— Что вы делаете во Франции? — спросил он.

— Пытаюсь заработать себе на жизнь. Фабрика по производству стиральных порошков предложила мне разносить образцы ее продукции. Если вы не возьмете его, мне придется зайти в другой дом. Я могу закончить работу лишь после того, как опустеет сумка.

— Да, не очень приятное занятие. Войдите, мы поболтаем о ваших делах.

Вольверт отступил на шаг и распахнул двери перед китаянкой. Но девушка отклонила его предложение.

— Благодарю, но у меня еще много дел.

— Ерунда. Считайте, что на сегодня вы закончили работу. Я возьму себе все ваши пакеты.

Она засмеялась, но в ее смехе Вольверт почувствовал замешательство.

— Входите же. Объясните мне, как вам удается сводить концы с концами. Может быть, я найду для вас более доходное место.

Девушка вновь отрицательно покачала головой и сунула ему в руки пакет. Вольверт машинально взял его.

— Ну, в чем дело? — сказал он тоном человека, не привыкшего к отказам. — Может, вы боитесь меня? Мы сможем очень мило развлечься вдвоем. Мне кажется, что такая женщина, как вы, не откажется от лишней сотни франков.

Она закрыла свою сумочку и с таким презрением посмотрела на Вольверта, что тот отступил на шаг. Через несколько секунд китаянка уже уселась за руль своей машины и тотчас же отъехала.

Вольверт озадаченно следил, как исчезает вдали маленький «фиат».

«Сегодня для меня явно несчастливый день, — подумал он. — А что мне делать с этим порошком? Однако он может пригодиться уборщице».

Он вошел на кухню и положил пакет на стол.

«А теперь попытаем счастья у красотки с родинкой. Может быть, с ней мне больше повезет». Но этого Вольверту уже не суждено было узнать, ибо через полминуты пластиковая бомба, находившаяся в пакете, взорвалась и уничтожила то, что называлось Вольфгангом Вольвертом.

Благодаря поистине несчастливому стечению обстоятельств Жан Редуан, работавший носильщиком в аэропорту Орли, узнал Джека Кермана, когда тот выходил из самолета, прибывшего из Ниццы. Благодаря великолепной зрительной памяти Редуан нередко оказывал услуги определенной категории людей. Он проводил многие часы, изучая альбомы с фотографиями лиц, чьи приезды и отъезды интересовали его клиентов. Заметив в аэропорту одного из тех, за кем полагалось присматривать, он немедленно звонил куда следует. За это ему каждый раз переводили на банковский счет сто франков, в независимости от ценности полученной информации.

Заметив Кермана, фотография которого фигурировала в одном из изученных им альбомов, Редуан поспешил к телефонной будке.

— Это говорит Ж. Р. Я только что видел Кермана. Он прибыл из Ниццы без багажа.

Сообщение это было тут же передано Малиху. Смерк находился рядом с ним.

— Керман, доверенное лицо Дорна, — сказал Малих. — Дорн не доверял Гирланду после того, как тот едва не провалил дело. Видимо, он поручил Керману следить за ним. Это меня совсем не удивляет. Керман, скорее всего, подобрал Гирланда на автостраде, а потом в компании с ним совершил нападение на Мальмезон. Если он вернулся из Ниццы без багажа, это означает, что ваша блондинка отправлена на Лазурный берег. Что вы думаете по этому поводу?

— Ваше предположение вполне разумно, — сказал Смерк.

— Попробуйте разузнать об этом поточнее. Хоть ниточка и очень тонкая, у нас нет ничего другого, за что можно было бы ухватиться.

Смерк отправился на задание, а Малих погрузился в размышления.

«Если мне в руки еще раз попадется Гирланд, — думал он, — я с ним разделаюсь по-своему. Напрасно я не прикончил его тогда в машине. В другой раз я так не поступлю».

Потом он стал думать о Дорне.

«Эта кляча Марина Дорийская оказалась права. Мне следовало всерьез опасаться этой старой лисы. Больше я не буду таким легкомысленным. Берегитесь, мистер Дорн!»

Дорн был бы весьма польщен, если бы мог прочесть мысли Малиха. В этот момент он с безразличным видом листал какое-то досье. Он был счастлив тем, что Эрика Ольсен снова оказалась в его руках. Однако неприятный осадок, оставшийся в его душе после общения с Гирландом, не проходил.

Затрещал телефон.

— Да? — спросил он.

Это был голос Мари Дэвис.

— Пришел капитан О’Халлаген.

— Впустите его.

Вошел капитан, а с ним какой-то долговязый субъект, в котором Дорн узнал одного из специалистов технического отдела.

— Что случилось? — нетерпеливо спросил он.

— Кто-то установил в вашем кабинете подслушивающее устройство, — ответил О’Халлаген.

Дорн вскочил с места, глаза его недобро блеснули.

— Это невозможно! — крикнул он. — Мой кабинет каждое утро тщательно обследуется. И делается это еще до моего прихода. А я сегодня отсюда еще никуда не выходил. Это какая-то ошибка.

— Мне очень неприятно, но тем не менее это так. Кто-то установил здесь микрофон.

— Прекрасно. Тогда ищите.

Дорн встал возле стола, скрестив руки на груди, а оба его посетителя занялись поисками.

— Это просто невероятно, — говорил О’Халлаген, — однако я просто не осмелился бы беспокоить вас попусту…

«Вел ли я утром какие-нибудь секретные разговоры? — мучительно думал Дорн. — По-моему, ничего такого, что могло бы заинтересовать возможных противников… Стоп! Был один такой разговор, с Вашингтоном…»

Технику понадобилось всего лишь четыре минуты, чтобы найти микрофон, укрепленный под крышкой стола Дорна.

— А вот и он! — сказал О’Халлаген, указывая пальцем на миниатюрный прибор.

Дорн нагнулся, чтобы осмотреть находку поближе, затем снова выпрямился.

— Но ведь такой микрофон без усилителя ни на что не годен. К нему нужен мощный, очень мощный приемник в помещении поблизости.

— Мы уже предупредили инспектора Дюлея, — проговорил О’Халлаген. — В данный момент он обследует окрестности вокруг посольства. Можно спросить, кто был у вас сегодня утром?

— Вольверт, Сэм Бентли и еще Мэрф Джексон.

— Бентли и Джексон вне всяких подозрений, — подумав немного, сказал О’Халлаген. — Остается только Вольверт.

— Да-да, — согласился Дорн. — У него действительно был сегодня какой-то странный вид. Он проводит уикэнд на своей вилле в Амбуазе. Займитесь этим, Тим. Я тотчас же предупрежу Гирланда. Если этот микрофон работал, кто-то определенно знает, что Эрика Ольсен находится на моей вилле в Эзе. Это, конечно, еще не повод для беспокойства, так как мой дом надежно охраняется, однако предупрежденный человек стоит вдвое дороже.

Час спустя, когда Саду Митчелл, Жемчужина Куо и Жожо ехали в направлении аэропорта Орли, инспектор Жан Дюлей, из службы Национальной безопасности, предстал перед Дорном. Его сопровождал молодой полицейский, вид которого был весьма растерянный.

О’Халлаген еще находился в кабинете Дорна, но два его человека уже были направлены на виллу в Амбуаз, чтобы арестовать Вольверта. На микрофоне были обнаружены его отпечатки пальцев.

Молодой полицейский, краснея и заикаясь под гневным взглядом своего начальника, рассказал историю о машине, сломавшейся сегодня утром возле посольства.

— Вы говорите, что водитель был очень похож на китайца? — переспросил Дорн, очень заинтересовавшийся этой деталью.

— Да. Желтый цвет кожи, раскосые глаза. Я принял его за туриста. Сопровождала его женщина той же национальности или вьетнамка. На голове у нее было что-то вроде слухового аппарата…

Дорн понял все. Это был совсем не слуховой аппарат, а мощное приемное устройство, работавшее от аккумуляторов машины. Эти два китайца без помех подслушали его разговор с Вашингтоном. Значит, Малих не единственный, кто вышел на тропу войны. Пекин тоже включился в игру.

— Я буду весьма вам благодарен, если вы разыщете эту парочку, — сказал Дорн.

— Мы займемся этим немедленно. У постового все-таки хватило ума записать номер той машины.

Двадцать минут спустя парижская полиция сообщила, что машина с таким номером была взята напрокат человеком по имени Саду Митчелл, владельцем антикварного магазинчика по улице Риволи.