Но второй этаж, к счастью для меня, выглядел безлюдным. Чтобы найти нужную дверь, много времени не понадобилось. Если верить табличке на двери, Идсен и впрямь был директором музея. А еще он имел привычку, уходя, запирать кабинет на замок. Я достал краденую связку ключей и стал примерять их по очереди. Восьмой подошел. Я распахнул дверь и вошел в кабинет.

Добрую минуту я не решался трогать выключатель. Вдруг свет заметят с улицы? Но ведь в музее уборщики, они то и дело включают лампы. А если свет у директора увидят они? Пожалуй, им сейчас не до этого, ведь та сердитая женщина наверняка нашла Карла. Минут пять у меня, наверное, есть.

Я включил свет и подошел к письменному столу Идсена. Все выдвижные ящики оказались заперты. Я глянул на связку ключей. Наверняка у Идсена свои ключи от стола. Книжный шкаф не содержал ничего интересного. Ящики бюро тоже не выдвигались. Я осмотрел письменный стол. Ни соринки, все вещи в идеальном порядке. Черт бы побрал этих аккуратистов! Совершенно не заботятся о частных сыщиках.

На стенах висело несколько фотографий в рамках. Я увидел знакомое лицо Элайджи Уитта; рядом стоял высокий худой мужчина с чисто выбритыми впалыми щеками. Эти же щеки я заметил и на других фотографиях. Вероятно, худой дылда — Идсен.

Ужасно не хотелось сдаваться, поэтому я заглянул даже в мусорную корзину. Под пластмассовыми кофейными стаканчиками, скомканной газетой и сигарными окурками я нашел конверт. Он оказался пуст, но к нему прицепился квадратик бумаги с липким краем. Я прочитал: «Л-А аэр., рейс № 1881, С-16, отпр. 22/4, 14.03, приб. 26/4, 23.33». Это, наверное, касается отлучки Идсена, о которой говорил по видеофону молодой человек. Я вспомнил слова Уитта, подслушанные в его особняке. «Он сказал, что получил, но с собой не взял.

Придется подождать его возвращения. Он ее заберет, как только вернется».

Идсен оставил шкатулку в аэропорту! Точно!

Я погасил свет и вышел из кабинета Идсена. Когда спускался по лестнице, не услышал голосов на первом этаже. Я положил ключи на прежнее место и выглянул за дверь. За углом в переулке уборщицы снимали с Карла стружку. Не повезло бедняге. Я подбежал к спидеру, уселся на пилотское сиденье и взял курс на лос-анджелесский аэропорт.

Как и любой крупный аэропорт, он походил на вавилонскую башню — суета, толчея, разноголосица. Я приткнул спидер на стоянке и вошел в главный зал. Кажется, я несколько миль прошел, подчиняясь указателям, и наконец очутился неподалеку от входа С-16. Там я огляделся и насчитал в разных местах шесть автоматических камер хранения. Если верна моя догадка, Идсен, прежде чем покинуть аэропорт, положил шкатулку в один из этих ящиков. При допущении, что за ним не следило АНБ, камера хранения в аэропорту — вполне надежное место.

Мне оставалось решить только две проблемы: выяснить, какой камерой воспользовался Идеен, и забрать ее содержимое. Агентам АНБ такие задачи показались бы пустяковыми. Кстати, об АНБ — ведь у меня в бумажнике все еще хранится удостоверение агента. Может, рискнуть? Конечно. Тем более что у меня нет более разумного плана.

Я выяснил, где находится отдел службы безопасности, и самоуверенно, будто только что приобрел контрольный пакет акций лос-анджелесского аэропорта, вошел в приемную. За столом читал комиксы крепко сбитый молодой человек со стрижкой «ежик» и кустистыми усами. Он неохотно оторвал взгляд от журнала.

— Я вас слушаю. — По облику и тону я безошибочно узнал закоренелого двоечника — наверное, из школы его выкинули, а в полицию не взяли из-за низкого уровня интеллекта. Должно быть, из-за этого он обозлился на весь свет. Если у нас дойдет до драки, подумал я, мне не поздоровится. Оставалось лишь надеяться, что он краем уха слышал об АНБ.

— Вы все камеры хранения держите под наблюдением?

— Эта информация не подлежит разглашению.

Я вытащил липовую ксиву аэнбешника и сунул двоечнику под нос.

— Ко мне это не относится.

Усатый страж уставился в карточку. Я не мог понять, то ли он решает, как быть, то ли просто тянет время, пытаясь осмыслить мои слова. Через несколько секунд он перевел взгляд на мое лицо. Видимо, он все-таки слышал о грозной спецслужбе.

— Чем могу помочь, агент Мерфи?

— Два дня назад из вашего аэропорта вылетел преступник. В одной из камер хранения он оставил контрабанду. Мне нужно найти эту камеру и изъять контрабанду.

— А как выглядит эта контрабанда?

— Коробочка. Когда найдем, покажу.

Похоже, мысль о содействии настоящему агенту правительственной спецслужбы подстегнула мозги моего глупого приятеля. Он кому-то позвонил, повел меня в глубь своей вотчины и через несколько минут представил меня своему начальству — мисс Хэтч. Бицепсы у этой дамы были пошире моих бедер.

— Агент Мерфи, мне бы не хотелось отнимать у вас время, но я должна взглянуть на ваше удостоверение. Сами понимаете — инструкция.

Я протянул ксиву. Мисс Хэтч долго вертела ее перед глазами.

— Если не возражаете, я позвоню в агентство и удостоверюсь в подлинности этого документа. Я не говорю, что не верю вам. Просто в наше время не так уж трудно изготовить фальшивое удостоверение.

Нахалка бросала мне вызов. Я, конечно, ожидал чего-нибудь в этом, роде, но все равно у меня затряслись поджилки, да и все прочее. В эту минуту меня мог выручить только стиль Джексона Кросса. Я решил блефовать, скрежеща зубами:

— Мисс Хэтч, вот что я вам скажу!! Мне недосуг препираться со всякой мелкой шушерой, которая из себя корчит полицейских. Такие сценки можно разыгрывать в Пеории[13], но не в Лос-Анджелесе. Если не хотите сотрудничать, скажите напрямик, и я вас так взгрею, что ваша задница будет целый месяц пахнуть паленым.

Очевидно, мисс Хэтч не привыкла к подобному обращению. В ее глазах почти минуту бушевало пламя, но в конце концов она пошла на попятный.

Похоже, решила, что не стоит доводить агента Мерфи до греха, а то, чего доброго, он выполнит свою угрозу.

— Извините. Я знаю, федеральным агентам не приходится так строго следовать инструкциям, как нам. Я вам не препятствую. Если могу чем-нибудь помочь, скажите.

— Скажу, не беспокойтесь. Мне нужен только доступ к вашим видеозаписям и помощник, знакомый с аппаратурой.

Мисс Хэтч проводила меня в другое помещение и усадила рядом с затурканным до невозможности компьютерным гением. Я объяснил, что мне нужно, он вышел и вернулся с шестью лазерными дисками — по одному на каждую камеру хранения около выхода С-16. Целый час мы просидели за мониторами, вглядывались в лица людей, которые подходили к камерам между 14.30 и 16.00. На четвертом диске я обнаружил того, кто меня интересовал. Высокий, худой Оливер Идсен приблизился к камере и открыл ящик. Под пиджаком, который он нес перекинутым через руку, прятался рюкзачок. Идсен нервно оглянулся, сунул в прорезь несколько монет, запер ящик и вынул ключ.

Я повернулся к технику и велел узнать номер ящика. Он заставил Идсена попятиться и снова подойти к камере хранения.

— Шестнадцать, четыреста два.

Я успел так хорошо вжиться в образ аэнбешника, что даже не поблагодарил парнишку. Возвратясь в кабинет мисс Хэтч, я потребовал немедленно открыть ящик номер 16402.

Через двадцать минут я покинул здание аэропорта. Поступь моя была упруга, а в руке я держал рюкзачок Оливера Идсена.

ГЛАВА 28

Возвратясь в офис, я позвонил Фицпатрику.

— Мистер Мерфи! Рад вас слышать. Нелегко вас дома застать, ох нелегко!

— Это точно. Все мои подружки так говорили.

— Не сомневаюсь. Между прочим, я получил от вас посылку. И уверен, вы хотите мне кое-что рассказать.

— Ах да. Извините. Совсем из головы вылетело. Столько приятных развлечений…

Фицпатрик не был расположен муссировать эту тему.

— Итак, какие новости?

— Я добыл еще две шкатулки. Вы знаете некоего Оливера Идсена?