Картина настолько ошеломила меня, что я и не подумал поставить на место старуху. Осторожно подкрался к люльке, заглянул внутрь, ожидая увидеть… ну, какого-нибудь демона, наверное, но никак не обычного ребенка! В моем доме – ребенок!

Спустя несколько секунд ступора настигло озарение: видимо, прибыла с сопровождением долгожданная воспитанница, кою я обязался вырастить достойной продолжательницей рода Вистич. Фамилию эту носил мой побратим, погибший недавно на Далеких Землях.

Малышка все еще разрывалась плачем, и я, не зная, что делать, пихнул няньку.

– Ребенок плачет, – доходчиво пояснил я в ответ на сонный нянькин взгляд. Та быстро встряхнулась, подскочила и занялась теми загадочными ритуалами ухода за ребенком, за которые ей и платят. Младенец моего существования и не заметил, как я не замечал его.

Нет, я понимаю, что хорошо направил управляющего на самостоятельное решение текущих проблем, но не до такой же степени! Старику пришлось сделать выговор, а себе – пометку на будущее. Проведывать это создание, хоть иногда, пока оно не дорастет до вменяемого возраста.

Вот так мы и жили около года. Малышка уже подавала признаки разума, активно бегала в пределах одной комнаты и шустро, но неразборчиво лопотала. Няньки и гувернантки девочку любили. И она их тоже. Такая вот взаимоотдача, да… Даже я удостаивался ее улыбки, целых три раза, по разу на каждый мой визит. Не знаю, чего от меня она ждала, но я ее вроде не разочаровал: разговаривал, дарил кучу подарков.

Но… Во время последнего визита ребенок взвизгнул (от радости, испуга или неожиданности – до сих пор не понимаю) и попросту повис у меня на шее.

Разом, как молнией прострелило, мою голову чуть не разорвало чудовищное осознание, потом – какая-то нервная щекотка, рвущаяся с поводка волна желания действовать, не сидеть на месте, а лучше всего – что-нибудь сломать. Но – крепче прижал к себе девчонку, трогательно улыбнувшись – еще лучше так.

Я понял, что до сих пор не поинтересовался ее именем. Держал на руках маленькое сокровище, обзывал плохими словами проклятую судьбу, наши разметавшиеся души и не мог отпустить этот концентрированный лучик собственного счастья.

– Как тебя зовут, радость моя?..

Все изменилось, вот так – в одну секунду.

Мы каждый день проводили вместе, за исключением времени для деловых поездок, и из них я возвращался с предвкушением, со знанием, что меня ждет малышка, что она бросится мне на шею и будет душить: в шутку, от радости.

А однажды, когда деловая поездка обернулась долгой разлукой из-за войны, меня встретил дома не юный сорванец со щербатой улыбкой, но робкая девушка. Взрослая, красивая до дрожи, и такая знакомая, что я ощутил, как маленькие ручки схлестываются на моей шее в крепком объятии.

Молоденькая девушка стояла, потупив взор. И напротив – я, поседевший, израненный вояка, слишком старый, больной, чтобы быть рядом с ней. Я так четко ощутил собственную ущербность, негодность. Свой возраст и все шрамы, от детских до совсем-совсем недавних, боевых, кажется, еще пахнущих порохом. Не того я желаю своей девочке.

Но не успел сделать и шага, сказать что-то, набрать воздуха в легкие, как очаровательная незнакомка лукаво стрельнула глазками и метнулась ко мне, прижалась тесно, обхватив за пояс.

– Ты вернулся!..

У нас было мало времени, чтобы любить друг друга, по-настоящему, полноценно. Всего лишь двадцать лет, из которых десять приходится на войну, и семь – на ее детство и год – на мою болезнь. Моя малышка всегда знала, что рядом буду – только я, и только меня подпускала близко.

А я помимо ее тепла четко ощущал приближение своей смерти.

И все равно, боролся с болезнью, как мог, чтобы дольше быть рядом с ней, чтобы не оставлять одну на долгие годы. Она сильна духом, но глаза выражали бессильную, отчаянную тоску. И последнее, что увидел, почувствовал – ее руку, ладонь, прижатую к моей щеке.

И очнулся.

Сет встряхнулся и заставил себя слушать, внимательно. То, о чем сейчас толкует сосед-виконт, гораздо насущнее каких-то невнятных дежавю.

– Мальчишка, – неприязненно проворчал старик. Человек в сером плаще, застывший за его спиной, совсем тихо кашлянул, и забияка одумался. – Так вот, о чем я. Нам с вами, граф, следует договор найти, чтобы всех устраивал. Таково благопожелание нашего королевского величества, и я не могу ему прекословить. А значит, нужно нам с вами, граф, хорошенько подумать, на чем мы с вами можем договориться.

– У меня к вам никаких претензий нет, – пожал плечами Сет, чувствуя, как тоскливо затянуло под ложечкой.

– Еще бы, – криво ухмыльнулся неприятель. – А вот у меня претензия имеется на пару-тройку деревень…

– И, надо полагать, на лесопилки, которые расположены в них.

– И на лесопилки тоже. И на участок леса. Твой дед, Лоренс, обманом их у нашей семьи увел.

– Все было совершено согласно брачному договору, – занудным голосом в тысячный раз повторил граф, вот только его никто не послушал.

– Так почему бы, – мягко вклинился сторонний наблюдатель, – брачным договором эту проблему не решить?

Секунды недоумения разразились криком:

– Мою дочь?! За этого негодяя?!

– А есть другие варианты? – безнадежно уточнил Сет после минутного раздумья, наполненного ревом оскорбленного виконта. Увидев однозначный ответ королевского посланника, хлопнул себя по коленкам и выбрался из кресла. – Что ж, тогда у нас нет выхода. Я думаю, в течение полугода…

– Недели, – возразил серый плащ с поощрительной улыбкой.

– Недели?!

– Но договор… – нахмурился старик

– Уже готов. Наши специалисты учли все факторы данного конфликта и подготовили максимально компромиссный договор. Вы с ним сможете ознакомиться на церемонии.

– Я понял – севшим голосом откликнулся Сет. – Все пройдет здесь?

– Да, через неделю будьте добры явиться.

– До свидания. Доброго вечера, виконт.

– Всего наилучшего, граф.

– Чтоб тебе подавиться, Лоренс!

Сет был в ярости, и, не имея сил ее в себе держать, рявкнул на Эдмонда, ждавшего за дверями:

– Выводи коней!

Уже далеко за границей замка, путь к которой не запомнился Сету совершенно, граф немного успокоился и начал обращать внимание на окружающее.

– Снег пошел… Где остальные?

– Я сказал им отстать ненадолго, – ответил Эдмонд. – Что хотел от тебя старик?

Сет едва сдержал рвущиеся с языка ругательства.

– Была бы воля старика, нас бы ожидала война. Но вмешался король…

– Ты виделся с королем?!

– Нет, всего лишь с его посланником, но воля его величества была выражена предельно четко. Он не хочет, чтобы в сердце страны его вассалы затеяли междоусобицу, и предложил… хм, приказал нам… помириться.

Эдмонд нахмурился, не понимая, в чем суть.

– Нам предложено объединить земли. Ну, как объединить – поскольку у старика только сопливая дочь и нет наследников…

– Брачный договор?

– И свадьба через неделю, – хмуро подтвердил Сет. – После смерти виконта его владения перейдут в пассивную собственность дочери. Когда у нее… у нас с ней родится мальчик, он станет наследником объединенных земель. И никаких споров.

– Ты имеешь право отказаться?

– Ты в своем уме, Эдмонд? Кто отказывает королю?

– Может быть, есть способ…

– Угомонись, друг. Нас поставили перед фактом. Нам приказал король – и ослушаться его равнозначно признанию в измене. Так что свадьба будет, хочу я того или нет.

Сзади послышался шум приближающейся кавалькады, Эдмонд кинул взгляд за спину, ожидая увидеть свой отряд, однако друзей догоняла не охрана, а пятеро всадников, ощерившихся мечами. Первый выхватил притороченный к седлу самострел и пальнул наугад в сторону Сета, к счастью, промазал – и стал налаживать новую стрелу.