- Это твои вещи.
Он поставил сумку на пол возле двери, развернулся и начал спускаться по ступенькам вниз.
- Стас! – крикнула Маша, бросилась за ним вслед и схватила за рукав куртки, – Как ты?
Он обернулся, выдернул свой рукав из рук Маши и посмотрел на неё холодным и равнодушным взглядом.
- У меня всё в порядке, - он отвернулся и продолжил спускаться по ступенькам.
- Тогда давай с тобой… - Маша давно уже успокоилась после пережитого страха и опять хотела быть вместе со Стасом.
- Нет! – перебил он её. – Я не хочу быть рядом с человеком, который не захотел помочь мне, когда я оказался в трудной ситуации. Позавчера я просил тебя просто помочь мне оказать человеку помощь и вымыть квартиру, а ты вместо этого сидела в ванной и орала так, как будто это тебя хотели подрезать, а потом бросила меня одного. Ты следаку зачем про нож сказала? Неужели нельзя было сказать, что ты просто испугалась и закрылась в ванной…
- Стас, - перебила его Маша. – За дачу ложных показаний в тюрьму садят. У меня мама полтора года просидела, ты видишь, что с ней случилось…
- Да никто тебя и не собирался в тюрьму садить! – грубо прервал её Стас. - Твоя мамахен дала ложные показания, чтобы отмазать от тюрьмы своего любовника-убийцу, ранее уже судимого за подобное преступление, кроме этого она своими показаниями ввела в заблуждение следствие, поэтому её и посадили. А я? Я кого-то убил? Тебе нужно было просто помолчать! – со злостью сказал он. – Маша, я хочу, чтобы рядом со мной был человек, на которого могу всегда и во всём положиться, который никогда не предаст меня…
- Прости меня, Стас, я больше никогда не буду так поступать с тобой. Я же люблю тебя… - и Маша заплакала.
Стас прикусил нижнюю губу и молча смотрел на Машу.
- И я тебя любил. Сильно любил. Всю оставшуюся жизнь прожить рядом с тобой хотел… - наконец сказал он. – Я и сейчас ещё тебя люблю… Только это уже ничего не изменит, - добавил он, увидев, что Маша перестала плакать и подняла на него свои глаза. – А если бы сосед меня ранил, ты бы и тогда не помогла мне? Если бы тебе какой-нибудь следак или опер приказал следить за мной и всё докладывать ему, ты бы и на это согласилась? Какое ещё западло ты согласна мне сделать, только бы в тюрьму не попасть? Так и Родину можно продать… Маша! У меня после того, что ты сделала, иммунитет на всех девушек появился. Понимаешь? Я теперь никому из вашей половины не верю! Я уже никогда никому не предложу жить вместе. Даже если проститутку сниму, то сразу после того, как отымею её, выгоню из квартиры, чтобы она мне какую-нибудь лажу не сделала… Всё! – подвёл итог он. – И больше не попадайся мне на пути.
Стас сбежал по лестнице вниз, а Маша села на ступеньку и заплакала.
***
…Стаса она больше не видела. Сначала она каждый вечер ждала, что он придёт к ней, затем решила сходить к нему домой и ещё раз попросить прощения. Был вечер, в окне квартиры Стаса горел свет. Маша позвонила в дверь.
- Кто там? – спросил её незнакомый мужской голос.
- Стаса позовите, - попросила Маша.
- Он здесь больше не живёт, – объяснили ей из-за двери. – Он уже месяц, как эту квартиру продал…
- А где он? – упавшим голосом спросила Маша.
- А мы откуда знаем…
Потом Маша поехала в школу милиции, в которой учился Стас. Но в здание школы пропускали только по пропускам, а когда Маша спросила, где сейчас последний курс студентов, которые учатся на оперативников, то узнала, что они уже давно защитили дипломы и разъехались по местам распределения на службу. Маша долго плакала, поняв, что навсегда потеряла Стаса.
Она продолжала учиться на подготовительном отделении в институте лёгкой промышленности, но после майских праздников неожиданно умерла бабушка, и Маше пришлось идти работать в швейный цех, чтобы прокормить себя и маму, которая со времени выхода из тюрьмы так нигде и не работала. Через несколько лет зимой на улице замёрзла её пьяная мама, и Маша осталась совсем одна. Она продолжала работать то в одном швейном цеху, то в другом, всегда в женском коллективе, и до сих пор вздрагивала и отводила взгляд, если видела в толпе человека, похожего на Стаса…
Новоявленная наследница
- Единственная мысль, которая меня утешала - так это то, что Стасик, скорее всего, тоже остался одиноким, - закончила свой рассказ Маша. – А сегодня я увидела его с сыном и поняла, что если бы я тогда помогла ему и не дала бы против него показания, то у нас со Стасиком сейчас была бы семья, дети…
Маша проплакала весь вечер, затем выпила каких-то успокоительных таблеток, заснула и больше не проснулась…
***
…Утром у Тимофеевой Марии Владимировны констатировали смерть от аневризма аорты. Лера изучала записную книжку на мобильном телефоне Маши, но там были только телефоны медсестёр, лечащих врачей и хозяина, у которого работала Маша. Лера решила позвонить отцу.
- Здравствуй, папа, это Лера! - поздоровалась она. – У нас в палате сегодня женщина умерла, у которой ни родственников, ни знакомых нет… Её… тело в морг отправили, но её же нужно хоронить, какие-то бумаги оформлять… Тимофеева Мария Владимировна… - Лера прочитала данные из паспорта Маши, который нашла в её сумочке. – Хорошо, жду!
Очень скоро в больницу подъехала Наташа и через некоторое время попросила Леру выйти на улицу.
- Слушай, Лера, - сказала Наташа. – Мы пробили данные по этой Тимофеевой. У неё, действительно, никого из родственников нет. Нет у неё и завещания, зато есть однокомнатная квартира в хорошем районе. Её всё равно отберёт государство, но если мы задним числом оформим завещание, эта квартира достанется тебе…
Лера округлившимися глазами смотрела на Наташу. Такой степени цинизма она от неё не ожидала!
- Лера, Маше этой уже ничем не поможешь, - начала оправдываться Наташа. – Но ты её можешь похоронить по-человечески, на могилу время от времени ходить, а в завещании укажем, что ты её племянница, которая за ней ухаживала. Тебя рядом с Машей многие видели в больнице, я уже договорилась с медрегистратором и заведующей, они подпишут завещание, как свидетели, и оформят его задним числом… Маме, конечно же, ни слова, - предупредила Леру Наташа.