«Горе человеку, который в законе не видит ничего другого, кроме простых рассказов и обыкновенных слов! Если бы он действительно не содержал ничего более, то мы могли бы и в настоящее время точно так же написать закон, столь же достойный удивления. Чтобы найти обыкновенные слова, мы можем обратиться к земным законодателям, у которых часто находят даже нечто большее. Тогда достаточно было бы только подражать им и написать закон на основании их слов и их примера. Но это не так: всякое слово в законе содержит более глубокий смысл и скрытую тайну. Рассказы, находящиеся в законе, есть только внешняя одежда закона. Горе тому, кто одежду закона считает за сам закон! Об этом Давид говорит: „Господи, отверзи очи мои, чтобы я увидел чудеса в законе Твоем!“ Давид говорит здесь о том, что скрыто под одеждою закона. Существуют глупцы, которые, если видят человека в прекрасном платье, то судят о нем по платью, между тем как только тело придает ценность платью: душа же еще ценнее тела. Закон также имеет свое тело. Это суть его заповеди, которую можно назвать телом закона. Простые рассказы, присоединенные к ним, суть одежды, покрывающие это тело. Большинство обращает внимание только на платье, или на рассказы закона; они не знают ничего другого, они не видят, что скрыто под платьем. Напротив, более просвещенные не обращают уже внимания на одежды, а смотрят на тело, которое покрыто ими. Наконец, мудрые слуги вышнего Царя, обитающие на высотах Синая, занимаются только душою, которая есть основание для всего остального и для самого закона; в будущем эти мудрые дойдут до того, что будут созерцать душу самой души, которой дыхание проявляется в законе».
Далее мы подробно рассмотрим странные методы, употребляемые каббалистами, чтобы извлечь из простых слов закона скрытый в нем смысл или душу, а также изложим те из главных пунктов каббалистического учения, которые имеют наибольшее значение для наших исследований. При этом мы найдем, что те мысли, которые каббалисты находили скрытыми между слов Писания, отнюдь не новы; что это были не что иное, как идеи, игравшие выдающуюся роль в различных языческих религиях, особенно в халдейской и персидской. Интерес этого обстоятельства заключается в представляемом им доказательстве того, что родиной каббалистической мысли, очевидно, был Вавилон. Во время вавилонского плена евреи имели полную возможность познакомиться с мудростью халдеев; а во время господства Кира, т. е. в последние годы плена, они также неизбежно должны были познакомиться и с религиозными представлениями персов. И все полученное путем такого знакомства каббалисты старались по возможности соединить с учением Иеговы. Надо сказать, что при этом они были не очень разборчивы: многое из того, что они вычитывали из слов Писания, при более критическом отношении оказывается стоящим в значительном противоречии с чистым учением Иеговы.
Было бы, однако, совершенно неверно делать отсюда заключение, что каббалисты умышленно старались исказить учение Иеговы. Каббала есть религиозная философия. Каббалисты по-своему искали ответ на великие вопросы, во все времена интересовавшие людей: вопрос о сущности Божества и его отношении к миру, о природе человека, судьбе человеческой души и т. п. Обо всем этом в Священном Писании евреев говорится очень мало, и то немногое, что там имеется, далеко не всегда единообразно. Кажется, будто интерес евреев к этим вопросам пробудился только тогда, когда они во время вавилонского плена получили сведения о других религиях, где философские спекуляции занимали выдающееся место. Но когда сами иудейские мыслители стали заниматься этими вопросами, они пошли совершенно естественным путем: заимствовали из известных им религий все то, что им казалось пригодным. Однако их преклонение перед авторитетом Священного Писания было так велико, что при решении этих вопросов они ни на минуту не могли положиться на собственные силы и способности. Поэтому все то, что, по их мнению, они могли сказать об этих великих вопросах, все это должно было находиться в Писании. Но так как фактически в нем этого не было, то они изобрели целый ряд мистических методов, которые в целом сводились к тому, чтобы посредством перестановок и отбрасывания букв составлять в Писании совершенно новые предложения. Таким способом, очевидно, нетрудно черное сделать белым и из одного предложения составить другое, которое говорит почти совершенно противоположное. Поэтому они и пришли к результатам, которые почти совершенно противоречат действительному смыслу учения Иеговы. Однако эти искажения вовсе не были сознательны или преднамеренны, но были только следствием применения оригинального искусства переложения. Сами каббалисты думали, что они стояли на почве закона и находились в полном согласии с «истинным» законом, который скрывался в слове, с тою «душою», дыхание которой было в законе. Очевидно, что каббалистические спекуляции, которые так легко вели к противоречию с истинной верой, должны были содержаться в строжайшей тайне; массе народа они были совершенно неизвестны; только мудрые люди, на которых, по-видимому, можно было вполне положиться, принимались в небольшой кружок посвященных. Это подтверждается многими указаниями.
В Мишне находится замечательное место: «Запрещается объяснять двоим историю творения, а меркава, или небесную колесницу, не следует объяснять даже и одному, хотя бы это был даже мудрец, сам собою способный понять ее. Под именем „Истории творения * никак нельзя понимать книгу Бытия или первую книгу Моисея, так как закон Моисея находился в руках у всего народа и каждый был обязан прилежно читать его. Название „Маасе Берешит“ (история творения) относится поэтому к Сефер Ецира (книге происхождения) и, таким образом, было только вторым названием того же самого произведения, точно так же, как и „Маасе Меркава“ (история колесницы) было вторым названием Зехера».
Цитированные строки показывают нам, как строго следили за тем, чтобы только достойные люди были посвящены в тайны.
Впрочем, Талмуд содержит и несколько данных иного рода, из которых видно, что принять посвящение считалось делом весьма опасным, почему многие умные люди отказывались от этой чести. Так, между прочим, рассказывается следующее:
«Раввин Иоханан сказал однажды раввину Елиезару: приходи ко мне, я посвящу тебя в меркава. Но Елиезар ответил ему: для этого я еще недостаточно стар. Когда Елиезар состарился, то раввин Иоханан уже умер. Через некоторое время пришел раввин Асси к раввину Елиезару и сказал: теперь я посвящу тебя в меркава. Однако Елиезар ответил: если б я считал себя достойным этого, я был бы уже обучен твоим наставником Иохананом».
Талмуд передает также, что много мудрых мужей, занимаясь каббалистическими спекуляциями, лишались или рассудка, или веры.
Поэтому легко понять, что каббалисты во всякое время составляли очень небольшой кружок лиц, который вел свои заседания так, что ни одно постороннее лицо не могло ничего узнать о происходившем на них.
О том, как велись эти собрания, мы получаем ясное представление из второй и третьей книги Зехера, «Идра Рабба Кадиша» («Великое Святое Собрание»), и «Идра Зута Кадиша» («Малое Святое Собрание»). В них изображены собеседования раввина Симеона Бен Иохай со своими учениками; на большом собрании присутствовало 10, на малом – 7 лиц. То и другое собрания открывались целым рядом церемоний, причем раввин Симеон заставлял своих учеников поклясться, что они будут следить за тем, чтобы эти мистерии не профанировались и чтобы ими не злоупотребляли. Каким огромным авторитетом пользовались слова раввина Симеона, видно из следующего места первой главы «Идра Рабба».
«Раввин Симеон сказал своим последователям: соберитесь сопутствующие мне на открытом месте; будьте вполне готовы. Подготовьте ваше суждение, вашу мудрость, понимание, знание, усердие, будьте готовы с руками и с ногами. Крепко держитесь за Господа, который над вами, во власти которого находятся жизнь и смерть, дабы вы могли восприять слово правды Его. И раввин Симеон сел на землю и плакал; после этого он сказал: горе мне! Должен ли я открыть это? Горе мне! Должен ли я не открывать об этом? А все бывшие при этом хранили глубокое молчание. Тогда поднялся раввин Абба и заговорил, обращаясь к нему: Божьею милостью написано так: „Тайна Господня – боящимся Его, и завет Свой Он открывает им[24]. И верь, эти спутники твои боятся Святого и прославленного Единого, и собрались они теперь на собрание подобно тому, как бы в доме Его. После этого все дали раввину Симеону руку и подняли пальцы, вышли в поле и сели под деревья. Раввин Симеон поднялся и прочел молитву; затем он сел среди них и произнес: кто этого хочет, да положит свою руку на мою грудь. И все положили на нее свои руки. Они долго молчали и слышали голос; от страха их колени стучали одно об другое. Что же это был за голос? Это был голос небесного воинства, которое собралось, чтобы слушать их. Тогда раввин Симеон исполнился радости и сказал такие слова: Господи, я не скажу, как один из твоих пророков, что я услышал глас Твой и убоялся. Теперь уже не время для страха, а время для любви, как написано: „Возлюби Предвечного, твоего Бога. И когда раввин Симеон отверз уста, чтобы говорить, заколебалось все поле и все слушатели его содрогнулись».
24
Псалом XXIV, 14.