И позже, в Любляне, когда мы ставили в тройку к Старшинову нового хоккеиста – Виктора Якушева, и в Вене, когда тот же Якушев играл в тройке Альметова, получались великолепные звенья, хотя времени, чтобы сыграться, у них было очень мало.
И когда в клубную команду приходит большой мастер, мы тоже вправе его поставить в любую тройку, и он быстро в ней. заиграет. Да и при внутрикомандных перестановках мы часто идем на то, чтобы усиливать то или иное звено большим мастером хоккея, и это дает свои результаты, особенно когда этот мастер приходит в звено новичком.
Здравствуй, племя младое, незнакомое…
Порой можно услышать от того или иного тренера, что, мол, ребятам в его новой тройке. всем вместе… 54 года. «Им всем по 18», – с гордостью поясняет он. И журналисты подают эти слова тренера чуть ли не как радостную сенсацию.
А радоваться тут, по-моему, особенно нечему. Это ведь плохо, что всем по восемнадцать. Такое звено долго еще во многих трудных сражениях будет напоминать трех телят, впервые попавших на лед. И дай бог, чтобы первые неудачи не надломили психику юных хоккеистов. Ведь в современном силовом хоккее им поначалу просто не будет хватать силенок, и потому они, предоставленные самим себе, могут сорваться, оказаться легкой «добычей» для опытных, закаленных во многих битвах защитников.
Проблема смены поколений, ухода из коллектива заслуженных, опытных мастеров и прихода новичков очень сложна и болезненна. Так было и в те дни 1954 года, когда на место Виктора Шувалова мы пробовали молоденького Веню Александрова, так происходило и сейчас, когда мы у себя в ЦСКА вводили в основной состав молодежную тройку Виктора Полупанова. И все-таки сейчас все происходит иначе. Мы стали умнее, и потому по-иному, не так, как прежде, реагируют ветераны на появление в основном составе юнцов…
К сезону 1965/66 года ЦСКА начал готовиться рано, и к 11 сентября, дню нашей первой официальной встречи (в рамках турнира армейских команд), мы провели довольно много встреч с различными соперниками.
В нападении мы располагали четырьмя тройками. Кроме трех опытных звеньев, в этих первых встречах сезона принимали участие и наши юноши.
На мой взгляд, Викулов, Полупанов и Фролов в ходе подготовки выглядели сильнее, чем звено «Б», где играли ветераны Волков, Сенюшкин и Фирсов. Молодежь наша сорвалась лишь однажды, когда проиграла в Новосибирске местной «Сибири» свои отрезки со счетом 0: 1. И потому мы решили на первую официальную игру, где показывали свой самый сильный состав, поставить именно молодежную тройку.
Но прежде чем принять это решение, мы, тренеры, советовались с ветеранами команды.
Лишь один хоккеист был как будто не совсем уверен в правильности и целесообразности нашего предложения. Когда я спросил Эдуарда Иванова, кого бы он поставил на игру – звено «Б» или молодежь, если бы завтра нам предстояло играть со «Спартаком», Эдик, подумав, ответил:
– Волкова, Сенюшкина и Фирсова.
– А почему именно их?
– Опытные ребята, не будут нервничать, не растеряются в самой сложной ситуации.
– Значит, молодежь рискованно ставить? – уточнил я.
– Конечно, слишком молоды они еще!
– Вот так аргумент! А, сколько было тебе, Эдик, когда Владимир Кузьмич поставил тебя в команду? Ведь и Егоров тогда рисковал. Наверное, были защитники и более опытные, чем восемнадцатилетний Иванов…
– Ну ладно, – соглашается Иванов, – давайте рискнем…
Собираем тренерский совет. В этот совет, кроме тренеров, входили Константин Локтев, Александр Альметов, Олег Зайцев, Александр Рагулин, Анатолий Фирсов и врач команды Алексей Васильев.
Вырисовывается общее мнение: всем, конечно, жалко, очень жалко Лешу Волкова и Валю Сенюшкина, но и о молодежи пора всерьез подумать. Ветеранам нужна смена.
И вот что самое приятное: как будто сговорившись, и Локтев, и Альметов, и Рагулин говорят прежде всего о том, какие честные, скромные, трудолюбивые наши молодые ребята, и уже во вторую очередь об их умении играть в хороший хоккей.
Большое значение имело мнение Рагулина, ибо Александр в ЦСКА пользуется репутацией исключительно честного, прямого человека.
В нашей команде играл один сезон вратарем его брат Анатолий – Антон, как мы его называем. Александр очень любит брата; когда тот стоял в воротах, Саша сражался, кажется, с удвоенной энергией и самоотверженностью, особенно часто бросался под шайбу, закрывая своей грудью Антона и ворота. Но тот же Саша Рагулин первым предлагал не ставить брата на игру, если он не в форме, если к сегодняшнему матчу был более надежен другой вратарь – В. Толмачев.
И Саша высказывается за молодых. Итак, вопрос ясен.
Подобную задачу – кого ставить: ветерана или юношу – каждый тренер решает не один раз в своей практике. Рано или поздно. Чаще или реже. Но не столкнуться с ней невозможно. Это закономерность. И в жизни и в спорте уходят одни поколения и приходят другие. И грустно и радостно. Грустно прощаться с хоккеистами, так много сделавшими для коллектива, радостно встречать новую поросль талантливых и по-своему интересных спортсменов.
Итак, вопрос звучит совершенно недвусмысленно. Приходит час, и тренер в один прекрасный день замечает, что молодой хоккеист, кажется только вчера еще пришедший в команду, уже догнал заслуженного и опытного ветерана. И возникает вечный для спорта вопрос: кого ставить сегодня, именно сегодня – старшего или младшего, если они совершенно равны?
Я думаю, старшего. При одном, конечно, непременном условии: он должен передавать свой опыт младшим, помогать им расти, совершенствовать свое мастерство, быть человеком глубоко порядочным. Кстати, такими именно старшими я считал и считаю Сенюшкина и Волкова, Локтева и Брежнева и других наших ветеранов.
Тут решает, на мой взгляд, не перспектива, а реальное соотношение сил. Пусть младший докажет (ведь у него все еще впереди), что он достоин заменить ветерана. Пусть поборется за свое право. Не надо создавать молодым искусственного преимущества: метрики вовсе не самое главное в жизни человека. А борьба только закаляет. Кроме того, и сегодняшнему юнцу когда-нибудь будет за тридцать; нельзя, чтобы он забывал об этом.
И если мы решили ставить молодых, то только уверовав, что они сильнее. Решение было принято. Хотя не совсем такое, о котором шла речь вначале. Но об этом потом, а пока вернемся к нашим ребятам.
Вечером, накануне нового официального матча нашей команды, уже после того, как я объявил состав на предстоящую игру, в комнату, где находятся тренеры и врач» кто-то тихонько постучал.
Я вышел в коридор. У дверей стояли Витя Полупанов и Володя Викулов.
– У нас к вам разговор…
Приглашаю ребят в комнату. Там в это время, кроме, меня, никого не было.
Ребята помялись чуть-чуть, потом один из них решился:
– Анатолий Владимирович! Нам очень неудобно, что из-за нас не будут играть Леша и Валя. Мы ведь понимаем, как важно им было попасть сегодня в состав… Они ведь нас учили…
Не скрою, эта минута была для меня едва ли не самой счастливой в году.
Как это здорово, что у нас в ЦСКА такая обстановка, когда ребята искренне беспокоятся о своих товарищах, когда вполне закономерное соперничество спортсменов за место в основном составе отходит на второй план, отступает перед благодарностью к товарищам, к тем, кто учил тебя! Как это радует тренера, что ребята выросли у нас в ЦСКА не только хорошими хоккеистами, но и хорошими, славными людьми! Вот оно, пришедшее со временем в наш хоккей благородство.
Я тем более радовался приходу Полупанова и Викулова, их реакции на большое доверие и признание коллектива, что когда-то, еще до войны, сам вел себя в похожей ситуации иначе.
Тогда я учился в высшей школе тренеров. Работал в то время в Московском институте физкультуры преподавателем, и учил нас всех играть в хоккей с мячом и футбол славной души человек Иван Алексеевич Цапко.