Не боюсь ли я, что кто-нибудь эту красоту разрушит? Говорите, хулиганы? Что ж, и такое бывало. Заберется кто-нибудь в Сад — и давай скамейки крушить, клумбы вытаптывать. Только я знаю: мой Сад такого не потерпит. Маки на вандала сон наведут, лианы опутают, вглубь не пустят, розы ароматом умиротворят. А я не стану пускать в Сад Души сорняки злобы, обиды и мести — я сразу за работу. Глядишь — все и поправила, даже что-то новое придумала, и Сад лучше прежнего стал.
Угощайтесь, ребятки, клубникой! Как раз поспела! Можно прямо с грядки рвать. Ее мыть не надо — она Любовью омыта, Благодарностью напоена. Вкусно? А я что говорю! И вы такую вырастить сможете, стоит только захотеть. Вот вам ведерочки — набирайте, кто сколько хочет. Что? Да конечно, не жалко! Если у Садовницы Сад Души возделанный, так ей ничего не жалко, от щедрости душевной. Чем больше раздашь — тем больше вырастет.
Пора, говорите? Ну и хорошо! Бегите, дорогие. Разбирайте цветы и семена — у кого к каким Душа лежит. Можно ли маму привести? Конечно, солнышко! Я гостям всегда рада. Только приходите через центральные ворота! Я сейчас пойду объявление повешу: «Опытная Садовница приглашает на задушевные встречи».
Убежали ребятки. Забавные какие! Такие изумленные были! Ой? Что это? Никак росточки какие-то? Да, вот как они бежали, так и росточки — дорожкой. Я знаю! Это Изумительные Цветы! Чудо-то какое! Надо их пересадить, чтоб не вытоптали случайно. Ну и что, что солнце заходит? Успею! У меня на все и Любви, и Времени хватит. Я ж Садовница!
![Счастье сейчас и всегда book.png](https://litlife.club/books/273335/read/images/book.png)
— Изумительные цветы, изумительная сказка, — мечтательно произнесла я. — Хочу быть Садовницей!
— Если хочешь — значит, будешь, — пообещала Эльфика. — Ведь люди никогда не ставят перед собой недостижимых целей и неразрешимых задач. Только вот ты мне скажи: почему у вас, людей, все так глупо устроено? Вроде все желают обрести Счастье, но мало кто готов вкладывать в это силы и время.
— Ну-у-у-у… — замялась я. — Наверное, потому, что не все даже просто понимают, что такое Счастье. Пословица даже есть: «Кому-то супчик жидок, а кому-то жемчуг мелок».
— Да это понятно! — досадливо тряхнула головой Эльфи. — Но ведь нужно шевелиться, думать, действовать! Как сказано: «Ищите — и обрящете». Ну то есть найдете.
— Чтоб найти, надо искать, — вздохнула я. — Выйти в мир, оглянуться. А многие так и прячутся по своим индивидуальным каморкам, да еще и окна наглухо зашторивают. Ну вот как туда Счастью проникнуть?
— Да, и сидят там, в подземельях, как средневековые алхимики, пытаются вывести формулу счастья умозрительным путем, — оживилась Эльфика. — А что? Очень интересная тема! Давай-ка об этом подумаем?
Сказка тринадцатая
АЛХИМИК
![Счастье сейчас и всегда O.png](https://litlife.club/books/273335/read/images/O.png)
Эта мысль — вывести формулу Счастья — пришла к нему, когда он был еще студентом. Его сверстники прогуливали лекции, пили пиво, дрались и мирились, заигрывали с цветочницами на улицах, покупая у них букеты для своих многочисленных подружек, устраивали вечеринки и пикники. Его тоже звали, и девчонки сохли по нему — он был красив, высок, строен, темноволос, у него была приятная улыбка, и глаза его горели. Но это был не беспечный азарт молодости — уже тогда в нем зажегся фанатический огонь идеи-фикс: разобраться раз и навсегда с вопросом Абсолютного Счастья.
В самом деле, ведь все эти мимолетные романы с разбитными официантками, утонченными барышнями, легкомысленными студентками сами по себе не есть счастье, это всего лишь способы его достижения. Кстати, на редкость кратковременного действия!
Он был очень наблюдательным, и от его взора не ускользали ни скандалы супружеских пар, ни шалопайство выросших детей, ни ядовитая въедливость стариков, ни очевидная несправедливость хозяев к своим работникам… В мире не было счастья, вот что он видел! А то, что люди считали счастьем, оказывалось коротким, неустойчивым и эфемерным. И он решил дать миру настоящее счастье — в виде формулы. Не больше и не меньше.
Эти мелкие радости, которые люди называли счастьем, выглядели так нелепо и убого, что не могли вызывать у него ничего, кроме усмешки. Он и не заметил, как эта усмешка постепенно вытеснила его чудную улыбку, создала презрительные складочки возле его губ, и на лице поселилась вечная ирония. Он знал то, что не знали другие, — что Абсолютное Счастье скоро придет и поразит весь мир. Благодаря его формуле.
Работа оказалась гораздо более трудной, чем он представлял поначалу. Он разбирался в старинных фолиантах, по крупицам собирал знания и рецепты, искал редкие минералы и реактивы. С утра до вечера в его темноватой комнате кипели, плавились и смешивались разные ингредиенты. Неудачи его не обескураживали — это тоже был опыт, и каждая неудача приближала его к той самой единственной удаче.
В работе он забывал обо всем: о времени, еде, сне, вообще о жизни. Тем не менее жизнь его как-то устраивалась — откуда-то бралась еда, кто-то убирался в комнате, давал ему чистую одежду и менял постельное белье. Он не фиксировал на этом внимание — у него была цель, и все должны были служить этой цели.
Иногда он выходил в мир — изучить еще какой-нибудь аспект жизни, для того чтобы ввести новые параметры в план своих исследований. В этом мире было много женщин, и они волновали его — но он не позволял себе расслабиться, потому что это отвлекало его от дела жизни, от Абсолютного Счастья.
Женщины изредка попадали в поле его зрения, и даже явно оказывали ему знаки внимания, но он относился к этому вполне иронично. Сара, которая приносила письма, была неприлично молода и легкомысленна. Магдалена, молочница, — по-своему привлекательна, но чересчур стара для него. Ирена, помощница продавца в лавке, где он брал кое-какие нужные реактивы, раздражала его излишней серьезностью. Анна, у которой он покупал продукты, чересчур навязчиво и призывно смотрела ему в глаза. Вот если бы от каждой из них взять понемногу и смешать… Может, такая женщина и смогла бы принести кому-то Абсолютное Счастье. Но для этого нужна была формула. И он спешил в свою лабораторию, чтобы продолжить работу, выбрасывая глупые и недостойные ученого мысли из головы.
Шли годы. Росли стопки прочитанных книг и исписанной бумаги. Тысячи опытов, разных комбинаций, составов, сочетаний. Сотни графиков и таблиц. Много раз он думал, что ему остался еще один маленький шажок — и Абсолютное Счастье откроется ему во всем своем великолепии. Но каждый раз оказывалось, что это иллюзия. Счастье ускользало, а он начинал все заново.
Он все реже выходил наверх, к людям, предпочитая не тратить время на второстепенное. Он не замечал, как согнулась его спина, как глубоко запали глаза, как сурово сдвинулись брови; не чувствовал, что ноги от недостатка движения иссохли и ослабли в коленях, а поясница застыла от долгого сидения за письменным столом. Он был близок к Абсолютному Счастью, как никогда, — а что могло с этим сравниться?
Однажды в конце дня он вышел, чтобы пополнить запас химикатов. Он шел по улице — высокий, напряженный, углубленный в себя, с горящими огнем фанатика глазами, в своей черной одежде (удобно для работы и не надо часто стирать). Он был похож на смерть — наверное, именно так она и должна выглядеть. Но он не думал о смерти — он думал о Счастье.