Изменить стиль страницы

— Сколько у вас членов в ассоциации?

— Примерно тридцать пять. Разумеется, у большинства из них есть семьи, не считая постоянных работников, которые, конечно, на нашей стороне.

— Если у них есть свои восемьдесят восьмые винчестеры, — сказал я холодно, — скажите им, пусть лучше оставят их в среду дома. То же относится и к вам.

Он презрительно скривил губы:

— Лейтенант, человек имеет право на защиту своей собственности. И передайте этому вашему заплывшему жиром шерифу, что выборы через шесть месяцев. У всех здешних владельцев собственности есть право голоса, и мы им воспользуемся! А у тех подлецов такого права нет. Пускай он это помнит!

Я предпринял последнюю попытку, стараясь сдерживаться:

— Послушайте, мистер Лоури. Вы говорите, в любом случае одержите победу. Так какого черта вас беспокоит, пойдет ли Эрнандес со своими людьми в эту среду?

Он все упрямился:

— Знаю я их, мерзавцев. Они ищут приключений, так они их найдут!

— Я слышал, им могут оказать поддержку.

— Ну просто сердце кровью обливается! — Он смачно плюнул на пол. — Они нарываются на неприятности, что ж, Эрнандес и прочие свое получат!

— Ладно, — подытожил я. — Вот что, Лоури. В среду здесь будет вершиться беззаконие. И если кто-то попытается спровоцировать беспорядки, то получит гораздо больше, чем может предположить. Это в равной мере относится и к вашей ассоциации, и к Эрнандесу.

Он снова сплюнул:

— Отправляйся-ка лучше назад и передай мои слова шерифу. А не то меня от твоей морды тошнит!

Я вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Кладовщик все еще с предельным вниманием занимался своими зубами. Снаружи меня чуть не хватил тепловой удар, а раскаленная кожа сиденья немилосердно обожгла. Такая погода гарантированно способствует тому, что всякое терпение лопается. Мне оставалось только молить Бога, чтоб в среду разразился ураган с ливнем.

Примерно через милю езды я увидел шагавшую впереди фигуру. Я замедлил ход, шагавший обернулся, подняв с надеждой руку. «Это со мной, верно, от жары, — подумалось мне, — или под влиянием последних событий, беспорядочного образа жизни и возлияний. Что бы этот мираж значил — Микки, вышагивающий по дороге под палящим солнцем?»

Резко притормозив, я вытащил из кобуры своего любимца и положил на колени. Все пространство окна заполнила дурацкая маска из папье-маше, не менее дурацкий голос сказал:

— Вот спасибо, мистер! Никак не думал, не гадал, что меня подвезут. Кого ж тут встретишь в такую погоду, кроме такого дурака, как я.

— Ну-ка, сними маску, — произнес я каким-то незнакомым голосом.

— Пожалуйста, — с готовностью отозвался Микки.

Маска исчезла, открыв взмокшее бесхитростное лицо подростка лет семнадцати. Я спрятал оружие и открыл дверцу. Он забрался, прикрыл дверцу и взглянул на меня с благодарностью:

— Еще раз спасибо, мистер. Мне еще милю до дома. С другой стороны от Лоури.

— На здоровье. — Я завел мотор. — Что это за маска?

— А, это, — он застенчиво усмехнулся, — да чепуха. На той неделе тут были из города парень с дамой. Они их раздавали всем бесплатно. Говорили, какая-то реклама.

— Все одинаковые?

— Нет, можно было выбрать Микки или Дональда. Мне больше Микки понравился.

— Да, выбор нешуточный, — сказал я, припомнив недавние события. — Ты тут работаешь?

— Да нет! — Его даже передернуло. — Я тут живу, мистер. У моего старика сад рядом с Хербом Лоури. Знаете Херба?

— Да, я с ним только что говорил на складе. Об Эрнандесе, понимаешь.

Парень достал мятую сигарету из кармана джинсов, прикурил. Потом неохотно продолжил:

— Херб что надо. Как он заставил Пита Мендозу плясать под свою дудку.

— Пит Мендоза, — повторил я. — Кажется, я его не знаю.

— Он один из организаторов ассоциации, о которой вспомнили пару недель назад, когда стало ясно, что со сборщиками будут проблемы. Мне Пит нравится. Не дурак, то, что нам сейчас и нужно. Знаете, какой он ловкач, мистер. Когда он услыхал, что у всех ребят эти маски, он сказал: придержите их до среды. Каково, а?

— Не пойму что-то.

Он прищелкнул языком от удовольствия:

— И я не понял, мистер. Ну и ловкач же Пит. Мы их все наденем, если этот Эрнандес со своей шайкой подымут свару. Тогда поди узнай, кто есть кто!

— При настоящих беспорядках никого нельзя будет опознать, — резюмировал я.

— Ну да! — Он был в полном восторге. — Сам бы я до этого не додумался, а вот Пит смог.

— Да уж.

— Я прям среды жду не дождусь. Мы их, подлецов, хорошенько проучим. Они у нас перестанут болтать про свои профсоюзы.

— У вас есть что-нибудь конкретное?

— У Пита, думаю, да, но он пока нам не говорит. Велит только быть наготове.

— С оружием, и все такое, — добавил я беспечно.

Он хохотнул:

— Шутите, мистер. Об этом прежде времени никто не знает.

— Он тут живет?

— Нет. Он, по-моему, остановился у Херба Лоури, но я не уверен. Пит настоящий профессионал, и спасибо Хербу, что привез его сюда вовремя. — Он поглядел в окошко. — Буду признателен, если выбросите меня вон у тех ворот.

Я остановился у указанных ворот, он вылез, аккуратно придерживая маску обеими руками.

— Ты не помнишь, как звали того, кто раздавал эти маски?

Он опять просунул веснушчатое лицо в окошко:

— Мистер, мне и в голову не пришло его спросить. Такой толстый коротышка, он потом исходил. Ну и пташка же с ним была! Это нечто! Длинные черные волосы и фигура как из журнала. Классная баба! Вот бы ее встретить одну где-нибудь в темном уголке!

— Ты и у нее имя не опросил? — подколол я его.

— Рона, — ответил он. — Я слышал, как он ее называл пару раз. Запомнил, потому что подумал про себя: классное имя. Ну, спасибо, мистер, что подвезли. Надеюсь, увидимся где-нибудь в среду, если решите прийти повеселиться.

— Будь спок, — уверил я его.

Глава 5

Припарковавшись на выщербленной площадке у старомодного двухэтажного дома, я подошел Ко входу. Летний вечер только начинался — погодка вполне подходящая для таких вот планомерно теряющих рассудок, вроде меня. Дверь отворилась, и вновь появилась она, рыжеволосая, в высоких сапогах, с явно удивленным выражением зеленых глаз.

— А вот и на нашей улице праздник, — произнесла она холодно.

— Теперь я полицейский. Хочу поговорить со Стефани Чэннинг.

— Может, ей не хочется с вами говорить.

Я повысил голос:

— Не желаете проехаться со мной и зарегистрироваться в качестве хозяйки борделя?

Она задумалась и предложила:

— Не лучше ли нам зайти в дом?

Мы прошли в «лавандовую» гостиную, где Лиза Фрейзер предложила мне сесть:

— Подождите здесь. Пойду узнаю, сможет ли Стефани уделить вам пару минут.

— Постарайтесь ее поторопить. Вероятно, это прелестное место, но жить тут мне не хотелось бы.

Ее передернуло.

— Что за дикие мысли!

Между тем я закурил и задумался, отчего это двум таким привлекательным девушкам пришло в голову создавать какую-то собственную женскую школу? Будь они плоскогрудые лесбиянки с мужским характером, еще можно понять. Рона Генри была, бесспорно, красива, и даже если Элис Медина — отсутствующая стюардесса — похожа на нотр-дамскую химеру, все равно счет 3:0 в пользу красоты. Покуда я предавался философским изысканиям, дверь открылась и в комнату вошла девушка.

Блестящие черные волосы были уложены в короткую прическу-афро. С овального лица на меня с интересом смотрели бархатистые карие глаза; нос был прямой лепки, рот выражал скорее не чувственность, а податливость. Тело гибкое и стройное и весьма женственное в тонком свитере под горло, обтягивающем упругую грудь, внизу плотно облегающие брюки. Ничего кровожадно-садистского.

Она поприветствовала меня мелодичным голоском:

— Так вы лейтенант Уилер. Я о вас много слышала.

— И наверняка мало хорошего. Что с вами случилось? Кто-то захватил самолет и посадил его прямо в Лос-Анджелесе?