...Вот Тригорин, писатель, серьезный писатель, ушел в свое писательство, как в спасительную нору. Оно иссушает его, ибо нет притока свежих идей. Таким, судя по всему, был задуман герой. Наблюдая за исполнителем роли Тригорина, об этом пока лишь догадываешься. Треплев В. Никулина — это не антипод Тригорина... а, скорее, его удешевленное издание... А. Вертинская показала нам победу, но и вину Заречной заставила увидеть тоже

Спектакль этот насмешлив и трезв и начисто лишен прекраснодушия. Но он не был бы чеховским, если бы ограничился только этим. Доктор Дорн Е. Евстигнеева — человек недобрый, пожалуй, циничный. Но вот он, только что демонстративно отвернувшись от очередной попытки Медведенко вступить в контакты, вдруг кладет руку на плечо Треплева... И Полина Андреевна Т. Лавровой любит Дорна пусть смешно и плаксиво, по при этом самоотверженно глубоко. Даже Шамраев, который обычно давался только черной краской, в этом спектакле неоднозначен...

Спектакль еще неровен, негармоничен... Что-то, видимо, установится, дозреет — ведь работа театра во многом экспериментальна^ эксперимент этот живой, движущийся.

К. Щербаков. «Чайка» этого года». «Комсомольская правда», 1970, 5 июля

Л Толмачева — Аркадина

А. Вертинская — Нина, В. Никулин — Треплев

Т. Лаврова — Полина Андреевна, Е. Евстигнеев — Дорн

А. Мягков — Медведенко

Сцена из спектакля:

А. Вертинская — Нина, В. Никулин — Треплев

А. Свободин. Студийные годы

(«Современник» — 24 часа)

Эти записи сделаны давно и в разное время — беглые штрихи будущего портрета, будущей истории «Современника», зарисовки, раздумья. Не хотелось бы повторять банальное: время бежит быстрее! Но оно и в самом деле бежит быстрее. Оно словно разбухает. Поэтому и десять и пятнадцать лет — срок огромный, для театра это, может быть, жизнь. Тем важнее сохранить черты его юности, прелесть начала...

«Современник», точно молекула, образовался из блуждающих атомов-актеров, испытывавших тяготение друг к другу. «Театр-студия» — таково его первое определение. А «Театр-студия» — это не то что «Театр», это иное. Молодость, почти коммуна! Чувство локтя постоянное. Здание театра больше, чем дом, относятся к нему интимно... Интонация студии, жизни в рифму — для театра нет прекраснее поры! Она становится его легендой, его светлой грустью... Потом из студии образуется театр — люди взрослеют. Но сила взрослого театра, его обаяние — в той, далекой юности, что растворилась в его повседневности, в его делах, в деловитости даже. Оттого заметки эти названы «Студийные годы», хотя сделаны они позднее, когда «Современник» уже стал «театром».

Семь часов утра

В этот ранний час в театр приходят уборщицы, как в любой московский театр, ничего необычного в этом нет. Но два раза в месяц еще издали, от концертного зала имени Чайковского или от ресторана «София» они видят очередь. Люди стоят вдоль стены, прислонясь головами к холодному стеклу витрин. За головами видны лишь первые строки названий: «Большевики», «Обыкновенная...», «Традиционный...», «Назначение», «Двое на качелях»...

В очередь записываются с вечера и стоят всю ночь. Как некогда в МХАТ. Стоят «свои». Своя публика. Ей все известно — что там, внутри. «Чужих» она презирает.

— Это что, за билетами в театр?

— Да, а что?

— Нет, а я подумал...

— Вы подумали?

В очереди ирония. Но очередь добрая, начинающего театрала она отличает.

— Становитесь, не прогадаете!

— Ну, на «Обыкновенную историю» вы сразу не выстоите! А каких только сведений не получишь в очереди у «Современника», о чем только не говорят за широкой спиной Маяковского. А публика-то какая! Не скажешь о ней — «околотеатральная» или «окололитературная». Она не «около», она литературная и театральная. Все знает, все видит, все читает. Обо всем рассуждает! Здесь студенты, разные «НИИ», представители заводской молодежи.

В последние годы в очереди и пенсионеры попадаются и — говорливыми островками — «дамы», любительницы искусства, точно знающие, при каком деле нынче принято состоять, что «неприлично не посмотреть». Однако появление «дам» свидетельствует об обжитости предмета, обретенную им основательность.

В сердцевине же своей очередь «Современника» молодая и формируется по иному признаку, по беззаветной своей любви к театру, неистребимой потребности в нем не как в зрелище только, но как в зеркале своих будней.

Десять часов утра

Л. И. Эрман, директор-распорядитель (так называется в «Современнике» эта каторжная должность), перелистывает календарь. На столе рядом с календарем — папка служебной переписки.

— Ну что здесь интересного? — - спрашивает Леонид Иосифович. — Посмотрите — театр как театр, круговорот с утра до вечера...

Вечный символ канцелярщины с пробитыми скоросшивателем бумагами — на самом деле роман-хроника. Если комунибудь пришло бы в голову опубликовать эту служебную переписку, пояснив каждый документ!

Исх. номер. Число. Подпись.

Письмо фотоклубу с предложением организовать в фойе театра выставку фотографий.

«Современник» любит устраивать в фойе выставки графиков, фотографов, но таких, которые не были бы копией других графиков и других фотографов, а обладали бы первородством художественных идей. Письмо адресовано не в какое-нибудь почтенное учреждение, а известному любительскому фотоклубу при Доме культуры «Новатор».

Исх. номер. Число. Подпись.

Театр «Современник» обращается к начальнику 58-го отделения милиции с просьбой прописать в Москве писателя, с которым театр работает над пьесой.

А за письмом застенчивый, неустроенный человек. Он еще мало известен, но рассказ его, напечатанный в «Юности», обратил на себя внимание всех любящих литературу. Трудно сказать, будет ли поставлена его пьеса, но пьеса эта необычна. А «Современник» — общественный магнит — не может не притянуть к себе, не вобрать в сферу своего влияния все талантливое, в каком бы искусстве оно ни появлялось. Если это художник, то ни на кого не похожий... И «Современник» стремится помочь, похлопотать о прописке, о квартире, о номере в гостинице, об обмене, да мало ли о чем...

Вход, номер. Число. Подпись.

Письмо от СКБ ВНИИНСМ.

Конструкторы и научные работники благодарят кассиршу театра, сделавшую так, что в течение сезона все они посмотрели спектакли своего любимого театра.

«Современнику» не все равно, кто «достает» билеты на его спектакли.

Вход, номер. Число. Подпись.

Для участия в семинаре (следует название семинара) МК ВЛКСМ просит направить артиста Табакова на 5 дней в... Исх. номер. Число. Подпись.

Директор-распорядитель сообщает группе по контролю поездов станции Кашира, что товарищ имярек уволен из театра.

Видимо, товарищ-то, давно уволенный, увидев грозный лик контролера, как за соломинку схватился за популярность театра!