То, что интересует всех, не интересует никого.

Умеренность на войне – непростительная глупость.

Умные… всегда с большим подозрением взирали и на ангелов, и на демонов толпы.

Философия, которая способна научить человека быть совершенно счастливым, испытывая непереносимую боль, гораздо лучше той философии, которая боль смягчает… Философия, которая борется с алчностью, гораздо лучше философии, которая разрабатывает законы об охране собственности.

Хитрые люди презирают знание, простаки удивляются ему, мудрые люди пользуются им.

Хорошее правительство – не то, которое хочет сделать людей счастливыми, а то, которое знает, как этого добиться.

Цель ораторского искусства – не истина, но убеждение.

Я не могу представить себе философии, более пагубно отзывающейся на нравственности и независимости писателей, чем та, которая учит их кормиться на счет благоволения министров и знати. Никакая философия не может так верно превращать людей, предназначенных природою быть нашим благословением и украшением, в позор и чуму общества.

Один акр земли в Миддлсексе лучше целого княжества в Утопии.

Во всем мире не найдется и десяти человек, смерть которых могла бы испортить мне ужин, но есть один или два, смерть которых разобьет мое сердце.

Господствующая религия никогда не бывает аскетичной.

Еврей – это то, что мы сделали из него.

Людовик XIV, как никто другой, продемонстрировал два таланта, необходимых государю: хорошо выбирать сподвижников и приписывать себе львиную долю их заслуг.

Назначение зеркала не в том, чтобы на нем рисовать.

Настоящий университет наших дней – собрание книг.

Нет ничего бесполезнее универсальных правил.

Об Англии: Наша демократия с самого начала была самой аристократичной, а наша аристократия – самой демократичной в мире.

Что касается всех вообще, не касается никого.

Во флоте Карла II были джентльмены и моряки, но моряки не были джентльменами, а джентльмены – моряками.

Пуританин ненавидит медвежью охоту не потому, что она причиняет мучения медведю, а потому, что она доставляет удовольствие зрителям.

Джон Стюарт Милль

Если два или более случаев подлежащего исследованию явления имеют общим лишь одно обстоятельство, то это обстоятельство – в котором только и согласуются все эти случаи, – есть причина (или следствие) данного явления. […]

Если случай, в котором исследуемое явление наступает, и случай, в котором оно не наступает, сходны во всех обстоятельствах, кроме одного, встречающегося лишь в первом случае, то это обстоятельство, в котором одном только и разнятся эти два случая, есть следствие, или причина, или необходимая часть причины явления. […]

Если два или более случаев возникновения явления имеют общим лишь одно обстоятельство, и два или более случаев невозникновения того же явления имеют общим только отсутствие того же самого обстоятельства, то это обстоятельство, в котором только и разнятся оба ряда случаев, есть или следствие, или причина, или необходимая часть причины изучаемого явления. […]

Если из явления вычесть ту его часть, которая, как известно из прежних индукций, есть следствие некоторых определенных предыдущих, то остаток данного явления должен быть следствием остальных предыдущих. […]

Всякое явление, изменяющееся определенным образом всякий раз, когда некоторым особенным образом изменяется другое явление, есть либо причина, либо следствие этого явления, либо соединено с ним какой-либо причинной связью.

Выдающиеся способности и глубокое изучение бессмысленны, если время от времени они не приводят к заключениям, отличным от тех, какие можно было бы сделать с обыкновенными способностями и без изучения.

Гений может свободно дышать только в атмосфере свободы.

Достоинство государства зависит в конечном счете от достоинства образующих его личностей.

Жена, не ведущая мужа вперед, непременно толкает его назад.

[…] Логика не тождественна знанию, хотя область ее и совпадает с областью знания. Логика есть общий ценитель и судья всех частных исследований. Она не задается целью находить очевидность; она только определяет, найдена очевидность или нет. Логика не наблюдает, не изобретает, не открывает – она судит. […]

Итак, логика есть наука об отправлениях разума, служащих для оценки очевидности; она есть учение как о самом процессе перехода от известных истин к неизвестным, так и о всех других умственных действиях, поскольку они помогают этому процессу.

…Нравственность может быть определена следующим образом: такие правила для руководства человеческими поступками, через соблюдение которых всему человечеству доставляется существование, наиболее свободное от страданий и наиболее богатое наслаждениями, притом не только человечеству, но, насколько это допускает природа вещей, и всякой твари, которая только обладает чувством.

Спроси себя, счастлив ли ты, и ты перестанешь быть счастлив.

Никто не может быть великим мыслителем, если он, как мыслитель, не ставит себе прежде всего в обязанность следовать своему разуму, к каким бы выводам он его ни привел.

Люди не хотят быть богатыми; люди хотят быть богаче других.

Брак – единственная форма рабства, допускаемая законом.

Роберт Оуэн

Вина за преступный характер лежит не на индивиде, а на системе, среди которой он воспитался. Уничтожьте обстоятельства, содействующие созданию преступных характеров, и преступлений больше не будет; замените их обстоятельствами, рассчитанными на создание привычек к порядку, регулярности, воздержанности, труду, – и человек будет обладать этими качествами. […].

[…] Человеческая природа, за исключением мелких различий, встречающихся во всех сложных явлениях природы, везде одна и та же. Она без исключений всюду пластична, и с помощью разумного воспитания можно образовать из детей какого угодно класса людей совершенно другого класса. […]

Цель всех человеческих усилий заключается в достижении счастья. Однако счастье не может быть достигнуто, им нельзя пользоваться, и обладание им нельзя обеспечить до тех пор, пока все люди не будут наслаждаться хорошим здоровьем и не приобретут подлинных знаний и богатства.

Благодаря воспитанию в отдаленном будущем несовершенное человечество превратится в новую расу людей – таково могущество воспитания.

Для того чтобы формировать разумные характеры в индивидуумах, как создателях последовательно развивающегося, процветающего и навсегда счастливого общества, каждый с ранних лет должен быть приучаем к ежедневной полезной работе, сообразно его силам и способностям.