Слезы заблестели в ее глазах. Но не подарок тронул ее, а его слова: в них не было ничего особенного, но они заполнили и осветили ту черную пустоту, которая и притягивала, и страшила, и угнетала ее с того дня, когда, очнувшись, она попала в чужой и непонятный ей мир.

Он протянул ей вторую коробочку.

– А это... м-м-м... я даже не знаю, зачем я купил это. Она поморгала, прогоняя слезы, и не в силах ничего ответить, развернула второй сверток.

Она мгновенно узнала эту вещицу в искусно гравированной оправе из серебра. Круглое стеклышко на ручке, к которой была прикреплена длинная серебряная цепочка, похожее на зеркальце, только прозрачное. Она помнит это. Это...

– Лупа!

– Наверное, она задумана для чтения, но знаешь... я так живо представил тебя с ней, что не удержался и купил.

Но она уже не слышала его. Она завороженно смотрела в стеклышко, поднося его то к тарелке с ветчиной, то к хрустальной вазе, то к бокалу с вином. Предметы, увеличиваясь в размерах, становились выпуклыми, изменяли свои очертания, искажаясь до неузнаваемости.

– Удивительно! – прошептала она. – Макс, посмотри!

– Мари, ты сегодня говорила мне, что не помнишь, не ощущаешь себя. Так вот, Мари, я хочу, чтобы ты знала: я понимаю тебя. Понимаю и хочу помочь.

Она выпрямилась. На глаза снова навернулись слезы:

– Макс...

– Не надо. Не надо ничего говорить. И прошу тебя, не плачь. – Он протянул руку и провел ладонью по ее щеке, смахнув выкатившуюся из глаза слезу. – Я твой муж, Мари. Я люблю тебя, а за это не благодарят.

Чувства, теплые как воздух этой ночи, нахлынули на нее, но она не могла облечь их в слова. Он взял у нее лупу и перекинул ей через голову цепочку.

Она ощутила прохладу металла, почувствовала, как коснулись ее шеи его горячие пальцы – и вздрогнула.

Пальцы его замерли, всего на мгновение, словно он почувствовал ее дрожь. Его лицо, освещенное пламенем свечей и светом луны, было совсем рядом. Она видела его глаза. Они казались серебристыми и очень...

Теплыми. Никогда прежде она не замечала, чтобы его взгляд светился такой теплотой.

Стоит им чуть придвинуться друг к другу...

Он отодвинулся, и она не успела завершить эту мысль.

– Ну и хорош же я, нечего сказать. Ты только начала есть, а я отвлек тебя, – сказал он с улыбкой. Отбросив в сторону смятую оберточную бумагу, он протянул ей бокал. – Выпей, дорогая. Ты почти не дотронулась до вина.