--Одевайтесь скорее и идите вниз,- сказал Лазарь.- Принц здесь и желает поговорить с вами.

Марко ничего не ответил, встал с постели и начал поспешно одеваться. Лазарь дотронулся до плеча Рэта. Рэт был наготове, подобно Марко, и тоже приподнялся.

--Идите вниз с молодым господином, - приказал старый солдат.- Необходимо повидать вас и поговорить с вами.- И, отдав приказ, он ушел.

Никто не слышал шагов босых ног мальчиков, когда они спускались с лестницы.

Пожилой человек, одетый в самый обыденный костюм, но имеющий лицо, сразу выдававшее важную особу, сидел возле Лористана, спокойно разговаривая с ним. Лористан жестом подозвал обоих мальчиков.

--Принц очень заинтересовался всем, рассказанным мною про вашу игру,- сказал он тихо.- Он хочет видеть, как ты рисуешь портреты, Марко.

Марко прямо взглянул принцу в глаза, внимательно наблюдавшие за ним, пока он раскланивался.

--Его Высочество делает мне большую честь,- произнес он таким тоном, каким сказал бы те же слова сам Лористан.

Марко быстро подошел к столу и вытащил из ящика свои карандаши и куски картона.

--Я сразу признал бы в нем вашего сына и самавийца,- заметил принц.

Затем его проницательные, глубоко сидящие глаза обратились к мальчику на костылях.

--Это тот, который называет себя Крысой,- пояснил Лористан.- Он - один из нас.

Рэт отдал честь.

--Пожалуйста, сэр, скажите, что костыли мне ничуть не помешают,- прошептал калека.

--Он выработал в себе необычайную подвижность,- сказал Лористан.- Он готов делать все, что угодно.

Проницательные глаза все еще изучали Рэта.

— Костыли являются его преимуществом, — ответил, наконец, принц.

Лазарь сколотил легкий, простой мольберт, которым пользовался Марко, делая свои зарисовки. Во время разговора стоя на часах у двери, он теперь вошел в гостиную, выдвинул мольберт из угла и приготовил необходимые рисовальные принадлежности.

Марко стоял рядом и молча наблюдал за приятной для обоих мужчин встречей. Рэт заметил, как, впрочем, замечал всегда, с какой совершенной непринужденностью и изяществом этот высокий мальчик мог стоять и молчать. Он не чувствовал никакой необходимости что-то говорить или задавать вопросы, у него никогда не было того беспокойства и нервозности, которые появляются, если двое говорят между собой, не обращая внимания на третьего. Он как будто и не нуждался вовсе в том, чтобы его обязательно заметили, и Рэт смутно ощущал, несмотря на то, что Марко так молод, эта свобода от малейшего волнения и чувства неудобства и придает ему вид благородного юного джентльмена.

Лористан и принц подошли к мольберту.

— Особняк де Мариги, — сказал Лористан.

И Марко стал быстро рисовать портрет красивой женщины, у которой был тонкий нос с горбинкой и черные, почти сросшиеся брови. По мере того как черты лица проступали все явственнее, принц подходил к Марко все ближе и под конец уже наблюдал за его работой через плечо мальчика. Она продолжалась недолго, и, когда портрет был закончен, принц повернулся и, бросив долгий, странный взгляд на Лористана, дважды кивнул.

— Замечательный набросок, — сказал он, — при всей его поспешности и неотделанности, усомниться в том, что это она, невозможно.

Лористан наклонил голову.

Затем он назвал другую улицу в другой местности, и Марко снова взял карандаш. На этот раз он нарисовал портрет крестьянина с простым, грубоватым лицом. Принц снова кивнул. Лористан назвал еще имя, и еще, и еще, и Марко успешно делал свою работу.

— Ты узнаешь эти лица, где бы ты их ни встретил? — спросил принц. — Если ты пройдешь мимо этих людей по Бонд-стрит или увидишь на Мэрилебон-роуд, ты их узнаешь сразу же?

— Так же, как вас, сэр, — ответил Марко.

Затем последовали вопросы.

Лористан задавал их, как не раз это делал прежде. Он спрашивал, как высок и как сложен оригинал, какой у него цвет волос, глаз, лица. Марко ответил на все. Он знал все, кроме имен тех людей, о которых шла речь, и было совершенно очевидно, что знать их ему совсем не обязательно и что отец никогда их ему не говорил.

После того как опрос закончился, принц указал на Рэта, стоявшего у стены, опираясь на костыли. Взгляд у него был острый, в нем сквозило яростное нетерпение, как у гончей.

— А он? — спросил принц. — Что может делать он?

— Позвольте мне попытаться, — ответил Рэт. — Марко все знает.

Марко взглянул на отца.

— Да, — сказал Лористан и повернулся к принцу, опять тихо повторив: — Он один из наших.

И Марко продемонстрировал новую форму игры. Он показывал Рэту один набросок за другим, и тот моментально называл город или местность, имеющие к портрету отношение, в подробностях описывал цвет глаз и волос, рост, фигуру и все физические приметы, которые перечислил Марко. К этому он добавил описания городов, полицейских участков, дворцов и жителей тех мест. Лицо у Рэта конвульсивно дергалось, глаза горели, голос дрожал, но точность его ответов и цепкость памяти были поразительны.

— Я не умею рисовать, — сказал он наконец, — но я умею запоминать. Я не хотел никого беспокоить разговорами об этой способности, поэтому о ней знал только Марко.

Он уже обращался к Лористану, и голос его звучал просительно.

— Это он придумал игру, — пояснил принцу Лористан, — и я вам уже показывал его необычные карты и планы.

— Хорошая игра, — одобрил принц, говоря как человек, чрезвычайно заинтересованный и находящийся под большим впечатлением от увиденного.

— Они все хорошо знают. Им можно довериться.

— Никогда прежде ничего подобного еще не было, — ответил Лористан, — это ново, точно так же, как смело и просто.

— Но в этом и состоит залог безопасности, — сказал принц.

— Наверное, только в мальчишеском возрасте можно иметь смелость на подобные выдумки. Принц благодарит вас, — заключил он, обменявшись несколькими словами с посетителем. — Мы оба вас благодарим. Можете опять ложиться спать.

И мальчики ушли.

19

«ВОТ ОН!»

Прошла неделя, и Марко, когда они были в своей комнате, подал приятелю конверт с газетными вырезками, на каждой из которых было что-то написано.

— А это продолжение игры, — сказал он серьезно, — давай сядем за стол и внимательно их просмотрим.

Они сели и стали рассматривать надписи. В начале каждой было представлено название одного из тех мест, с которыми были связаны лица, нарисованные Марко. А внизу вырезок содержались ясные и точные указания, как добраться до этих мест, и слова, с которыми следовало обратиться к человеку, представляющему данную местность.

«Этого человека можно найти за его прилавком на рынке, — было написано о крестьянине с простоватым лицом. — Сначала его внимание должно быть привлечено вопросом о том, что и сколько стоит. Когда он взглянет на вас, легонько коснитесь своего левого большого пальца указательным пальцем правой руки. А затем тихо, но отчетливо скажите: «Лампу зажгли». Это все, что от вас требуется».

Иногда встречались указания посложнее, но все это были инструкции одного порядка. Надо было найти людей, чьи портреты рисовал Марко, но найти со всеми предосторожностями, чтобы у посторонних не возникало ни малейших подозрений,чтобы казалось, что его не искали, а встретили совершенно случайно. Затем надо произнести известные слова, но так, чтобы не привлечь внимания никого из проходящих или стоящих поблизости.

Мальчики просидели над бумагами весь день. Они читали их и переписывали, повторяли друг другу то, что хотели запомнить, словно отвечая урок. У Марко дело шло быстрее и с большей легкостью, потому что упражнения подобного рода с раннего детства были его работой и развлечением. Крыса, однако, почти не отставал от него, благодаря тому что обладал феноменальной природной памятью.