Кем были стрелявшие выяснять Тереху показалось ненужным — они стреляли по отряду, значит разговор с ними нужно вести на том же самом языке — на языке оружия.

Терех зацепился пальцами левой руки за узкую каменную полочку, правой зашуровал в подсумке, доставая гранату. Он чувствовал, что левая нога, еще недавно надежно опиравшаяся о выступ скалы, начала медленно соскальзывать. Чтобы поправить ее, надо было обеими руками усилить опору, но сделать этого он не мог.

Пот струился со лба, затекал за веки и отчаянно щипал глаза. Страшно хотелось их потереть, но даже этого пустячного движения он себе позволить не мог.

Продолжая неустойчиво висеть в трех метрах над берегом, Терех, обдирая в кровь губы, зубами разжал усики проволочной чеки, потом выдернул кольцо. Понял — устоять на ногах все равно не удасться. Осторожно глянул вниз, определяя куда в случае падения лучше приземляться. Сквозь зубы прошипел ругательство, кляня сразу всех и вся. Потом замахнулся, отведя руку за спину, и швырнул гранату как мяч, который бросают высоко через сетку.

Взрыв грохнул раньше, чем по расчетам Тереха это должно было произойти. Хорошо, что к этому моменту рукой, он успел ухватиться за камни и припал грудью к скале.

Граната легла точно туда, куда ею целили. Когда осколки камней, которые расшвырял взрыв, перестали молотить по земле, Терех подтянулся, лег животом на край уступа и выбрался наверх.

Рывком приблизился к двум телам, лежавшим там, где их достал смертоносный снаряд. То, что он увидел, не поддавалось логическому объяснению: оба убитых были корейцами. Молодые скуластые ребята, упакованные в армейский камуфляж российского образца, с лицами, исполосованными маскировочными полосами черного грима, с пятимиллиметровыми «калашами»…

"Вторжение! — Дурацкие мысли приходят в голову первыми. — Опять проспали! Они уже здесь , а никто не знает…

— Гоша! Ко мне!

Но Татарникова подгонять не приходилось. Он и без команды уже полез на скалу на подмогу Тереху, едва прогремел взрыв гранаты.

Теперь уже вместе, стоя рядом с поверженными корейцами, они соображали и никак не могли понять, что происходит. Под ними, на нижней площадке плато, обратившись фронтом на запад, семь человек залегли редкой цепью и вели автоматный огонь по опушке леса.

Терех даже себе не мог объяснить, как могло в этой глуши оказаться столько вооруженных корейцев, тем более что Дубровин ориентировал отряд на встречу с небольшой группой местных искателей приключений. Происходило нечто странное, что никак не укладывавшееся в рамки нормального понимания.

Однако действия противника не оставляли сомнений в том, каким должен быть ответ.

— Гоша, — приказал Терех, — заходи справа. Я двинусь слева. Мы их умоем. Только не рискуй. И не надо пленных… Пошли!

Терех двигался медленно. Он понимал — успех теперь зависел от того, насколько внезапным окажется его появление в тылу засады. Он знал, что обнаружить его могут только случайно. С высоты, на которой находились они с Татарниковым, хорошо просматривалась позиция корейцев. Он насчитал десять подковообразных стрелковых укрытий, выложенных из каменных плит. Семь из них были заняты автоматчиками.

Терех сразу оценил профессионализм противника. Его выдавала умелая маскировка позиции, камуфляжные костюмы, лица автоматчиков, расцвеченные гримом. Все это позволяло им оставаться незамеченными долгое время.

Однако тот же профессионализм вселил в корейцев излишнюю самоуверенность. Они исходили из тактических наработок, которые должно быть не раз проигрывали на тренировках. Свою позицию они сочли неприступной и все внимание сосредоточили на западном склоне сопки, которую заняли. За тылом, прикрытым скальным отвесом, никто не наблюдал.

Внезапный огонь, обрушившийся на позицию сзади сверху, заставил полковника Пак Дэ У и находившегося рядом с ним Чен Ын Вона, покинуть позицию. Они оставили стрелковые ячейки и отползли за груду камней. Там оба вскочили и, перебегая от дерева к дереву, покинули место боя.

Они слышали стрельбу за своей спиной, но попытки выяснить, что там происходит не сделали.

Татарников, выбравшийся на высоту, заметил маневр корейцев и подал знак Тереху. Тот взглянул в указанном направлении и увидел двух человек, скрывшихся за скалами.

— За ними! — Терехов был уверен, что упускать из виду корейцев нельзя. — Надо проследить, куда они собрались. В случае чего, стреляем на поражение.

Только углубившись в чащу Пак Дэ У перешел на шаг и взял направление на юго-восток. Перевалив через сопку, корейцы оказались на спуске, который круто обрывался в глубокую пропасть. Подземные силы, распиравшие грудь земли, разорвали гору на две части, образовав провал, в котором дымился туман, а по дну, если судить по шуму, текла река.

Пак Дэ У постоял над обрывом, подумал и махнул рукой, показывая Чен Ын Вону, куда надо идти. Он понял, что выходя из заполошной схватки, возможности которой никто не предполагал, они блуданули и теперь, чтобы выбраться из каменных лабиринтов и непроходимых обомшелых лесов, надо двигаться в сторону моря.

Терех и Татарников двигались за корейцами, ни на шаг не упуская их из виду.

До сумерек корейцы сумели найти достаточно пологий спуск и вышли к реке. Они перешли ее вброд и взяли курс на юг, где по представлению Пак Дэ У проходила железная дорога.

Долина реки оказалась болотистой, ее зеленую пустошь сплошь покрывали косматые кочки. Корейцам на каждом шагу приходилось перепрыгивать с одной на другую. Ноги то и дело соскальзывали, мох от резкого давления лопался, ноги погружались в илистую вонючую жижу. Холодная вода фонтанчиками вырывалась из под подошв, хлюпала в ботинках, брюки намокли до колен.

Преследовать противника по открытому месту Терех не рискнул. Он дал возможность корейцам пересечь пустошь и только после того, как те скрылись в тайге, подал сигнал Татарникову, разрешая двигаться дальше. Однако он не учел, что Пак Дэ У, едва углубившись в чащу, решит сделать привал.

Преследователи оказались в опасной близости, хотя не сразу заметили друг друга.