Старк неохотно шагнул вперед, и вдруг существо заговорило.

— Посмотри на меня и подумай, прежде чем захватить ту силу, которая хранится за дверью.

Старк вскрикнул и отскочил назад.

Трион улыбнулся.

— Так было и со мной. Но затем я выслушал сказанное, выслушал много раз. Он говорит не голосом, его мысль сама проникает в твой мозг, и только в том случае, если человек перейдет определенную границу.

Старк задумался. Что ж, древние позаботились о том, чтобы их послание было услышано и понято. Телепатическая передача не нуждается в переводе. Он снова шагнул вперед, и голос в его мозгу зазвучал снова.

— Мы вмешались в тайны богов. Мы не хотели зла. Мы любили совершенство и хотели сделать все живые существа такими же совершенными, как сама природа. Мы не знали, что нарушаем Закон. Я был одним из тех, кто нашел способ изменять живые клетки. Мы пользовались невидимой силой, пришедшей из Страны Богов из-за Неба, и овладели ей в таком совершенстве, что сумели лепить новые формы из живой плоти, как гончар лепит из глины новые кувшины. Мы излечивали хромых и увечных, восстанавливали рост, выпрямляли тех, кто выходил из яйца согнутым, и вскоре каждый из нас стал равен богам. И я, даже я, познай радость совершенства. А затем пришла расплата. Клетка, измененная однажды, не останавливается в своем изменении. Увеличение шло медленно, и сначала мы не замечали его, а когда заметили, было уже поздно. Мы превратились в чудовищ, а город наш стал логовом монстров. Сила, которой мы воспользовались, принесла нам только вред и зло, потому что, чем больше мы старались привести чудовищную плоть к ее нормальному состоянию, тем больше стимулировали клетки к росту, пока наконец тела, над которыми мы постоянно работали, не стали похожими на мокрую глину, расползавшуюся прямо на наших глазах. Жители некогда прекрасного города один за другим убивали себя, а те, кто оставался, поняли, что их настигла кара богов. Они осознали всю тяжесть своей вины и догадались, что нужно теперь делать. Мы все приготовили заранее, мы направили сюда волны Красного Моря, чтобы оно навеки скрыло нас от тех, кто придет потом. Однако мы не уничтожили наши знания. Может быть, виной тому — гордость, но мы просто не нашли в себе сил сделать это. Что, если другие боги, другие расы, более мудрые и опытные, смогут вытравить ростки зла и направить наше открытие ко всеобщему благу, ибо благо для всех созданий — если не полное физическое совершенство, то, по крайней мере, — сила и здоровье. Но ты, кто бы ты ни был, выслушай внимательно это предупреждение. Если твои боги ревнивы, если твой народ не имеет такой мудрости и знаний, чтобы преуспеть в контроле над этой силой, тогда не касайся ее, иначе все вы станете такими же, как я.

Голос умолк. Старк снова отступил назад и недоверчиво спросил Триона:

— И твоя семья не побоялась бы такой участи?

Трион засмеялся.

— Они глупы и жестоки. Даже боль не останавливает их. Жадные гордецы! Они скажут, что это придумано для отпугивания дураков, что человеческая плоть не подчиняется тем законам, которые управляют плотью рептилий, или еще что-нибудь в этом роде. Они скажут все что угодно, потому что эта мечта слишком долго владела их душами.

Старк пожал плечами и взглянул на черную дверь.

— Подземелье надо уничтожить.

— Да, — тихо согласился Трион.

Глаза его сияли, полные какой-то тайной, глубоко выстраданной им мыслью. Он шагнул вперед. Старк хотел идти за ним, но Трион отстранил землянина, сказав:

— Нет. Твой путь не здесь.

Потом он покачал головой и прошептал:

— А я так долго ждал..

Трион говорил тихо, не заботясь о том, чтобы Старк услышал его:

— Ветры приказали мне ждать. Мой день зреет на дереве смерти и, созрев, сам упадет мне в руки. Я ждал, и сегодня на рассвете ветер сказал мне: «Настало время снять с ветки созревший плод».

Он взглянул на Старка, и в глазах его сверкнул свет истинной мудрости.

— Ты слышал, Старк: «Мы восстанавливаем рост и выпрямляем тех, кто выходит из яйца согнутым». Настал мой час. Перед смертью я стану человеком — пусть ненадолго, но мне хватит и этого.

Он повернулся, и Старк не пошел за ним, молча наблюдая за несчастным калекой, с трудом ковылявшим мимо чудовищной фигуры мертвого стража прямо к черной тяжелой двери. Длинные руки протянулись вперед и отодвинули засов. Дверь медленно качнулась. Старк мельком увидел комнату. Там высилось сооружение, собранное из хрустальных дисков и стержней и укрепленное на причудливом металлическом основании. Все оно сияло и сверкало тревожным синеватым светом, который порывисто тускнел и вновь разгорался, как бы ограждая от вмешательства извне какой-то пульсирующий луч. Были там и другие аппараты — замысловатые нагромождения трубок, перевитых проводов и конденсаторов, но первый механизм был сердцем, центром всего, и сердце это все еще жило и функционировало.

Трион вошел и закрыл за собой дверь.

Старк отступил на несколько шагов и присел на корточки у стены. Он попытался разгадать принцип действия загадочной машины. Невидимая сила, пришедшая из-за неба, — это, видимо, космические лучи. Даже теперь все их потенциальные возможности еще до конца не изучены. Однако некоторые космолетчики-неудачники случайно обнаружили, что при определенных условиях эти лучи могут совершать с тканями человеческого тела поистине поразительные вещи.

Эта мысль Старку вовсе не понравилась. Он попытался забыть о Трионе, забыть обо всем, что случилось сегодня, не думать, не вспоминать. В коридоре было темно и очень тихо, бесформенный ужас спокойно сидел у двери и ждал вместе со Старком. Старк терпеливо считал часы. Вскоре ему стало казаться, что Трион давно умер, но и после этого землянин не двинулся с места. Ему не хотелось проверять свою догадку и заходить в страшную комнату.

Он упорно ждал.

И тут по коридору прокатился тонкий жалобный звон — звон разбитого хрусталя, — прокатился и замер на высокой, чистой ноте. Старк в ужасе вскочил.

Дверь открылась, из нее вышел мужчина — высокий, сильный и красивый, как ангел. Стройный атлет с лицом Триона, с его трагически-печальными глазами. Свет в таинственной комнате погас. Пульсирующее сердце механизмов остановилось.

Дверь закрылась, засов задвинулся.

Голос Триона сказал:

— Остались пленки и много аппаратуры, так что секрет утерян не полностью. Однако теперь он недосягаем. — Он подошел к Старку и протянул руку. — Давай сражаться вместе как настоящие мужчины. И не бойся: я умру задолго до того, как это тело начнет изменяться.

И вошедший улыбнулся знакомой улыбкой, полной жалости ко всему живому:

— Я знаю. Ветры мне сказали.

Старк взял протянутую руку и крепко пожал ее.

— Хорошо, — кивнул Трион. — А теперь веди меня, иноземец с неистовыми глазами, потому что пророчество говорит о тебе, и этот день твой, а я, всю жизнь ползавший, как улитка, мало знаю о битвах. Веди, и я пойду за тобой.

Старк потрогал свой ошейник.

— Ты можешь избавить меня от этого?

Трион кивнул.

— В одной из комнат есть инструмент и кислота. Он быстро нашел их и принялся за работу, а Старк размышлял, и улыбка светилась на его лице, но не было в этой улыбке жалости.

Наконец они вернулись в храм, и Трион закрыл вход в катакомбы. Утро еще не наступило, и рабов на площадке не было.

Старк нашел оружие Эджила.

— Нам надо спешить, — сказал он. — Пошли.

Глава 11

Остров был плотно окутан туманом и едва виднелся в синей тьме ночи.

Старк и Трион тихо пробирались между камней, пока не увидели свет факелов, пробивавшийся сквозь узкие окна энергетической станции.

Там находилось семеро стражников — пятеро внутри, двое снаружи.

Бесплотной тенью Старк тихо скользил вперед, ни один камешек не сдвинулся под его босыми ногами. В конце концов он нашел подходящее укрытие и притаился там. Не далее чем в трех футах от него стоял часовой. Он позевывал и с надеждой поглядывал на «небо», ожидая первых признаков рассвета.