Оба раза я встретил на Зоологической Бачурина. Выглядел он дезориентированно, как дитя малое. Возможно, он перенес инсульт, потому что, исхудавший, стоял беспомощно, опекаемый довольно крупной женщиной значительно моложе его. У нее не было звериного выражения лица, однако звериная решимость присутствовала. Я понял, что это его жена, и она его охраняет более сурово и ревностно, чем все мои охранники вместе взятые охраняют меня.

Было ясно, что мой старший товарищ спекся. Что он уже не фавн и не копается в горячих мокрых промежностях благодарных слушательниц.

Я подошел к нему и сказал: «Здравствуй, Женя!» И протянул руку.

«О, ты!» — произнес он. И сказал жене:

«Это он, я тебе много о нем говорил».

«Да уж», — сказала она враждебно.

«Я в городе редко бываю, — сказал он. — Ты приезжай к нам на дачу». Он назвал место. «Я там круглый год живу».

Я дал им свою визитную карточку. В тот момент моей жизни у меня были визитные карточки.

Его жена не оставила мне их координат.

Та же история повторилась там же на Зоологической в другой раз.

А потом он умер вот 1 января 2015 года.

Спрашивается, зачем я все это пишу, такое разочаровывающее?

Пишу, чтобы доказать, что жизни людей незначительны?

Ну да.

НАЦБОЛЫ

Он был у нас в партии давным-давно. И тогда, когда партия называлась Национал-большевистской, и позднее, когда называлась (и продолжает называться) партия «Другая Россия». Когда он погиб в Нидерландах, ему было 37 лет. Для нацбола — приличный возраст.

С фотографии глядит не совсем обычный тип. Длинная шея, кажущиеся «иностранными» черты лица, припухлые губы, выразительный нос. На цветной фотографии у него лазурные морские глаза, хотя, может быть, это эксцесс интернета. Если исходить из фамилии, то, возможно, у Саши Долматова кто-то в семье был из Далмации, возможно, албанец затесался. Это — предположение. Во всяком случае, строго русские лица не так выразительны.

Интеллигентские очки без оправы дополняют портрет человека умственного труда, не солдата, не вышибалы, не драчливого партийного активиста.

Саша появился у нас в партии в конце 90-х, принадлежал к Московской областной организации, затем куда-то пропал (известно, что в 1999-м он был арестован и провел более года в Бутырской тюрьме, вел себя храбро и в конце концов был оправдан). В эти первые годы его у нас я его не помню, что, впрочем, не мудрено, через партию за годы прошли десятки тысяч активистов, лица всех их я вряд ли мог запомнить.

Появляется он вновь передо мною уже в период «Стратегии-31», то есть в годы, начиная с 2009-го. Существуют фотографии, где, причудливо изогнувшись, он корчится в руках омоновцев. О том, что в руках у них ведущий конструктор ОАО «Корпорация “Тактическое ракетное вооружение”», омоновцы, я полагаю, не догадывались. Вряд ли при составлении протокола Саша назвал свое место работы опрашивающим его полицейским. Между тем он работал и жил в подмосковном городе Королеве, в городе с широко известной ракетной историей.

Возмущенные тем, что либеральные вожди предали нас, нацболов, 10 декабря 2011 года, угнали воровским манером протест под свои знамена, мы не участвовали в организованных ими «болотных» митингах и шествиях. О том, что партия не поддерживает «болотные» акции, знал каждый нацбол. Однако и любопытство, и жажда деятельности, и, порой, эмоциональное заблуждение, что в стране началась революция, толкала часть ребят-нацболов на участие в мероприятиях либералов.

Уже на первом митинге на Болотной 10 декабря 2011 года какое-то количество нацболов присутствовало. Руководство партии относилось к таким нарушениям партийной дисциплины снисходительно. Никого не наказывали и даже нотаций не читали. Ну, сходил и сходил. Предательством никто такое нарушение дисциплины не называл.

6 мая, понимая, что «болотное» движение уже захлебывается после безрезультатных нескольких шествий и митингов, что беззубые резолюции после митингов уже раздражают активистов протеста, что движение неумолимо тает, «болотные» радикалы решили устроить прорыв. Это мое мнение. На судах по «Болотному делу» лидеры «болотных» Удальцов и другие отрицали наличие плана. Я же верю, что план был. Что они договорились сесть на асфальт. Примером им послужили несколько сидячих митингов на Триумфальной, проведенных 31 июля и 31 августа 2011-го нами, активистами «Стратегии-31». Но если на Триумфальной сидели лишь сотни, то они имели возможность посадить на асфальт тысячи.

Что Удальцов и осуществил. Вместе с ним уселись Немцов, Яшин, Навальный. Но у власти на либералов были другие планы, пострадал только неосторожный Удальцов.

«Сидячка» создала препятствие для движения толп, образовались пробки. Помимо пробок, там и тут вспыхнули столкновения между протестующими и полицией. По моему мнению, столкновения также были запланированы. Скоропостижно уехавшая сразу после этих событий учиться в Лондон журналистка «Эха Москвы» многодетная Тоня Самсонова с высоты, из высокого зала вознесенного над местом столкновений ресторана «Рис и рыба», вела в тот день прямой репортаж с места событий. Этот многочасовой репортаж любопытен тем, что Самсонова прямым текстом говорит о многочисленных нападениях протестующих на полицию, а не наоборот, как впоследствии будут утверждать на процессах по «Болотному делу» подсудимые и их адвокаты. Чтобы честная Тоня Самсонова не наговорила лишнего следователям, ее шеф Венедиктов умело и быстро сбагрил ее в Лондон. Если бы она оказалась свидетелем по «Болотному делу», срока, полученные участниками «Болотной сечи», оказались бы значительно больше тех, которые они получили.

Саша Долматов был в тот день на Болотной. Его задержали тогда среди других. Составили протокол и, как всегда в таких случаях, отпустили. В Таганском ОВД он провел около двух суток. Далее стал жаловаться на преследование спецслужб.

Последующие события развивались вот каким образом. Долматов понимает, что следственные органы РФ готовят процесс и он будет обвинен вместе с другими участниками событий 6 мая по статье 212 УК «Массовые беспорядки». Он понимает, что как активисту-нацболу ему достанется больше всех (перед глазами у него недавний процесс по событиям на Манежной площади 11 декабря 2010 года, троих нацболов сделали главными обвиняемыми: Березюк, Хубаев, Унчук получили от 5,5 до 3 лет лагерей), и он решает бежать.

Впоследствии он сам объяснил в интервью, что 8 июня 2012 года он улетел в Киев и на следующий день, 9 июня, вылетел по заказанному билету в Амстердам. 13 июня он обратился к властям Нидерландов с просьбой предоставить ему политическое убежище.

Что за человек прибыл в Нидерланды?

Его мать, Людмила Николаевна Доронина, вспоминает:

«Не было Саше и двух лет, он вставал и стоял, как вкопанный, когда слышал гимн» (Государственный гимн СССР «Союз нерушимый республик свободных»).

«Сколько он бился за честные выборы, все митинги посещал. Ребята на работе ему говорили: «Зачем тебе эти митинги?» Он ни одного 31-го числа не пропустил».

«Патриот. Уже в мае к нам ходили. Обещали и подкинуть, и подсунуть. Он не просто уехал из России, он понимал, что, как нацболу, ему пощады не будет».

Стоит добавить, что у Долматова в партии была кличка Пионер. И что в полном соответствии со своим публичным образом он увез с собой в Нидерланды пионерский галстук. Если верить товарищу Андрею Нечаеву, его долговременному приятелю, бывшему нацболу, то в этом галстуке он и лежал в гробу. Гроб, правда, доставили в Россию закрытым под предлогом того, что труп в процессе хранения был якобы разгерметизирован, потому галстука мы не видели. Галстук повязал Долматову сам Нечаев, это он летал по поручению матери за телом в Амстердам. Вроде так. Или Нечаев все придумал с галстуком?

Но здесь я забежал сильно вперед. В ожидании решения по делу о представлении политического убежища Долматова поместили в лагерь для беженцев близ Амстердама. Судя по той информации, которая до меня доходила, это невеселое место, там стоят такие «картонные» игрушечные коттеджики, в них живут разноплеменные соискатели убежища. Ждать приходится довольно долго, в Нидерландах, пожалуй, самая медлительная в Европе и скрупулезная бюрократия. Ну и жадная, потому что убежища они жадно не раздают.