В этот миг передо мной возникла еда, и я вынул сигарету из пасти. Луи вновь наполнил мою чашку, плеснул кофе и себе.

— Ну так че, Мерф, когда ты в последний раз харчился?

Я пожал плечами и сказал с полным ртом солоноватой «феты» и хрустящего хэша:

— Не знаю. Дня два назад. — Я помахал вилкой, дескать, подожди, сейчас дожую и скажу внятно. И сказал внятно: — Господи! Луи! Только об этом я и мечтал все нынешнее утро.

— Трудная ночка?

Я кивнул, вырывая большой кусок из середины пропитанной маслом гренки. Губы Луи надолго приникли к кофейной чашке.

— Ну а кто тот парень, который тебе вчера вечером бурбон ставил? Он теперь твой клиент?

— Ага. Нанял меня искать одного типа по имени Томас Мэллой. — Я вытер руки салфеткой и достал фото, которое мне дал Фицпатрик. — Вот он, Мэллой. Я вот что думаю: может, он недавно сюда заглядывал? Узнаешь?

Несколько секунд Луи внимательно разглядывал лицо на фотографии.

— Вроде да. Был он тут… недельки две или три назад. С молоденькой телкой приходил. Заказали фирменное и несколько коктейлей.

— Расскажи про девущку.

— Ну, настоящая красотка, правда, с макияжем маленько перебор. Пахнет классно. По-моему, она во «Фламинго» поет.

Луи схватил кофейник и вновь наполнил чашки. Я проткнул вилкой ломтик феты.

— Ты что, бывал там? Я про «Фламинго».

Он поднес кофе ко рту и зашевелил губами над ароматным паром.

— Не-а. Все недосуг. Но собираюсь побывать.

Я умял остатки омлета с последней гренкой. Дождавшись, когда я покончу с едой, Луи забрал тарелку. Теперь у меня было полное брюхо, и, как ни странно, это не причиняло неудобств. Я сделал затяжку, потом наклонился и вынул из туфли одного «Мак-Кинли». Когда вернулся Луи, я вручил ему пятисотдолларовую банкноту.

— Надеюсь, теперь мы в расчете.

Луи глядел на меня, точно снарядом контуженный. Должно быть, он уже отвел в своем бюджете отдельную убыточную строку специально для Тэкса Мерфи.

— Это слишком много. — Он повернулся к кассовому аппарату, выдвинул ящик, порылся в нем и выложил три сотенные.

Вот ведь маленький обманщик! Я-то знал, что за последние два месяца наел тут как минимум на четыре сотни долларов. Я слез с табурета, сунул в карман одну купюру и пачку сигарет. Луи оперся на стойку и мотнул головой в сторону двух оставшихся бумажек.

— Даже не надейся свалить без них.

Я направился к двери.

Спасибо, Луи. Если есть на свете Бог, то он для тебя держит столик.

Я вышел из бара и огляделся по сторонам. Доносился шум транспорта, но никто из жителей ближайших домов еще не казал носа на улицу. С новыми демаршами придется малость обождать. Сначала — к Челси, затем — в «Фуксию Фламинго».

Поглаживая набитый живот, я направился в офис.

ГЛАВА 4

— Что, решил, лучше поздно, чем никогда?

Она выглядела усталой. Дверь была приотворена, я видел стол в кухне, огарки свечей, увядшие цветы, початую коробку мороженого «хааген-даз» с торчащей из нее ложкой… Банальное «извини» вряд ли могло сойти за искупительную жертву.

— Извини… Я… Честное слово, я не…

— Позвонить-то хоть мог? Неужели ты меня ни в грош не ставишь? — У Челси влажно поблескивали глаза. Она их вытерла рукавом купального халата. — Тэкс, оставь меня в покое, ладно? Не могу я сейчас с тобой разговаривать.

Дверь начала затворяться. Я задержал ее ладонью.

— Да ладно тебе, Челси. Все не так было, как ты думаешь. Дай хоть объяснить.

Она с вызовом посмотрела на меня. Снова выступили слезы.

— Послушай, я знаю, как глупо все это смотрится, но… — Я замялся, а потом выпалил скороговоркой: — Не мог я прийти, потому что меня кто-то по башке треснул. — Это здорово смахивало на самую что ни на есть наиглавнейшую ложь.

Челси смотрела на меня. Глаза ее вопрошали: «Ты что, за круглую дуру меня держишь?»

— Нет, я серьезно, честное слово. Вот, потрогай шишку. Я почти шестнадцать часов провалялся в полной отключке.

Ее взгляд нисколечко не смягчился. Я взял ее руку и осторожно прижал ко все еще изрядной шишке.

— Чувствуешь? Клянусь, я бы вчера вечером обязательно пришел, если б не лежал пластом. Больше я тебя не подведу. Никогда. Ты должна мне верить.

Челси отдернула руку. Ее взор сверлил меня, проникал в самую глубь моей порочной мужской душонки. Миновала вечность, прежде чем она перестала меня мучить. И теперь ее голос звучал мягче:

— Что случилось? Как ты себя чувствуешь?

— Да ничего, все путем. Что мне, впервой по башке получать?

Челси достала из кармана халата бумажную салфетку, прижала ее к носу и улыбнулась.

Ухмыльнулся и я, почувствовав, как с плеч свалилась огромная гора.

— Почему б тебе не одеться и не пойти со мной туда, где я смогу тебя угостить?

Она отворила дверь и жестом предложила войти.

— Почему бы и нет? Все равно киоск я нынче открывать не собиралась. — Она зачерпнула «хаагендаза», облизала ложку и, опустила крышку. — Куда пойдем?

Я был уверен, что мы отправимся в новый город, в какой-нибудь красивый и тихий ресторанчик, где можно обсудить pro et contra[6] романтической любви, слегка расслабиться, а после, быть может, пройтись и полюбоваться закатом; короче говоря, отвлечься от дела Мэллоя, которое, стоило за него взяться, пагубно сказалось на моем самочувствии. Но если мы пойдем в «Фуксию Фламинго», то я, вероятно, смогу совместить приятное — Челси — с полезным, то бишь с маленькой сыскной работенкой.

Признаться, едва эта идея родилась, она мне показалась неудачной.

— Как насчет «Фуксии Фламинго»?

Оказалось, владелец «Фуксии Фламинго», некий Гус Лич, зачислил мою пассию в почетные члены своего клуба. Едва мы переступили порог, ее приветствовал усатый мутант:

— Добро пожаловать, мисс Бэндо.

— Привет, Гус. Познакомься, это мой хороший друг. Тэкс Мерфи, Гус Лич.

Лич удостоил меня оценивающего взгляда. При первой нашей встрече у него сложилось не лучшее впечатление обо мне, но против друзей Челси он, похоже, ничего не имел. Лич снова поглядел на Челси, затем протянул мне руку.

— Мы уже встречались; правда, нас не представили друг другу, как полагается.

Мои суставы хрустнули в его лапище. Похоже, я теперь не скоро смогу тасовать карты.

— Садитесь за любой столик. Сейчас пришлю официантку.

Мы облюбовали уютное местечко в углу. Кроме нас, в клубе сидели всего пять посетителей, и мы добрались до столика лишь на секунду раньше официантки. Челси заказала «кейп коддер», а я, чувствуя себя платежеспособным, потребовал скотч. Потом моя девушка сказала «извини» и оставила меня разглядывать достопримечательности.

Интерьер «Фуксии Фламинго» вполне сошел бы за музей дурного вкуса — неподражаемая куча мала из эпических мотивов, неона и всяких диковин с дешевой распродажи подержанных вещей. У противоположной стены возвышалась миниатюрная эстрада с микрофоном, подле нее стоял кабинетный рояль. В центре клуба под гигантским дискотечным шаром искрился девственным лаком паркет танцплощадки.

Челси появилась одновременно с напитками.

— А ничего норка. Любопытный дизайн.

Челси улыбнулась и помешала в бокале водку с клюквенным соком.

— Мне тут нравится. К тому же меня с детства влечет к безвкусному и вульгарному. — Глядя мне прямо в глаза, она наклонилась вперед и потянула коктейль через соломинку.

— Мне это на свой счет принять?

Она скромно пожала плечами.

— Как пожелаешь.

Тут моя правая подметка самопроизвольно застучала по полу, точно палочка по барабану. Я больше года, забыв всякий стыд, гонялся за Челси, а она хоть бы словом, хоть бы жестом меня приободрила! Правда, ее отказы как нельзя лучше увязывались с моим имиджем волка-одиночки. Но только в этом я и преуспел — я имею в виду накопление отказов. А теперь она, так сказать, вынула меня из-под сукна.