Если все тебя хвалят, значит, это твои похороны.

Женщины очеловечивают своих богов и обоготворяют своих любимчиков.

Знаменитостей стало столько, что стоит большого труда оставаться известным.

Когда ядовитая змея хочет ужалить в шутку, она не знает, что ей делать с избытком яда.

Невозможно надеяться на рай одной религии, не рискуя попасть в ад всех других.

Неудивительно, что Соломон в мгновение ока разрешил спор между двумя женщинами: ведь у него было семьсот жен и триста наложниц.

Общение с учеными дамами полезно: начинаешь более снисходительно судить о дурочках.

Овцы, завидующие волку, – волки в овечьей шкуре.

Охотнее всего он слушал себя перед многочисленной аудиторией.

Смех умолкает, когда эхо не отвечает.

Под конец была создана женщина. От дальнейшего Бог отказался.

Подарите ему весь мир, и он потребует еще оберточную бумагу.

Поцелуй изобрел мужчина, чтобы заставить женщину замолчать хотя бы на минуту.

Старая любовь не ржавеет, она высыхает.

Что может быть прекрасней старых друзей, старых книг, старого вина и молодых женщин?

Эксперт: лицо, имеющее право ошибиться в главном, при условии, что детали бесспорно верны.

Юмор – это улыбка человека, знающего, как мало оснований для смеха.

Нельзя перелюбить всех женщин, но надо к этому стремиться.

Военное министерство готовит три вида отчетов: один, чтобы обманывать общественность; второй, чтобы обманывать кабинет министров; и третий, чтобы обманывать самих себя.

Молодость была бы идеальным состоянием, если бы наступала чуть позже.

Первый, если не единственный долг члена палаты общин – как можно реже говорить и как можно чаще голосовать.

Тори не всегда ошибаются, но ошибаются всегда в самый нужный момент.

Мой мальчик, ты должен верить в Бога несмотря на все то, что тебе говорят священники.

Единственное, что мне нравится в богатых людях, – это их деньги.

Что может быть хуже, чем мир, которым управляют мужчины? Разве что мир, которым управляют женщины.

Ни одного дня без доброго дела![3674]

Не знаю, в самом ли деле Бэкон написал все пьесы Шекспира, но если он этого не сделал, он упустил величайший шанс своей жизни.

Бог дал нам память, чтобы у нас всегда были розы в декабре.

Его светлость может заставить нас быть равными в верхнем этаже, но никогда не будет равенства в комнате для прислуги.

Жизнь каждого человека – это дневник, в котором собираются записать одну историю, а записывают совсем другую.

Никогда не приписывайте своему оппоненту мотивов более низких, чем ваши собственные.

Я уже не настолько юн, чтобы знать все на свете.

Если женщина по-настоящему любит собак, можно не сомневаться, что она разочаровалась в любви к мужчинам.

Женщины, которые любят одного и того же мужчину, образуют как бы масонскую ложу страдалиц.

Женщины обыкновенно не так молоды, как они себя малюют.

Зависть тупицы к людям незаурядным всегда смягчается подозрением, что они-таки плохо кончат.

Нельзя создать человека, поставив овцу на задние ноги. Но можно создать человеческую толпу, поставив на задние ноги стадо овец.

Она была наделена впечатлительностью истинного художника и больше ни одним из его качеств.

Рецензенты делятся на две половины: тех, кому мало есть что сказать, и тех, кому нечего сказать.

Я не знал ни одного гениального человека, которому бы не приходилось платить – физическим недугом иди духовной травмой – за то, чем наградили его боги.

Сократический диалог не та игра, в которую можно играть вдвоем.

Только душевнобольные принимают друг друга совершенно всерьез.

Хотя в пятнадцатом столетии не раз можно было услышать, как какой-нибудь римский сноб говорит, словно бы между прочим: Сегодня я ужинаю у Борджиа, ни один римлянин не мог сказать: Вчера я ужинал у Борджиа.

Чтобы точно и обстоятельно описать эти годы, необходимо гораздо менее блестящее перо, чем мое.

Можно, не рискуя ошибиться, сказать, что человечество делится на две категории: хозяева и гости.

В Оксфорде и Кембридже исподволь учат всему тому вздору, который с таким трудом выбивали из нас в школе.

У меня определенно сатирический темперамент: когда я над кем-то смеюсь, то очень мил; когда же делаю комплименты – до невозможности скучен.

Самую большую дань восхищения, какую только может отдать Шекспиру его французский переводчик, – это не переводить его вовсе. Даже рискуя не угодить Саре Бернар.

Чем человек менее жизнеспособен, тем он более чувствителен к искусству с большой буквы.

В прошлом всегда есть что-то абсурдное.

Для подробного и исчерпывающего описания эпохи необходимо перо, куда менее талантливое, чем мое.

Она (Зулейка Добсон) принадлежала к той категории женщин, которые, оказавшись на необитаемом острове, целыми днями ищут на песке отпечаток голой мужской ступни.

Завидуя гению, бездарь тешит себя надеждой, что гений все-таки плохо кончит.