировать тебя? Мы не уедем вместе. Мне очень хотелось, чтобы это было так просто. — После молчания она продолжила: — Если ты не сделаешь так, как он хочет, он заставит убить меня, так же как и Алекса.

Я смотрел на нее, неспособный поверить в то, что услышал.

— Убить? Что ты хочешь сказать?

— Клаус предупредил, что если ты пойдешь к Браннигану, он убьет меня. Почему, ты думаешь, я здесь, Ларри? Почему он позволил мне увидеть тебя снова? Он сказал, чтобы я ясно изложила тебе ситуацию. Он заставит убить меня, и это убийство тоже повесит на тебя.

Я снова почувствовал дуновение смерти.

— Единственная возможность нам выкрутиться, Ларри, это тот вариант, когда ты расскажешь Клаусу, как проникнуть в банк. Но это ты сам должен решить. — Она поднялась и принялась ходить по комнате. — Это чудовище, и я его страшно боюсь. Я не хочу умирать, Ларри! Я хочу жить с тобой. Мне плевать, что у нас не будет денег… лишь бы мы были вместе. Какое тебе дело до того, что банк будет ограблен, Ларри? Грабят банки каждый день. Достаточно тебе сказать, как попасть в него, и мы свободны.

Я колебался, глядя на нее.

— Но, Гленда, это я изобрел систему безопасности. Пойми меня. Если Клаус проникнет в банк, вся моя работа, все мое положение в Шарнвилле, все это пойдет прахом.

Она закрыла лицо руками.

— Хорошо, Ларри, я понимаю. Для тебя моя жизнь на втором плане.

Как будто в ответ на эти слова, дверь квартиры внезапно открылась. Вошли Джо и Бенни. Я схватил Гленду за руку и оттащил от двери. Бенни подошел ко мне и толкнул рукой, заставив потерять равновесие.

— Ну, сволочь, теперь ты понимаешь в чем дело? Если ты не сделаешь, как тебе говорят, ты никогда не увидишь эту девчонку.

Затем они вышли, прихватив Гленду с собой. Дверь за ними захлопнулась.

Я подошел к окну и увидел, как они втолкнули Гленду в старый «шевроле», и машина, отъехала. Я сел. Мне казалось, что меня опять преследуют кошмары. Я ожидал с нетерпением пробуждения, чтобы обнаружить, что ничего не произошло и все это жуткий сон. Часы пробили одиннадцать. Телевизор Лебсона внезапно смолк. Кроме отдаленного шума машин, ничего не было слышно. Сидя неподвижно, я должен был признать, что это не кошмар. Я слышал в ушах вибрирующий голос Гленды: «Какое тебе дело до того, что банк будет ограблен?»

Я думал о Фаррелле Браннигане и обо всем, что он сделал для меня, вспоминал слова Диксона: «Бранниган ведет себя безжалостно с теми, кто совершил проступки. Это принципиальный человек». Если я расскажу ему свою историю о шантаже, он не будет испытывать ко мне никакой жалости.

Моей первой реакцией было пойти к нему, но, поразмышляв, я понял, что он обойдется со мной также, как и с Клаусом сорок лет назад. Я с трудом верил в то, что Клаус может приказать убить Гленду, но я думал, что ведь убил же он ее мужа. Его угрозы могут стать реальностью и это было невыносимо.

«Тебе достаточно сказать, как это сделать, и мы свободны».

Я мог уступить шантажу Клауса и дать ему возможность проникнуть в банк. Я думал об этом. Бранниган, Алек Мансон и я — единственные, кто знал систему безопасности. Если Клаусу удастся ограбление, полиция займется только нами тремя. Бранниган будет вне подозрения, останется лишь проверить меня и Мансона. Бранниган никогда бы не доверил управление банка Мансону, если бы не был в нем совершенно уверен. Полиция проведет расследование в отношении его и обнаружит, что он ничем не интересуется, кроме своей работы. Тогда они займутся мной. Именно я спроектировал и установил систему безопасности. Я знал лучше чем Мансон действие всей электроники. Эта установка была настолько эффективной, что ни один грабитель не мог проникнуть в банк, если он не обладал специальной информацией, а эту информацию он мог получить только от нас троих. Бранниган и Мансон вне подозрений, следовательно, я подозреваемый номер один.

Клаус угрожал мне приговором на пожизненное заключение за убийство Марша. По словам Гленды, он обещал убить и ее, повесив это убийство на меня, если я откажусь сотрудничать с ним. Но если я соглашусь, я рискую расколоться, когда полиция будет меня допрашивать, и буду все равно приговорен к длительному заключению. Должно же быть средство выкрутиться из этой ловушки. У меня шесть дней. Шесть дней, чтобы найти выход.

Наступил понедельник.

Груда бумаг громоздилась на моем столе. Телефон не переставая звонил. Билл Диксон сообщил из Сан-Франциско последние детали нашей сделки.

— Это дело нашей жизни, Ларри, — возбужденно говорил он. — Они согласились на все. Мы действительно выходим на широкую дорогу.

Я слушал, делал пометки, соглашался взять на себя часть работы, потом повесил трубку. Перегруженный работой, я даже не думал о Клаусе, но мысли об этом шевелились в подсознании, готовые вновь всплыть на поверхность, как только у меня появится свободная минута.

Мэри Олдам, моя секретарша, личность неопределенного возраста, просунула голову в приоткрытую дверь.

— Шериф Томсон желает с вами поговорить, мистер Лукас.

Я с тревогой смотрел на входящего в кабинет Томсона.

— Привет, гражданин, — сказал он. — Служебное дело. У вас своя работа, у меня своя, но наши дела прежде всего.

— Хорошо, Джо, не будем терять времени. В чем дело?

Телефон снова зазвонил, и я взял трубку. Это был наш заказчик. Поговорив несколько минут, я посоветовал ему обратиться к Биллу Диксону и повесил трубку.

— В чем дело, дело? — спросил я нетерпеливо.

— В Гленде Марш, — ответил Томсон. — Она уехала и она лгунья.

— Что это означает и в какой степени это касается меня?

Мне удалось выдержать его изучающий взгляд.

— Эта женщина приехала делать репортаж для «Инвестера», не так ли?

— Да, она мне так и сказала.

— Мне она сказала то же самое. Она копалась здесь, делала снимки, а потом назначила встречу со мной, чтобы сфотографировать тюрьму, но не пришла и уехала из Шарнвилля. — Вытащив из кармана рубашки пачку смятых сигарет, он достал одну и закурил. — «Инвестер» солидный журнал, поэтому я подумал, почему эта женщина уехала так внезапно. Я позвонил туда и мне ответили, что не знают ее и что они никогда не пользуются услугами свободных фотографов. Что вы об этом думаете.