Между тем в свободе кроется начало всякого индивидуализма. Как скоро мы признаем свободный труд нормальным источником промышленной деятельности, так вместе с тем мы признаем, что промышленность есть такая область, в которой по самому существу дела должен господствовать индивидуализм. Следовательно, те, которые восстают против индивидуалистического начала в экономическом мире, логически должны требовать уничтожения свободного труда. Это и делают последовательные социалисты. Те, которые, ополчаясь против индивидуализма, стоят вместе с тем за свободу труда, сами не понимают, что говорят, и обличают только внутреннее противоречие своих воззрений. Таковы новейшие социалисты кафедры.

Наконец, если свобода составляет исходную точку и движущую пружину всей экономической деятельности, то от нее же зависит и употребление плодов этой деятельности. Присвоение приобретенного тому, кто приобретал, есть столько же экономическое, сколько и юридическое начало. Право признает и охраняет его с формальной стороны, во имя справедливости, экономическая наука поддерживает его в видах достижения наилучших результатов деятельности: она провозглашает, что только при этом начале свободный труд может быть производителен. Вне этого остается одно рабство. Следовательно, с экономической, так же как и с юридической, точки зрения свобода и собственность неразрывно связаны друг с другом. Собственность же состоит в возможности свободно распоряжаться своим имуществом. Какое употребление человек сделает из того, что им приобретено, в этом он один судья и никто другой. Общество может только требовать от него известной доли доходов на общественные потребности, в остальном он полный хозяин. Как свободное существо, он один судья употребления своих средств, так же как он один судья употребления своих сил. Он может обратить их на свою или на чужую пользу; он может их потребить или сберечь для нового производства: во всем этом \ решение принадлежит ему одному. И этим только достигается самая цель производства - удовлетворение потребностей. Если свободный человек сам судья своих потребностей, то он точно так же сам судья своего удовлетворения. Никто другой за него этого решить не может. Отсюда общепризнанное правило, что каждый сам лучший судья своих интересов.

Таким образом, свобода составляет начало, середину и конец всей промышленной деятельности человека. Индивидуализм господствует здесь во всех сферах и на всех ступенях производства и потребления. И это вытекает не из временной только потребности, не из господствующей в известную эпоху односторонней точки зрения, а из самой природы вещей, из свободной человеческой деятельности, обращенной на покорение внешней природы целям человека. Люди могут сколько угодно соединять свои силы; пока они остаются свободными существами, следовательно, хозяевами своих сил и средств, это соединение может быть только делом свободного соглашения. Принуждение в области экономической деятельности совместно лишь с рабством.

Свобода составляет однако же только формальное начало человеческой деятельности; надобно определить ее содержание. Право довольствуется формальным охранением свободы, ибо оно само имеет формальный характер. Промышленность же дает содержание деятельности; а потому здесь необходимо знать: какие цели ставит себе человек и какими побуждениями он руководится?

В экономической области побуждениями к деятельности могут быть: 1) принуждение - начало несвободного труда; 2) личный интерес, или промышленная выгода; 3) нравственное начало - любовь; 4) общественное начало - стремление к общей пользе.

Если мы взглянем на то, что происходит в действительности, то мы увидим, что побуждением к промышленной деятельности всегда были и есть только два первые начала: принуждение составляет источник несвободного труда, личный интерес - источник труда свободного. Остальные два начала являются случайно и не играют существенной роли в экономической жизни человечества. Это относится не к современному только состоянию обществ, в которых, как уверяют, господствует односторонний индивидуализм, но и ко всему прошедшему. Даже при крепостном труде господствующим началом является личный интерес рабовладельцев, которому насильственно служат рабы. Отличие современного порядка от всех предшествующих исторических ступеней заключается единственно в том, что принудительный труд совершенно отменен, и остается один труд свободный. Вследствие этого личный интерес сделался исключительно владычествующим началом промышленного быта.

Таковы факты, раскрываемые опытом. Если мы, руководствуясь опытною методою, будем видеть в явлениях выражение естественных законов человеческой жизни, то мы должны будем сказать, что по свойствам человеческой природы личный интерес составляет основное начало всей промышленной деятельности. Напрасно против этого восставать или об этом жалеть; это - мировой факт, который можно устранять только изменивши самую природу человека, и заменивши иными побуждениями те, которыми он руководствовался от самого начала своего существования и до наших дней.

Между тем именно к этому стремятся социалисты. Отвергая мировой опыт, они противополагают тому, что есть, то, что должно быть; они хотят переделать человека на новый лад и указывают ему в будущем совершенно иные побуждения, нежели те, которыми он руководствуется в действительности. Не личный интерес, а нравственное и общественное начала должны, по их уверению, служить источником промышленной деятельности.

Возможно ли подобное превращение? И имеет ли такое требование какое-нибудь основание? Если, не довольствуясь исследованием фактов, мы станем изыскивать причины явлений, не увлекаясь односторонними взглядами, а стараясь сохранить беспристрастную точку зрения, мы легко убедимся, что то, в чем удостоверяет нас мировой опыт, не есть нечто случайное и преходящее, а вытекает из самой природы вещей. Каждая отрасль человеческой деятельности имеет свое начало, которое составляет в ней движущую силу, или жизненный элемент: в религии стремление к единению с Божеством, в науке любовь к истине, в искусстве чувство красоты, в политической жизни желание общего блага, наконец в промышленной области стремление к хозяйственной выгоде. Вся цель человека, прилагающего свой труд к покорению природы, состоит в том, чтобы произвести в материальной области более, нежели он тратит, и употребить этот избыток на удовлетворение человеческих потребностей. Это и есть материальная выгода, составляющая цель всякой промышленной деятельности, следовательно, интерес действующего лица. А так как произведенное человеком принадлежит ему и никому другому, и эта деятельность необходима для поддержания собственной его жизни и для улучшения его быта, то по самому существу дела этот интерес есть, прежде всего, интерес личный. Затем человек волен приобретенным распоряжаться как ему угодно, жертвовать своим достоянием на пользу ближних, раздавать свое имение нищим: все это не только не исключается промышленного деятельностью, но все это возможно единственно под условием промышленной деятельности, поставляющей себе целью материальную выгоду. Для того чтобы раздавать свое имущество, надобно его предварительно приобрести; приобретает же не тот, кто ставит себе задачею не получать никакой выгоды, а именно тот, кто имеет в виду получить выгоду. В противном случае, он не приобретет, а разорится, и ему нечего будет раздавать. Промышленная деятельность дает средства для благотворительности, но она сама не есть благотворительность. Если в последней человек побуждается бескорыстною любовью к ближнему, то в первой он побуждается стремлением к материальной выгоде, без которой невозможно никакое промышленное производство. Наивыгоднейшее приложение своего труда и своих средств - таково коренное начало, управляющее всею областью экономических отношений. Против этого говорят, что такое воззрение не что иное как освящение грубейшего эгоизма и отрицание в человеке всяких нравственных побуждений. Эти возгласы до сих пор повторяются и социалистами-утопистами и социалистами кафедры. Но едва ли в них можно найти что-либо, кроме риторики. Когда политическую экономию обвиняют в эгоизме, то хотят ненавистным словом прикрыть скудость понятий.