Прощаться с разными хоккеистами можно по-разному.

Когда по возрасту уходит хоккеист, принесший большую пользу команде, честно и много потрудившийся для ее славы, отдавший команде все свои силы проводы в таком случае бывают почетные, достойные этого спортсмена. Коллектив искренне желает ему Доброго пути, счастья на тренерской или иной работе.

Но есть и другая группа игроков. Кто нигде и никак не может надолго прижиться. Кто нарушает спортивный режим, мечется из команды в команду, Ищет себе «теплое» местечко. Кто думает прожить жизнь в хоккее, не отдавая всех своих сил спорту. Кто любит не хоккей, а себя в хоккее.

Да, были и, к сожалению, есть еще спортсмены, которые не умеют долгие годы честно, без капризов и лени служить хоккею и своему коллективу… Перед началом сезона 1965/66 года ЦСКА расстался и еще с одним спортсменом. От нас ушел молодой и, несомненно, способный хоккеист Еремин.

Мы отпустили его, честно говоря, без особого сожаления. Уж слишком капризен он, этот восемнадцатилетний парень, И если в этом возрасте Еремин позволяет себе так. много, то, став известным мастером, он капризничал бы еще больше, мог просто сесть тренерам и товарищам на шею.

Может быть, то, что мы отпустили его, не уговаривая остаться в ЦСКА, хотя из-за этого распалась тройка (Еремин играл вместе с Викуловым и Полупановым), встряхнем его, заставит задуматься над своим поведением и дурным характером. Может быть. Думаю, что Еремин еще попросит разрешения вернуться…

Так заканчивались строки о Еремине в первом издании книги.

С тех пор прошло немногим более года. Виктор вернулся в ЦСКА.

Но сезон, проведенный в другой команде, в другом коллективе, который работает иначе, чем тот, в котором воспитывался Еремин, не мог не сказаться. У Виктора ушло время сначала на то, чтобы отвыкнуть от наших тренировок и привыкнуть к новым, а потом – на обратный процесс, связанный с возвращением в свою команду.

Он отвык от своих ребят, от их манеры, игры, от игрового почерка команды, и это сказалось на его действиях.

Сейчас Виктор старается догнать товарищей, работает усердно, но не все идет гладко. К тому же он где-то упустил момент: он мог бы быть теперь рядом с Викуловым и Полупановым – в то время он не уступал своим партнерам ни в чем.

А за год обстановка изменилась. Ему пришлось трудно, ибо попал он в тройку к большим, авторитетным спортсменам, ему мешает и его самолюбие, порой ложно понимаемое.

Не заиграв в одной команде, Виктор утерял веру в свои силы, в свои способности. Но я верю, что при условии напряженного труда, с помощью партнеров Еремин сможет подняться к вершинам хоккейного искусства.

Несколько лет назад в ЦСКА произошла и такая история.

Знаменитый хоккеист, чемпион мира и олимпийский чемпион, чья слава гремела на хоккейных стадионах многих стран мира, стал нарушать спортивный режим, уклоняться от регулярных тренировок. Я с ним поговорил, Дал ему время подумать, объяснил, что он такой никому не нужен: ни нам, армейской команде, ни хоккею вообще. Предложил ему на выбор разные решения: или идти учиться, или переключаться на тренерскую работу («Хотя тебе это рано», – честно предупредил я), иди переходить в другую команду, или в корне менять свое отношение к хоккею, к тренировкам, к спортивному режиму.

Честно говоря, я ожидал покаяний и просьб оставить в ЦСКА.

Но не дождался ни того, ни другого.

Он не стал уверять меня, что отныне будет иным, что все, мол, продумал. Что он раскаивается в прежнем своем образе жизни.

Он просто сказал:

– Я не хочу обманывать вас… Другим вот так сразу я стать не могу… Лучше я пойду поучусь, так сказать, поумнею немного. Тогда, может быть, пойму положение и позицию тренера и уже сам стану передавать то хорошее, что есть все-таки, наверное, во мне… Если, конечно, заслужу это право…

Этим знаменитым хоккеистом был защитник сборной СССР Генрих Сидоренков…

Уход спортсмена из коллектива всегда означает, что коллектив чего-то ему не дает, что тренер как руководитель и педагог его не устраивает. И потому, когда спортсмен сообщает о своем желании уйти из команды, мы требуем, чтобы он откровенно изложил мотивы своего ухода. Тогда только можно сделать выводы и не допустить повторения ошибки в будущем: ведь один ушел, но многие остались.

Я не думаю, что надо сразу, после первого же заявления, отпускать человека из команды – оно может быть продиктовано минутной обидой.

Бывало, когда после какого-то случая, эпизода, инцидента, резкой критики тот или иней хоккеист обижался, собирался покидать команду, но потом, одумавшись и успокоившись, поняв, что товарищи правы, извинялся и вел себя совершенно иначе.

В таких ситуациях никогда не следует спешить. Ведь речь идет о живых людях, у каждого из которых свей характер, свой темперамент.

И вот, мне кажется, подошла пора поговорить с читателем более основательно о воспитательной работе тренера с командой хоккеистов. Это тем более важно, что не в одних только спортивных поединках, не на тренировочных только занятиях растет Человек, хоккеист.

И, начиная этот разговор, я снова должен обратиться к истории…

1946 год. Год рождения хоккея. Становление первых коллективов.

В команде ЦСКА нет постоянного тренера. Тренеры меняются так часто, что не может быть речи о каких-то единых требованиях к спортсменам и; общих методах тренировок, единого подхода к людям. Дело осложнялось еще и тем, что в то время играть хоккеистам приходилось, как я уже писал, не только в хоккей с шайбой, но и в хоккей с мячом. А летом большинство ребят меняли хоккейные доспехи на футбольные. А чаще бывало наоборот – многие были в душе футболистами и зимнюю игру в хоккей рассматривали как период «активного» отдыха между футбольными сезонами. А потому не очень-то утруждали себя тренировками, весьма легкомысленно относились к соблюдению спортивного режима.

А ведь каждому, и тренеру и спортсмену, должно быть понятно: высокого мастерства можно добиться лишь при самом строгом, я бы сказал, скрупулезном соблюдении спортивного режима.

К сожалению, я не могу утверждать, что все мы, тренеры и руководители команд, в этом преуспели. Срывы в соблюдении спортивного режима игроками случаются, и не так уж они редки. Сильный спартаковский защитник Виктор Блинов осенью 1966 года, будучи впервые включенный в сборную, находясь в Канаде(!), нарушил спортивный режим. Пришлось немедленно вывести его из национальной команды. И попал он снова в ее состав лишь спустя год.

Я уже знакомил читателя, как нам однажды пришлось выводить из сборной Константина Локтева, как лишали на полтора месяца игры вратаря Толмачева и т. д. За примерами, как говорится, далеко ходить не надо. Их можно было бы привести и больше. И если они, эти нарушения, не переросли в настоящую злокачественную болезнь, то это только потому, что требовательно и энергично выступал против нарушителей сам коллектив хоккеистов. В конце концов этих нарушителей не так уж много в нашем хоккее!

Но если с нарушителями спортивного режима и порядка бороться довольно легко – нужно быть только твердым и последовательным и тренеру и коллективу, то с другой болезнью, с «охотой к перемене мест», бороться значительно труднее.

В 1951 году группа больших мастеров вдруг покинула нашу команду и ушла в команду ВВС. Ушли лидеры, ушли, не заботясь о судьбе команды, даже не подумав о какой-то более или менее серьезной своей замене. Обидно. Очень обидно. И за команду. И за тех, кто ушел. Значит, не были воспитаны у них чувства патриотизма по отношению к своему коллективу, верность товарищам по оружию, значит, не было настоящей дружбы.

Это был суровый урок для тренеров. Он заставил нас более внимательно, если хотите, более творчески подходить к каждому спортсмену. И нет, говорят, худа без добра. Уход мастеров заставил нас пойти на риск и включить в состав совсем юных игроков. И это оказалось удачным педагогическим шагом. Доверие – как ветер под крылья. И уже через год мы сумели восстановить свой прежний спортивный престиж.