Мария Марковна Дубянская

Разговор по душам

В ГОСТЯХ У СЫНА

— Вот наказание! — сердился Витя Сизов. — Нитка не лезет в иголку, иголка не лезет в пуговицу. Была бы здесь мама, мигом бы пришила, а тут возись!

Мама вспоминалась Вите в тех случаях, когда ему чего-нибудь недоставало. Если лагерный обед казался неудачным, он говорил: «Мама приготовила бы вкуснее!» Дома всегда можно покапризничать — не нравятся макароны, мама блинчиков напечет. А тут ешь, что дают!

Еще вспоминал Витя маму перед сном: ведь она всегда желала ему спокойной ночи. Впрочем, теперь Витя засыпал так быстро, что подумать о матери удавалось редко. А лагерный день пролетал незаметно.

В последние дни Витя Сизов особенно крепко подружился с Володей Ивановым.

Мальчики напилили себе рюхи и все свободное время играли в городки. Даже в воскресенье, когда ребята то и дело выбегали за ворота посмотреть, не идут ли гости, приятели не отрывались от игры.

— Эй, городошники! К вам мамы приехали! — услышали они вдруг.

— Вот… не успели кончить партию, — вырвалось у Вити. А Володя быстро бросил палку и с радостным криком помчался по дорожке.

Витя неловко стоял перед матерью и, озираясь, говорил:

— Ну что ты меня вертишь во все стороны? Неужели не видела?

— Конечно, не видела, — радостно смеялась мама. — Как ты загорел! Весь черный — и спина и грудь.

— Станешь черным, — важно говорил Витя, — целый день то купаешься, то загораешь…

— А не много ли ты купаешься? — забеспокоилась мама. — Ведь у тебя гланды. Тебе и на солнце-то нужно быть поменьше! Я поговорю с начальником лагеря.

— Посмей только! — крикнул Витя. — Я тебе не маменькин сынок!

Это вышло так грубо, что мама посмотрела на сына с удивлением и испугом. Они помолчали. Потом мама сказала:

— А я привезла тебе…

— Что, что? — оживился Витя..

— Бутылочку молока…

— Молока… — поморщился Витя. — А еще что?

— А еще… — таинственно сказала мама и бережно вынула зеленую банку. -

А еще клубнику свежую. Наверное, здесь нет такой.

— Клубники нет, а земляники сколько угодно, даже надоело, — хвастал Витя, уплетая за обе щеки крупную сочную ягоду и запивая ее молоком.

— Мама, а ты сама ела? — спросил он вдруг, когда на донышке оставалось всего несколько ягод.

— Кушай, кушай! — успокоила его мама.

Она рассказывала Вите о своей фабрике, о том, что ее перевели в другой цех. Витя слушал рассеянно: он думал о недоигранной партии в городки.

— А теперь расскажи мне про твои лагерные дела. С кем ты дружишь? — допытывалась мама.

Витя отвечал неохотно и односложно:

— Ну какой тебе интерес, ведь ты все равно их не знаешь!

Мама посмотрела на часы.

— Ты уже собираешься уезжать? — спросил Витя.

— Я думала, — сказала мама, глядя в сторону, — ехать с семичасовым, но, пожалуй, успею и на этот.

Витя встал.

— А когда ты еще приедешь?

— Пожалуй, — сказала мама, пристально глядя на сына, — больше приезжать не стоит. И так твоя смена скоро кончится.

Сын проводил маму до ворот. Она поцеловала его.

Потом, не оглядываясь, пошла по дороге.

«Поскорее найти бы Володьку!» — нетерпеливо подумал Витя и тут же увидел приятеля, который галопом мчался по саду.

— Подожди, Володька!

Но тот, не слушая, стремглав побежал дальше. Теперь только Витя заметил, что у Володи в руках большой букет.

— Наверно, нарвал для мамы…

Витя увидел, как Володина мама взяла цветы, обняла сына. Так, обнявшись, они пошли по саду.

И вдруг Витя вспомнил, как его мама уходила усталой походкой, как в ее корзинке звенели пустые банка и бутылка из-под молока.

Он даже не пригласил ее отдохнуть в гамаке, не показал ей речку…

Все это представилось ему с такой силой, что у него запершило в горле. Ему захотелось побежать за мамой, вернуть ее и, тесно прижавшись к ней, так же, как Володя, долго гулять по саду.

Но она была уже далеко. Может быть, даже садилась в поезд.

ВЕРНАЯ ПРИМЕТА

Соне сшили новую форму: шерстяное коричневое платье с кружевным воротничком и черный передник с крылышками. Все это сидело на ней замечательно.

Стояли еще теплые дни, и Соня, очень довольная, что можно покрасоваться в новом наряде, выбежала на улицу без пальто. Быстро размахивая портфелем, она легко и весело шагала в школу.

И вдруг остановилась:

— Что я наделала? Я ведь не выключила утюг, которым разглаживала пионерский галстук! Что же теперь будет?

Проще всего было вернуться домой: до начала уроков оставалось еще четверть часа. Но как вернешься, если в ушах так и звенят слова квартирной соседки:

— Милочка, никогда не возвращайся назад; не будет тебе ни пути, ни удачи; самая это верная примета.

«Придумает же глупости!» — Соня тряхнула головой и решительно повернула к дому.

Но, пройдя несколько шагов, опять остановилась. А если примета все-таки верная? Еще зацепишься за какую-нибудь проволоку и разорвешь новое платье или Анна Павловна по геометрии вызовет. Урока ведь не приготовила как следует: весь вечер примеряла новое платье перед зеркалом…

«Да ну, ерунда, пойду — и все!»

Ну, а вдруг примета и вправду верная, что тогда? Ведь вот в прошлом году, когда соседская Света спешила на экзамен, ей дорогу черная кошка перебежала. Надо было обежать кошку, а Света не сделала этого. Ну и провалилась на экзамене. А про Ирку, наоборот, все думали, что обязательно провалится, а она как раз выдержала экзамен, даже четверку получила. А все потому, что пятак под пятку положила… Как же тут не верить?

Пришлось опять повернуть к школе…

Но тут тревожная мысль заставила Соню снова изменить направление.

«А ведь от утюга будет пожар! Непременно будет! Что же делать? Что делать?»

Так металась она из стороны в сторону, пока не услышала бой башенных часов: до начала занятий оставалось пять минут.

Соня помчалась в школу.

Первым уроком была геометрия. Анна Павловна объясняла новую теорему. Соня старалась слушать, но ничего не понимала и не слышала. Она думала об утюге: вот прогорела подставка, тлеет стол, загорелись занавески…

— Повтори, Петрова, — сказала Анна Павловна.

Соня пошла к доске, но повторить ничего не могла.

Затем пришлось сознаться, что и домашнее задание не выполнено.

Печально возвращалась на свое место Соня Петрова: в дневнике ее красовалась свеженькая двойка.

— Вот тебе и примета!..

Учительница велела открыть тетради и списать теорему с доски. Соня обмакнула перо в чернила, но так как тревожные мысли ее были совсем далеко и рука от волнения дрожала, то перо опустилось вместо тетради на рукав нового коричневого платья. Соня чуть не заревела. В перемену она говорила ребятам:

— Ну и пусть двойка! Мне теперь все равно! У нас, может быть, вся квартира сгорела, а может быть, и весь дом!..

— Так что же ты здесь стоишь?! — ужаснулись ребята. — Звони скорее папе и маме на работу!

— И где только вы будете теперь жить? — испуганно шептала Сонина подруга Катя Чижова.

А Витя Веточкин всплеснул руками:

— Неужели и новый телевизор сгорел?!

Соня не выдержала и, заревев, выбежала на улицу.