Поэтому, если в том или другом случае приобретение или потеря являются незаслуженными, то взявши совокупность предприятий человека, мы в значительном большинстве случаев найдем, что успех или неуспех был заслужен. Терпением, постоянством, умением переносить удары судьбы и пользоваться благоприятными обстоятельствами человек подвигается вперед на промышленном поприще, так же как и на всяком другом. И именно эти превратности всего более изощряют и поднимают человеческие способности, как умственные, так и нравственные. В них развиваются предусмотрительность, бережливость, внимание к малейшим внешним обстоятельствам, могущим влиять на успех предприятия; отсюда и побуждение знать дело во всех его подробностях, без чего невозможно рассчитывать шансы. Посредством страхования человек обеспечивает себя от таких случайностей, которых нельзя ни предвидеть, ни предотвратить; но затем остается громадное количество случайностей, в большей или меньшей степени подлежащих исследованию и расчету. А так как от этих случайностей зависит судьба человека, то он напрягает все свои силы для того, чтобы из благоприятных обстоятельств извлечь наибольшую для себя пользу и по возможности уберечься от дурных.

Конечно, бывают примеры незаслуженного счастия или несчастия, распространяющегося на целую жизнь. Но именно в промышленном мире эти примеры реже, нежели где-либо. Здесь заслуга заключается не в нравственных качествах, которые получают вознаграждение совершенно иного рода, а в промышленном таланте, который составляет источник прибыли. Промышленный же талант редко остается без материального вознаграждения. Трудно даже сказать, когда это бывает, ибо самое существование таланта обнаруживается успехом.

Во всяком случае, постигающие человека незаслуженные бедствия вызывают частную помощь, а не общие меры. Не в виду отдельных несчастий можно изменять целую систему общежития или строить новую. В общем же итоге не может быть сомнения, что указанное выше действие случайностей именно на частные промышленные силы в высшей степени полезно для народного хозяйства. Только этим путем поднимаются и изощряются промышленные способности человека. Обеспеченный от случайностей, он теряет главное побуждение к постоянно напряженному вниманию, к расчетливости, предусмотрительности, к соображениям всякого рода. Если бы справедливо было положение Лассаля, что чем вернее расчет, тем менее шансов успеха, то личная выгода всякого заключалась бы в том, чтобы ни о чем не думать и по возможности превратиться в идиота. К тому же должно привести и отнесение случайностей на счет государства. Человек сделается подчиненным звеном общей системы, а потому непременно будет иметь наклонность погрузиться в рутину и апатию. Народное хозяйство лишится всей той суммы ума и энергии, которая обращена была на предотвращение дурных шансов и на извлечение пользы из хороших. Оно превратилось бы в чистый механизм, где дурные шансы разлагались бы на всех, но именно вследствие этого встречали бы гораздо менее отпора, а потому имели бы несравненно большую силу, точно так же как и наоборот, благоприятные условия, разлагаясь на всех, ни для кого не составляли бы предмета усиленной предприимчивости.

Если бы государство вздумало путем налогов обратить случайности в свою пользу, оно не в состоянии было бы даже различить, что произошло от случайности и что от расчета. Есть, бесспорно, случаи, когда обогащение падает на человека совершенно неожиданно. Но обыкновенно предприимчивость обращается туда, где ожидается удача, и если успех венчает предприятие, то кто может сказать, какая тут доля принадлежит счастию и какая расчету? Так например, поднятие цен на квартиры и на городские земли обыкновенно выставляется как один из самых ярких примеров конъюнктуры, обогащающей людей помимо их деятельности. Но именно в этом случае, когда город растет и ожидается прилив народонаселения, предприниматели скупают земли и строят дома ввиду будущей прибыли. Нельзя сказать, что их ожидания всегда сбываются; случается, что целые компании разоряются. Но другие могут получить и прибыль. Скажет ли государство, что эта прибыль принадлежит ему, так как цены поднялись не вследствие личной деятельности строителей, а в силу общественных соотношений? В таком случае предприимчивость не будет вознаграждена, что равно противоречит справедливости и общественной пользе. А с другой стороны, государство должно будет вознаградить и неудачные предприятия, разложивши на всех убытки от плохой спекуляции, что еще более противоречит справедливости и общественной пользе. На деле государство теперь получает от конъюнктуры соответственную прибыль, ибо соразмерно с возвышением цен на предметы обложения возрастает и налог. Если же оно хочет иметь больше, если оно хочет присваивать себе всю прибыль от конъюнктуры, то рационально это возможно сделать лишь одним способом: оно само должно стать хозяином предприятия. Тогда оно будет равно нести и прибыль и убыток. В этом выражается истинное начало как юридического, так и экономического порядка, именно, что случайности падают на хозяина.

С юридической, так же как и с экономической, точки зрения, пока предприятие находится в частных руках, государство не имеет даже никакого права присваивать себе прибыль, проистекающую от случайностей. Положение социалистов, что человеку принадлежит в произведении лишь то, что он сам сделал, независимо от внешних влияний, лишено всякого основания. Человек всегда работает под влиянием окружающих его условий, от которых в значительной степени зависит успех его предприятия; но эти влияния, отражаясь на его произведении, не мешают ему быть хозяином своего произведения. Земледелец пашет и сеет; но не он ниспосылает солнечный свет и дождь, от которых зависит урожай. То же самое имеет место и относительно общественных условий, создаваемых государством или возникающих из общественных соотношений. Доход земледельца зависит не только от солнца и дождя, но и от требования на его произведения. Если в соседнем государстве неурожай или понижены таможенные пошлины, и вследствие этого ценность его произведений возвышается, то этот избыток дохода принадлежит ему, и никому другому, ибо вещь его, а не чужая. Цена произведений составляет нераздельную принадлежность самых произведений; она выражает собою то, что покупатель готов дать за вещь, потому что она ему нужна. Если потребность усилилась, он дает за нее больше, и этот избыток составляет прибыль хозяина, а не покупателя, и еще менее общества.

Противоположный взгляд ведет к чистой нелепости. Если мы скажем, что возвысившаяся ценность вещи принадлежит не ее хозяину, а тому, кто причинил возвышение, то мы должны будем сказать, что этот избыток принадлежит не продавцам, а покупателям, ибо возвышение произошло именно от усилившейся потребности покупателей. То есть мы должны признать, что кто готов заплатить за вещь больше, потому что она ему нужна, тот имеет право требовать этот излишек обратно от хозяина, что очевидно нелепо. Если же ближайшая причина возвышения цен, потребность, не рождает права на избыток дохода, то еще менее это право может возникнуть из более отдаленных причин, действующих на самые потребности. Если при усилении спроса на квартиры вследствие умножения народонаселения квартиранты, своим спросом поднимающие цены, не имеют права требовать от хозяев, чтобы они возвратили им избыток своих доходов, то еще менее имеет подобное право город, привлекающий квартирантов, или государство, в котором происходят эти экономические изменения. Идя этим путем, мы на каждом шагу будем наталкиваться на нелепости. Мы должны будем сказать, например, что государство, понижающее у себя таможенные пошлины, имеет право требовать от производителей тех стран, откуда оно получает товары, чтобы они отдавали ему проистекающий от этой меры избыток доходов. Для них это не более, как конъюнктура, а чужое государство — автор этой конъюнктуры.

И все это бесконечное шествие от нелепости к нелепости мы должны будем совершить для того, чтобы избежать самой простой и очевидной истины, именно, что цена вещи, будучи платою за уступку вещи, принадлежит хозяину и никому другому, а потому и все отражающиеся на цене случайности падают на хозяина, а не на посторонних. Римские юристы выражали это известною поговоркою: «случайности несет хозяин» (casum sentit dominus). Поэтому, если бы государство присваивало себе право на все конъюнктуры, то оно тем самым объявило бы себя хозяином всех вещей. К этому именно клонится социализм.