По-видимому, Компен гордился им, так как сказал:

- Познакомьтесь с этим молодцом! Это мой приятель, сапожник и патриот! Выпьем чего-нибудь?

Фредерик поблагодарил и отказался, а тот немедленно стал метать громы против предложения Рато¹⁷⁷ - подвоха, придуманного аристократами. Чтобы покончить с этим, следовало вернуться к 93-му году. Затем он осведомился о Режембаре и еще кой о ком, столь же знаменитом, как то: о Маслене, Сансоне, Лекарню, Марешале и некоем Делорье, замешанном в деле о карабинах, которые были перехвачены в Труа.

Для Фредерика все это было ново. Компен больше ничего не знал. Он простился с Фредериком, сказав:

- До скорого свидания, не правда ли? Ведь вы тоже принимаете участие?

- В чем это?

- В телячьей голове!

- Какой телячьей голове?

- Ах, проказник! - ответил Компен, хлопнув его по животу.

И оба террориста удалились в кафе.

Десять минут спустя Фредерик уже не думал о Делорье. Он стоял на тротуаре улицы Паради и смотрел на окна третьего этажа, где за занавесками был виден свет.

Наконец он поднялся по лестнице.

- Дома Арну?

Горничная ответила:

- Нет. Но вы все-таки пожалуйте.

И быстро распахнула одну из дверей:

- Сударыня, это г-н Моро!

Она поднялась, бледнее своего воротничка. Она дрожала.

- Чему я обязана чести... столь неожиданного посещения?

- Ничему! Просто желанию повидать старых друзей!

И, садясь, он спросил:

- Как поживает милейший Арну?

- Прекрасно! Его нет дома.

- А, понимаю! Все те же привычки - вечером надо развлечься!

- Почему бы и нет? После целого дня вычислений надо же дать голове отдых?

Она даже стала хвалить своего мужа как труженика. Эти похвалы раздражали Фредерика. Увидев у нее на коленях кусок черного сукна с синими галунами, он спросил:

- Что это у вас?

- Переделываю кофточку для дочери.

- А кстати, я что-то не замечаю ее, где же она?

- В пансионе, - ответила г-жа Арну.

Слезы появились у нее на глазах; она делала усилия, чтобы не расплакаться, и быстро работала иглой. Он для вида взял номер «Иллюстрации», лежавший на столе около нее.

- Карикатуры Хама¹⁷⁸ очень забавны, правда?

- Да.

И они снова погрузились в молчание.

Вдруг она вздрогнула от порыва ветра.

- Что за погода! - сказал Фредерик.

- Право же, очень любезно с вашей стороны, что вы пришли в такой ужасный дождь!

- О, я на это не смотрю! Я не из тех, кому дождь мешает прийти на свидание!

- На какое свидание? - наивно спросила она.

- Вы не помните?

Она вздрогнула и опустила голову.

Он тихо положил руку на ее плечо.

- Уверяю вас, что вы меня немало заставили страдать!

Она ответила как-то жалобно:

- Но мне было так страшно за ребенка!

Она рассказала ему о болезни маленького Эжена и всех тревогах того дня.

- Благодарю, благодарю вас! Я больше не сомневаюсь! Я люблю вас, как всегда любил!

- Да нет! Это же неправда!

- Почему?

Она холодно посмотрела на него.

- Вы забыли про другую. Про ту, которую вы возите на скачки. Про женщину, чей портрет хранится у вас. Про вашу любовницу!

- Ну что же, это так! - воскликнул Фредерик. - Я ничего не буду отрицать! Я подлец! Выслушайте меня!

Если он жил с Розанеттой, то виной тому отчаяние; это то же, что самоубийство. Впрочем, он причинил ей много огорчения, мстя за свой собственный позор.

- Какая пытка! Поймете ли вы это?

Г-жа Арну обратила к нему свое прекрасное лицо, протянула ему руку, и они закрыли глаза, охваченные опьянением, которое словно убаюкивало их, полное бесконечной нежности. Потом они, сидя лицом к лицу, совсем близко, долго смотрели друг на друга.

- Неужели вы могли поверить, что я вас разлюбил?

Она ответила тихим, ласкающим голосом:

- Нет! Несмотря ни на что, я в глубине души чувствовала, что это невозможно и что когда-нибудь преграда, разделяющая нас, падет!

- И я тоже! И мне так хотелось увидеть вас, что я готов был умереть!

- А ведь однажды, - продолжала она, - я прошла мимо вас в Пале-Рояле.

- Правда?

И он рассказал ей, как был счастлив, встретившись с нею у Дамбрёзов.

- Но как я ненавидел вас в тот вечер, когда мы уходили от них!

- Бедный!

- Мне так грустно живется!

- А мне!.. Если бы одни только печали, тревоги, унижения - все то, что я должна терпеть как мать и как жена, - я бы не жаловалась; ведь мы все умрем. Ужаснее - мое одиночество. Я совсем одна...

- Но ведь я здесь! Здесь!

- Да, да!

Не в силах сдержать нежных рыданий, она встала. Она раскрыла ему объятия, и стоя они прильнули друг к другу, слившись в долгом поцелуе.

Скрипнул паркет. Рядом с ними стояла женщина - Розанетта. Г-жа Арну ее узнала; широко раскрыв глаза, полные изумления и негодования, она разглядывала ее. Наконец Розанетта сказала:

- Я пришла к г-ну Арну по делу.

- Его здесь нет, вы же видите.

- Ах, верно! - ответила Капитанша. - Ваша служанка была права! Прошу прощения!

Она обратилась к Фредерику:

- И ты тут?

Это «ты», сказанное в ее присутствии, заставило г-жу Арну покраснеть, словно пощечина со всего размаха.

- Его здесь нет, повторяю вам!

Капитанша, оглядываясь по сторонам, спокойно спросила: