- Что ж, - произнес Алекс. - Уж коль ввязался в игру, то нужно продолжать ее, пока не прозвучал финальный свисток. Попробуем посмотреть, что было в прошлых партиях, заодно проверим правдивость всего сказанного. Только предупреждаю, на меня плохо действует гипноз. Проверено на опыте.

- Об этом можешь не беспокоиться. Мой подействует, - с улыбкой добавил Петр Павлович.

Алекс немного поерзал, устраиваясь на диване, после чего наконец закрыл глаза. Психотерапевт начал свою обычную процедуру по погружения человека в гипнотический транс. Он говорил спокойно и ровно, описывая Алексу его спуск по лестнице.

- Ты выходишь на берег моря, - слышал он голос ПП. - Волны не торопясь набегают на песок. Посмотри направо. Там клубиться густой туман, сквозь который видна дверь. Подойди, открой и войди в эту дверь.

Алекс отчетливо видел перед глазами картины того, что описывал ему гипнотизер. Он не задумываясь делал то, что ему было сказано. Надавив на ручку, Алекс легко распахнул дверь и шагнул вперед. В тот же миг его обдало ледяным холодом. Он словно провалился в бездну. Инстинктивно Алекс дернулся, попытавшись отступить назад, но тут же почувствовал на своем плече чью-то незримую тяжелую руку.

- Спокойно. Все хорошо. - Это был все тот же ровный голос Петра Павловича. - Ничего не бойся. Я рядом. Я буду все время рядом с тобой на протяжении всего твоего путешествия. Я вижу все, что видишь ты. Я чувствую все, что чувствуешь ты. Я удваиваю твою силу и в любой момент смогу вытащить тебя назад. Смело иди вперед.

Алексу показалось, словно его действительно начала переполнять неведомая сила. Он сразу почувствовал себя намного увереннее и спокойнее. Ему захотелось осмотреться по сторонам, но его окружала непроглядная тьма. Посмотрев под ноги, он различил словно мерцающую чуть заметную тропинку. Боясь оступиться, словно канатоходец, Алекс направился по ней, не имея никакого представления, чем все это закончится. Неожиданно из темноты на его пути проступила еще одна дверь. Алекс остановился перед ней в нерешительности.

- Вперед. Смелее, - подбадривающе прозвучал голос ПП.

Алекс вошел внутрь и снова как будто провалился. Однако на этот раз он провалился в яркий свет. Свет был настолько ослепительный, что от неожиданности Алекс на секунду зажмурился. Когда же он вновь открыл глаза, то увидел себя парящим над койкой умирающего человека. Алекс не мог понять откуда, но точно знал, что этот человек умирает. Это был мужчина средних лет. Вероятно у него был сильный жар. Он метался по койке и что-то шептал в бреду. Алекс прислушался.

- Ханна... Майнэ либэн Ханна...

Алекс хотел приблизиться, чтобы получше услышать, что говорит человек, но не успел.

- Назад! - услышал он резкий окрик гипнотизера.

Не понимая, что делает, Алекс быстро закрыл глаза, резко повернулся вправо и вновь открыл их. На этот раз он парил над улицами разрушенного города. Стоял ясный солнечный день. Прямо под ним была стройплощадка, на которой возводили какое-то здание. Строители клали кирпич, подвозили на тачках раствор, негромко переговаривались. Тут Алекс заметил среди людей того самого человека, которого только что видел умирающим. Взгляд его был отрешенным, он о чем-то размышлял, механически укладывая на стену кирпичи.

"Какая глупая, впустую прожитая жизнь", - донеслись до Алекса мысли строителя. Он уже собирался приблизиться к этому человеку, как снова услышал громкую команду ПП: "Назад!" И снова, как в прошлый раз не задумываясь выполнил манипуляцию с зажмуриванием и поворотом головы вправо.

Вновь открыв глаза, Алекс обнаружил себя на этот раз сидящим в кабине самолета и держащимся за штурвал. Это был Мессершмитт 109 с черными крестами на крыльях. Надрывно выл двигатель, из него валил густой черный дым. Алекс почувствовал острую боль от раны на груди. Он был ранен и вероятно на несколько секунд потерял сознание. Хорошо что ему удалось быстро прийти в себя. Нужно было срочно выбираться из кабины и прыгать с парашютом. Тело не слушалось, его пронизывала нестерпимая боль. И все же Алексу удалось выбраться из горящего самолета, перевалиться через крыло и падая раскрыть парашют. Последнее, что он услышал - это грохот взорвавшегося неподалеку его самолета. В следующее мгновение Алекс, теряя сознание, провалился в темноту.

- Открой глаза, Алекс. - Голос Петра Павловича звучал спокойно, но настойчиво возле самого его уха.

Алекс вздрогнул, приходя в себя, и неуверенно обвел взглядом комнату.

- Что это было, - все еще не понимая, где находится, он уставился на ПП.

- Что ж, - Петр Павлович улыбался. - Для первого раза совсем неплохо. Главное ты сам вспомнил, как перелистывать события назад. Правда совершенно позабыл, что нельзя совмещаться со своим прошлым воплощением. В последнем эпизоде ты ринулся внутрь так стремительно, что я не успел тебя удержать. В результате пришлось дожидаться потери сознания телом.

- Это все было реально со мной? - Алекс все еще не до конца пришел в себя от пережитого только что.

- В прошлой игре ты был немецким летчиком, был сбит, попал в плен. После войны восстанавливал разрушенный немцами Минск, строил дома. Из-за сказавшегося на здоровье ранения легкого, зимой заболел пневмонией и умер.

- Мне как-то ни по себе от увиденного, - Алекс поднял глаза вверх и уставился в потолок. - Я с детства ненавидел фашистов и все что с ними связано, а теперь узнать такое.

- Ты ненавидел их за то, что они творили, никогда не задумываясь о том, что в массе своей эти люди были просто обмануты теми, кто ими управлял. Большинство людей ни плохие и ни хорошие. Они всего лишь заигравшиеся юные Создатели с азартом окунувшиеся в игру и совершенно позабывшие, кто они есть на самом деле. И если каждый в отдельности хоть иногда задумывается, что он делает в этом мире и для чего сюда пришел, то в группе эти мысли, как и индивидуальность, исчезают. Чем больше группа, тем проще ею управлять. В то же время энергия, излучаемая массой людей находящихся в группе, колоссальна. Ну разве можно сказать, что черные фигуры на шахматной доске плохие, а белые - хорошие?

- Но у людей же есть право выбора? - возразил Алекс.

- Тогда вспомни детские игры в этой жизни, - предложил Петр Павлович. - Ты наверняка как и все мальчишки любил играть в войну. Разве кому-нибудь из твоих друзей хотелось играть за "белых" или за "немцев"? Все хотели быть "красными" или "нашими". Но если бы все играли за "наших", то игры бы ведь просто не получилось.

- Может оно и так, но неужели все люди лишь пешки на шахматной доске?

- Ни все, - покачал головой Петр Павлович, - но подавляющее большинство. Некоторым удается выбиться в ферзи, но от этого выбора у них больше не становится. Отдельным из них даже начинает казаться, что они являются шахматистами, но им не дано понять, что для того чтобы стать гроссмейстером нужно оказаться вне шахматной доски.

Алекс молчал, пытаясь сопоставить услышанное со своим мировоззрением, сформированным у него за прожитые годы под воздействием того, что он знал, с чем ему пришлось столкнуть в своей жизни и чему его с детства учили.

- А что было бы, если бы в последнем случае я, прошлый, не потерял бы сознания? Так и остался бы там?

- Нет, - рассмеялся ПП. - Я крепко зацепил твое сознания своим, наподобие страховочного троса у альпинистов, так что остаться там ты бы не смог. Просто оторвать твое нынешнее сознание от прошлого в бодрствующем состоянии тела потребовало бы слишком много сил. Поэтому я просто подождал бы, пока ты в какой-то момент уснешь - все люди спят - и тогда выдернул бы тебя оттуда сюда.

- А если бы я умер от ранения? - все еще сомневался в безопасности таких путешествий Алекс.

- Этого не могло произойти, ведь ты начал просматривать свою прошлую игру - или жизнь, если тебе такое название нравиться больше - с конца. Следовательно события после этого момента продолжены во времени.