Караул располагался в ближайшей деревне. Это хорошо, с двумя часовыми разведчики справятся, помощь быстро не появится. А взрывать мост надо ночью, когда движения по дороге нет, или оно минимально. И закладывать взрывчатку надо быстро, по зимнему времени немцы могут сократить время между сменами караула. Но это уже Фирсову решать. Не зря он глаз от бинокля не отрывает, на часы поглядывает.

Алексей подвигался, пытаясь согреться, свернулся калачиком и снова уснул.

Проснулся от толчка. Рядом — Михаил, протягивает ему кусок хлеба с салом.

— Перекуси.

Сало было твёрдым, а хлеб на морозе и вовсе превратился в камень. Но голод — не тётка.

Алексей сунул часть бутерброда в рот, подождал, пока он согреется, и откусил. Так, не спеша, он съел и хлеб и сало.

На морозе голодный замерзает быстрее, впрочем — как и пьяный.

После небольшого перекуса ждать стало легче.

К вечеру Фирсов подозвал двоих разведчиков, пошептался с ними, а потом разведчики уползли к мосту.

— Пора выдвигаться.

Группа поползла к реке. Пока Фирсов наблюдал за часовыми, он обратил внимание, что немцы следят за дорогой, не обращая внимания на реку. Вот по льду реки командир и решил подобраться к мосту поближе.

Разведчики выбрались на лёд. Морозы зимой сорок первого года были лютые, лёд был толстым, и выдержать мог не только группу людей, но и гружёный грузовик.

Стемнело. Фирсов поглядывал на часы. Немцы ещё передвигались по дороге при свете синих фар, но машин становилось всё меньше и меньше. Потом пришёл грузовик со сменой караула.

Отстоявшая своё на часах, замерзшая смена погрузилась в грузовик, предвкушая отдых в тепле.

— Вперёд!

По льду разведчики поползли к мосту. Белые маскировочные халаты делали их в темноте, на фоне снега, невидимыми для часовых.

Подобрались близко — было слышно, как переговариваются часовые. По Уставу караульной службы на посту нельзя разговаривать, принимать пищу, курить и спать. Но война вносила свои коррективы, и немцы, педанты во всём, в боевых условиях устав нарушали. Вот и теперь они переговаривались, а потом закурили — ветерок доносил запах табачного дыма.

Фирсов ткнул пальцем в часового и в грудь Кропачёва, потом указал на другого часового и на Богачёва. Оба разведчика кивнули и поползли к указанным целям. Остальные выжидали, приготовив оружие на случай неудачи. Если один из разведчиков не сможет снять часового, и тот поднимет тревогу, группе разведчиков на льду придётся туго. И даже если они выберутся на берег, проще и легче не будет. Примчится бодрствующая смена караула, осветят берег фарами. Укрыться будет негде, и завязавшийся бой будет для разведчиков заведомо проигрышный. К тому же немцы могут себе позволить вызвать подкрепление и не жалеть патронов.

Напряжение возрастало. Было видно, как у обоих въездов на мост маячили тёмные силуэты часовых. Что было плохо — часовые, спасаясь от ветра и мороза, непрерывно расхаживали. А снять их надо было одновременно.

Наших разведчиков не было видно. Как Алексей ни старался разглядеть, всё случилось в одно мгновенье. Кажется, он только моргнул, но обоих часовых уже не было видно. Потом раздался едва слышный свист.

— Минёр, твоя очередь. Парни, взрывчатку на мост!

Разведчики с грузом взрывчатки, не скрываясь, побежали по мосту. Алексей замешкался.

— Какого чёрта! Вперёд! — зло прошипел Фирсов.

Оскальзываясь на снегу береговых склонов, Алексей выбрался на мост. Трупы часовых уже сбросили с него, и разведчики присыпали их снегом, чтобы тёмные немецкие шинели не бросались в глаза.

Алексей установил взрывчатку на фермы моста с обеих сторон, заложив в каждую закладку для верности по два взрывателя, подсоединил провода и стал их разматывать.

— Не на учениях, времени нет.

Михаил схватил моток провода и скинул его с моста на лёд.

— Стрелой вниз, пора рвать.

Алексей так и сделал. Он съехал на пятой точке по склону, ухватился за провод и побежал в сторону. Когда провод закончился, он подсоединил его к взрывной машинке.

— Готов! — крикнул он снизу Фирсову — тот лежал к мосту ближе.

— Всем уходить! — скомандовал старший сержант.

Разведчики побежали с моста. Когда вся группа попадала на снег рядом с Алексеем, Фирсов приказал:

— Рви!

Алексей сделал несколько оборотов рукой, вдавил планку.

На мосту блеснуло пламя и здорово ахнуло. Во все стороны полетели куски железа. Один, довольно увесистый, упал рядом с вжавшейся в снег группой. Со стороны моста туманом надвигалась снежная пыль, поднятая взрывной волной.

— Всё! Уходим! — Фирсов вскочил и бросился к берегу.

Разведчики и Алексей кинулись за ним. Теперь им надо было успеть убраться как можно дальше.

Зима имеет свои плюсы и минусы. Минус — их следы на снегу, а плюс — немцы зимой не применяют собак — собачий нюх на морозе запахи не берёт.

Бежать без груза взрывчатки было легче. Они бежали след в след, бежали долго, пока не стало перехватывать дыхание.

— Пять минут отдыха! — скомандовал Фирсов.

Все без сил попадали в снег.

Фирсов достал карту, фонарик:

— Прикройте!

Два разведчика улеглись у головы сержанта — так не был виден со стороны луч фонарика.

Фирсов сориентировался по карте. Только до Алексея не доходило, где он увидел ориентиры, чтобы привязаться на местности.

— Подъём!

И снова бегом, до тёмных кругов в глазах.

За ночь они успели отойти от места взрыва километров двадцать пять. Какой там мороз — все были мокрыми от пота. Когда уже не было сил и казалось — всё, открылось второе дыхание. Благо — светает зимой поздно.

Около восьми утра они выбрались к деревне, залегли неподалёку от неё и стали наблюдать. Из печных труб поднимался дым.

Лёжа на снегу в мокрой, пропотевшей одежде, разведчики стали замерзать.

С рассветом начали попадаться на глаза местные жители, большей частью старики и подростки — они носили в избы дрова из сараев.

— Собак нет, не гавкают — плохо.

— Почему плохо? — заинтересовался Алексей.

— Или немцы были в деревне, или квартируют до сих пор.

— Собаки-то здесь при чём? — удивился Алексей.

— Отстреливают они их сразу. Для нас — сигнал. Собаки нас уже учуяли бы или услышали, голос подали. А тут хоть бы какая-нибудь гавкнула, — подробно рассказал Михаил.

— Понял.

Однако же, если бы не объяснение, сам бы он не догадался. Ну, не гавкают собаки — и что с того? Может, дрыхнут да сны свои собачьи видят?

— Машин и мотоциклов не видно, значит — немцев в деревне быть не должно. Они пешком не ходят.

— Даже пехота?

— Видел я летом ихнюю роту на велосипедах — так сейчас зима. А чтобы пешком — не приходилось.

— Богато живут!

Они понаблюдали ещё час, потом Фирсов приказал:

— Кошелев — в деревню. Посмотри повнимательней насчёт немцев и полицаев.

Кошелев ужом пополз в деревню. Не хотелось командиру группу морозить. Если простудятся, кашлять начнут — попробуй тогда через немецкие позиции к своим попасть. Оно и правильно, командир должен заботиться о подчинённых, иначе группу потеряет ни за понюшку табаку.

Алексей, уже успевший повоевать в окопах, оценил слаженность действий и опыт разведчиков. Новички знания своей кровью добывать будут, разведчика из пехотинца быстро не вырастишь. Он даже позавидовал группе. В разведку брали добровольцев, только подходили не все. Здесь мало умения стрелять, здесь терпение нужно, наблюдательность, быстрота реакции — да много чего. Конечно, пехотинец в траншее тоже рискует, но ему проще. Ранят — так санитар помощь окажет, в тыл, в госпиталь отправят. Худо-бедно, но в траншее накормят, боеприпасами снабдят. А разведка сама во вражеский тыл идёт, действует в отрыве от своих — там, где помощь не получит. Мало в тыл немецкий пробраться, хотя и это уже само по себе серьёзно — ведь немцы не дураки. Надо ещё задание выполнить и, как правило, не из простых, а, добыв сведения, к своим их доставить. Что проку в самых секретных данных, если их к своим вовремя не доставили?