Коротко посовещавшись, команда решила: доставить командира в Полярный, сразу в госпиталь. Должны дойти во что бы то ни стало. И ТКА-12, взяв курс на Полярный, пошел, борясь с усилившимся штормом…
Ничего этого Шабалин пока не знал, ведь ему пришлось вернуться на базу. Пока экипаж готовил катер и устранял повреждение, Шабалин добивался, чтобы им разрешили принять участие в бою. Разрешение было дано.
— Бой кончится. Опоздаем! — волновались моряки.
— Не спешите, ребята. Успеем, — успокаивал их командир. — Наши катера атакуют караван, у немцев начнется паника, вот тут-то мы и подключимся.
И действительно, все получилось именно так, как и предполагал Шабалин. ТКА-13 подошел, когда бой был в самом разгаре. Катера североморцев, разделившись на две группы, атаковали противника. Шабалинцы видели, как взорвался вырвавшийся вперед миноносец. Это сработали торпеды с катера Георгия Паламарчука. Видели они, как катерники лейтенанта Холодного потопили один из транспортов и как был уничтожен немецкий тральщик. Шабалин выжидал, когда наши катера выйдут из атаки, чтобы застать врасплох растерявшегося и уже не ждущего нападения врага. Сейчас самое главное — не упустить удобный момент. Александру кажется, что он физически ощущает вопросительные взгляды команды: скоро ли?
Вот какой-то наш катер показался среди огненного кольца и стал медленно уходить.
— Моторы вышли из строя, — опытным глазом определил Александр. И он не ошибся. Катер молодого командира Русначенко получил несколько пробоин и на одном моторе пошел в сторону базы. Вот вырвался из окружения еще один катер, за ним второй…
Несколько немецких сторожевиков кинулись вслед североморцам. Остальные были заняты спасением своих моряков с торпедированных транспорта и миноносца.
Вот сейчас пора! Команда была понята с одного взгляда. Первая торпеда попала в головной сторожевик, вторая поразила следующий за ним. Напрасно совершенно растерявшиеся немцы освещали прожекторами клокочущее море. Сверкающие лучи, рассекая ночь, напрасно шарили по поверхности воды, все это не могло помочь четырем фашистским кораблям, ушедшим на дно. Пока немцы, наконец, поняли, что к русским подошли свежие силы, Шабалин отвел свой катер в хвост конвоя, прижался ближе к берегу и начал аккуратно обходить караван. Теперь пришло время бороться только с ветром и морем. Капризная стихия решила показать себя: нордовый ветер стал еще сильнее, а шторм усилился до семи баллов. Высокие волны кидались на катер и перекатывались через него. Мороз покрывал ледяной коркой палубу, рубку, одежду людей. Обледеневшие катера с трудом пришвартовались к причалу. Их было только три. ТКА-14, где командиром был Евгений Димитров и ТКА-12 — Паламарчука — не вернулись…
Тем временем ТКА-12 упорно пробивался сквозь бушующее море. Раненый Паламарчук то терял сознание, то снова приходил в себя. На берегу вспыхивали прожекторы, это наши наблюдательные посты, заметив одинокий катер, запрашивали.
— Кто идет?
— Отвечать некогда! — скомандовал боцман Колобов. — Стрелять они не будут, знают, что идет свой катер, есть предупреждение, а нам время дорого.
Когда ТКА-12 был совсем близко от Полярного, Паламарчук попросил, чтобы его подняли к штурвалу.
— Пулеметную очередь, — негромко сказал он.
Очередь разорвала тишину, всех оповестили: возвращается катер с победой. ТКА-12 пришвартовался к «пожарнику» — буксиру.
— Матросы, поздравляю с победой, — сказал Паламарчук. Он уже не стоял, а тяжело висел на плече Колобова. Все ответил вразброд.
— Эх, вы, воевать умеете, а отвечать не научились, — еле слышно сказал командир.
— Командира на берег, — запросили с причала.
— Командир ранен, — ответил боцман Колобов.
На катер поднялись командующий флотом адмирал Головко и член Военного совета вице-адмирал Николаев. Паламарчук попытался стоять без помощи боцмана.
— Смирно, — скомандовал Паламарчук.
Командующий поздравил моряков с победой. Георгия Паламарчука на носилках отнесли в госпиталь. Помощь была оказана вовремя — очень много крови потерял старший лейтенант. Из его левой ноги был извлечен двадцать один осколок. Один из них, по своим контурам похожий на торпедный катер, хранится у Георгия Михайловича и поныне. На другое утро ТКА-12 вернулся домой на базу. Когда катер подняли, то обнаружили, что в его корпусе около сотни пробоин.
Большую победу одержали в этот раз катерники. Но тяжело было на душе — не вернулся ТКА-14, которым командовал Евгений Димитров. Было известно, что катером Димитрова был потоплен тральщик, а потом его больше никто не видел…
Шабалин попросил разрешения пойти на поиски. Всю ночь, несмотря на семибалльный шторм, моряки искали пропавший катер. Александру не хотелось верить, что Евгений погиб и что больше никогда они не пошутят, не поговорят по душам и просто не посидят молча рядом — иногда такое молчание значит больше, чем любые слова.
Опыт моряка, трезвый расчет говорили ему, что ТКА-14 погиб, но чувства отказывались верить. А вдруг отказали двигатели, молчит рация… А вдруг хоть кто-нибудь уцелел и ждет сейчас, теряя последние силы, в ледяном штормовом море помощи? Снова и снова они меняли курс, и катер Шабалина зарывался носом в волны, снова и снова до боли в глазах всматривались в море. На этот раз море было пустым и жестоким.
Уже наступило утро, но и оно не принесло ничего нового.
Пришлось шабалинцам одним вернуться на базу. Потом уже узнали, как погибли Евгений Димитров и часть его экипажа…
После боя командующий Северным флотом адмирал Головко выступил перед моряками и поблагодарил их. Всему экипажу ТКА-13 и ТКА-12 вручили ордена Красного Знамени, а об Александре Осиповиче Шабалине адмирал отозвался так:
«Выход его в атаку сегодня вполне может служить примером и должен стать им для других офицеров-катерников.
Отзывы о Шабалине: охотник без промаха, умеющий находить выгодное место для атаки, и, главное, умеющий вовремя занять наивыгоднейшее для себя положение. С виду эта неторопливый, почти флегматичный человек. Впрочем, не только с виду. При высадке разведывательно-десантных групп в тылу противника он спокоен и хладнокровен. Однако он преображается, как только наступает момент выхода в торпедную атаку. Тогда это страстный и к тому же, что особенно важно при скоротечном бое, быстрый исполнитель, на деле доказывающий правильность своих же расчетов.
Надо всячески поощрять боевые способности Шабалина и заодно представить его к очередному званию. Слишком засиделся он в старших лейтенантах, хотя воюет лучше иного капитана второго ранга».
В бою 23 декабря 1943 года Шабалин как бы подвел свои итоги за два с лишним года войны. На его счету оказалось семь потопленных фашистских кораблей.
Капитан-лейтенант Лозовский с чувством большого удовлетворения писал наградные листы на Александра Осиповича Шабалина и Георгия Михайловича Паламарчука, представляя их к высокому званию Героя Советского Союза. И вскоре на страницах газет можно было прочитать Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР от 22 февраля 1944 года. В нем упоминалось десять человек — восемь летчиков и два моряка-катерника. Приведем некоторые выдержки из этого Указа.
«Указ Президиума Верховного Совета СССР.
…О присвоении звания Героя Советского Союза офицерскому и сержантскому составу Военно-Морского Флота.
За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена В. И. Ленина и медали «Золотая Звезда»:
Старшему лейтенанту Паламарчуку Георгию Михайловичу.
Капитану-лейтенанту Шабалину Александру Осиповичу».
Золотую Звезду вручал Шабалину командующий флотом адмирал Головко здесь же, на месте, в Полярном, а Георгий Паламарчук получал награду в Москве, в Кремле.