Когда на склоне Холат-Сяхыл была найдена пустая палатка и вскоре обнаружены первые трупы, Комитет незамедлительно организовал выезд в район трагедии московских специалистов по туризму. В интересах инициаторов операции было получить максимально объективную информацию, а не довольствоваться тем, что сообщат, попутно переврав, из Свердловска. Разумеется, все было устроено так, что «руководящая инстанция» нигде не фигурировала, вполне возможно, что даже сами Бардин, Шу-лешко и Баскин не знали, от кого именно исходит предложение ознакомиться с организацией поисковых работ.

Некоторое время картина случившегося в районе перевала оставалась неясной, а главное — была непонятна судьба вещей с изотопной пылью. В палатке они отсутствовали, а трупы Кривонищенко и Золотарева (напомним, что труп Дорошенко в течение нескольких дней считался принадлежащим Золотареву) были найдены раздетыми. Стало лишь ясно, что если Кривонищенко надевал на себя вещи, предназначенные для передачи, значит, трагические события развернулись либо вдень «рандеву», либо уже после встречи с иностранными разведчиками. Однако находилась ли гибель тургруппы в причинной связи с этой встречей, никто в точности сказать не мог.

Когда в начале мая 1959 г. в ручье были обнаружены трупы последних четырех членов группы и погребенный в толще снега «настил», студенты, находившиеся в составе поисковой партии, были немедленно удалены из района раскопок. Вряд ли такая предусмотрительность являлась инициативой полковника Ортюкова, скорее всего, он выполнял «рекомендацию» КГБ, преследовавшую цель минимизировать распространение сведений о реальной обстановке в районе поисков (не надо забывать, что студенты, возвращаясь в Свердловск, обменивались информацией по этому вопросу с широким кругом заинтересованных лиц, в том числе и из нестуденческой среды). К этому времени инициаторы операции «контролируемой поставки», возможно, уже пришли к выводу о провале задуманной ими комбинации и подозревали самое худшее — насильственное умерщвление членов группы. Поэтому заблаговременная изоляция студентов, с их точки зрения, имела смысл.

Последовавшее вскрытие трупов подтвердило самые мрачные опасения кураторов из Комитета. Следствию было рекомендовано стать на путь сокрытия ставших известными сведений и искажения картины случившегося. Судмедэксперт Возрожденный, работавший с телами убитых и готовивший акты экспертиз для представления следователю, скорее всего, прекрасно понял, что от него требуется, хотя, видимо, и ошибся с определением того, от кого исходит требование по искажению заключений (он, должно быть, полагал, что «замыливает» дело областная прокуратура, тогда как команда шла с намного более высокого уровня). Отсюда проистекают те странные двойственность, неполнота и прямые исправления текстов последних судмедэкспертиз — Возрожденный, с одной стороны, выполнял требования следователя Иванова, а с другой — явно опасался того, что через некоторое время его «подтянут» к ответственности за содеянное.

Между тем никто и не думал этого делать, каждое звено следственного механизма прекрасно исполнило свою работу. После вскрытия последних тел кураторы операции из КГБ, разумеется, без особых проблем реконструировали картину событий на склоне Холат-Сяхыл. Оставалось последнее — установить судьбу вещей с изотопной пылью. Радиологическая экспертиза расставила все на свои места, стало ясно, что «контролируемая поставка» не состоялась, оперативная комбинация Комитета госбезопасности закончилась полным провалом и гибелью как причастных, так и не причастных к ней людей. От высшего московского руководства последовала внешне совершенно нелогичная, но абсолютно оправданная команда закрыть расследование. Далее КГБ работал, пытаясь отыскать убийц, используя свои методы и возможности. Скорее всего, безрезультатно.

ГЛАВА 31 ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ?

А что было дальше?

В самом деле, что могло быть после того, как Комитет государственной безопасности потерпел столь сокрушительный провал в излюбленной отечественными спецслужбами операции по дезинформации? Шутка ли, погибли девять человек, в том числе и непричастные к оперативной комбинации, в том числе — девушки… За это должен был кто-то ответить! Ответил ли?

Думается, да.

6 июля 1959 г. произошло событие, которое не имело аналогов в истории советской госбезопасности ни до, ни после указанной даты. Даже в дни «Большого Террора» 1936–1938 гг. столь удивительных и необъяснимых событий не происходило. В один день лишились своих постов трое из пяти заместителей Председателя Комитета госбезопасности. Можно сказать, полетели из своих кабинетов с треском…

Кто именно?

Бельченко Сергей Савич, самый высокопоставленный из отрешенных от должности, являлся на момент отставки генерал-полковником. Родился Бельченко в 1902 г., т. е. в июле 1959 г. ему не исполнилось и шестидесяти лет. С 1924 г. Сергей Савич находился на действительной военной службе, в 1927 г. переведен в погранвойска ОГПУ-НКВД. Попав в систему госбезопасности, Бельченко сделал там успешную карьеру, став настоящим профессионалом этого — весьма специфического! — рода деятельности. С июля 1941 г. он являлся заместителем начальника Особого отдела НКВД Западного фронта, на его плечах лежали тяготы той самой контрразведывательной работы, о которой ныне снимают телесериалы. Он организовывал облавы на абверовских парашютистов в тылах фронта, лично их допрашивал, вскрывал уже внедренную в войска агентуру, курировал связанную с этим следственную работу. Чуть позже в круг его обязанностей добавилась работа иного рода — зафронтовая. Особый отдел фронта, работая на опережение, предпринял тогда большие усилия по внедрению в абверовские разведшколы собственной агентуры. Именно наличие таких «внедренцев» в значительной степени обеспечило паралич разведывательной работы военной разведки вермахта. Зафронтовая работа пошла у Бельченко настолько хорошо, что ему было предложено сосредоточиться именно на ней. С июля 1942 г. Сергей Савич стал представителем Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) на Калининском фронте. В апреле 1943 г. в карьере Бельченко можно видеть явное повышение — он становится заместителем Начальника ЦШПД при Ставке Верховного Главнокомандования. У Бельченко сложились прекрасные отношения с «главным партизаном СССР» Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко, возглавлявшим ЦШПД и одновременно являвшимся Первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии.

Когда началось освобождение Белорусской ССР от фашистской оккупации, Сергей Савич Бельченко был назначен министром внутренних дел БССР. И на этом посту он пробыл целых 10 лет, вплоть до 1953 г. Огромной заслугой Бельченко явилось наведение порядка на освобожденной территории, подавление сепаратистского движения и активности всевозможных антисоветских бандформирований, действовавших на территории республики — польских, литовских, латышских и собственно белорусских (sic! любопытное совпадение: Семен Золотарев обучался в Минском институте физкультуры в то самое время, когда местным МВД руководил Сергей Савич Бельченко. Если предположение о сотрудничестве Золотарева с госбезопасностью в те годы справедливо, а в этом можно почти не сомневаться, то не исключена возможность их знакомства. Белорусский МВД был сравнительно небольшим, в 1947 г. включал в себя лишь 12 областных управлений, так что подобное знакомство вполне могло иметь место. Оно было в духе показного демократизма генералов от спецслужб того времени, достаточно вспомнить, как генерал Абакумов лично обходил кабинеты рядовых оперативников и следователей, здороваясь с каждым за руку. А Меркулов в свою бытность наркомом НКГБ лично объезжал и контролировал посты наружного наблюдения, особо важные в олеративном отношении, и даже принимал участие в некоторых операциях. Хоть это и фантастично звучит для 2011 г., но таковы были «чекистские» традиции той поры!). В период с марта 1954 г. по январь 1956 г. Сергей Савич возглавлял Управление КГБ по Ленинградской области, очень непростому региону с точки зрения ведения оперативной работы. Район это протяженный, малонаселенный, граничащий с капиталистическим государством, заметная часть жителей Ленобласти были либо этническими финнами, либо близкими им карелами — в общем, Ленинградская область тогда являлась передовым рубежом защиты социалистического лагеря. Бельченко неплохо справлялся с этим участком работы и 18 января 1956 г. был назначен заместителем Председателя КГБ при Совете министров СССР. 18 февраля 1958 г. ему было присвоено звание генерал-полковника.