С. в немецкой литературе. Не мало отголосков английского С. можно найти и в немецкой литературе XVIII в. Относительно романов Ричардсона можно даже сказать, что они вызвали больше различных подражаний и оставили более заметный след в Германии, чем на родине их автора. Писатели разных оттенков прямо объявляют себя сторонниками Ричардсона или подражают ему. Геллерт, в стихотворении «Ueber Richardson's Bildniss», восторженно отзывается об авторе «Памелы»: «бессмертен Гомер», восклицает он, «но еще более бессмертен у христиан британец Ричардсон!» В своем романе: «Das Leben der schwedischen Grafin von G***» (1746) он открыто подражает английскому образцу; его героиня, чистая душой женщина, принужденная отстаивать свою честь и выносить различный гонения и удары судьбы, списана отчасти с Памелы; даже место действия одно время переносится в Англию. Клопшток пишет оду «Die tote Clarissa, навеянную трагической развязкой романа Ричардсона. Лессинг имеет ввиду „Клариссу Гapлo“, создавая свою драму „Miss Sara Sampson“. Гермес, в предисловии к роману: „Geschichte der Miss Fanny Wilkes“, признается, что ему служили образцом сочинения Ричардсона и Фильдинга. Виданд сначала является горячим сторонником Ричардсона, задумывает роман в письмах („Briete von Karl (тгапdison an seine Papille Emilia Jervois“), пишет драму „Clementina von Porreta“ (1760), представляющую собою драматическую обработку эпизода из „Грандисона“; к концу 60х годов он начинает, однако, менять свой взгляд на Ричардсона и уже относится к его творчеству несколько скептически. В сочинениях Софии Ларош: „Franlein von Sternheim“ (1771) и „Rosaliens Briefe an ihre Freundin Marianne“ также чувствуется влияние Ричардсона; во втором романе сказывается, сверх того, влияние Руссо, особенно в описаниях природы. Романы Ричардсона оказали, наконец, свое воздействие на немецкую словесность и в том отношении, что они вызвали к жизни целую литературу „романов в письмах“, которые стали пользоваться большой популярностью. Замечательнейшим образчиком этого жанра является гетевский „Вертер“, в котором одновременно чувствуется влияние Ричардсона, Томсона, Юнга (в описаниях лунной ночи и последнего прощания Вертера с Лоттой) и особенно Руссо; последним увлекались тогда многие немецкие писатели (Гердер, Юстус Мезер и др.). Общий, чувствительно-меланхолический колорит „Вертера“ напоминает отдельные главы „Новой Элоизы“; несчастная привязанность Вертера к Лотте имеет сходные черты с трагическую любовью Сен-Пре; природа играет такую же роль у Гете, как и у Руссо — герои обоих писателей ищут в ней утешения и отрады, изливая ей свои думы и горести наконец, Вертер, подобно СенПре и Юлии, стоит в оппозиции к обществу, относится скептически к благам культуры и книжной мудрости, отстаивает свободу чувства, охотно вернулся бы к первобытному, близкому к природе состоянию. С. Стерна также нашел свое отражение в немецкой литературе. Лессинг увлекался произведениями Стерна; Гете утверждал, что при чтении их человеческая душа становится свободнее и прекраснее. Гетевские „Письма из Швейцарии“ (1775) явно навеяны, местами, Стерном. Появляются и такие подражания Сентиментальному путешествию», как «Sommerreise» и «Winterreise» Георга Якоби, полные субъективных излияний и чувствительных возгласов, «Путешествие по Германии, Швейцарии, Италии и Сицилии» Фрица Штольберга, «Путешествие по южным провинциям Франции»Морица Августа Тюммеля и т. п. Одним из самых поздних отголосков стерновского С. являются в XIX ст. знаменитые «Путевые картины» Гейне, по своему общему характеру, манере изложения, чередованию грустного и веселого элементов, наконец, субъективному колориту, не раз напоминающая манеру Стерна.

С. в русской литературе. Первые русские переводы произведений западноевропейских сентименталистов появились сравнительно довольно поздно. «Памела» была переведена в 1787 г., «Кларисса Гарло» в 1791 — 92м, «Грандисон» в 1793 — 94м; вслед затем появилось подражание первому роману — или, точнее, одной из его французских переделок: «Российская Памела», Львова. В 1793 г. было переведено «Сентиментальное путешествие» Стерна, встретившее настолько сочувственный прием, что в 1801 г., по примеру французского сборника: «Les beantes de Sterne», было издано нечто в роде хрестоматии: «Красоты Стерна или собрате лучших его патетических повестей и отличнейших замечаний на жизнь». «Ночи» Юнга были переведены масоном Кутузовым и изданы в 1780 г., в Москве, под заглавием «Плач Юнга или ночные размышления о жизни смерти и бессмертии». «Сельское кладбище» Грея было переведено на русский язык только в 1802 г., Жуковским. Очень рано появился русский перевод «Новой Элоизы» (1769); в начале 90-х годов этот роман был переведен вторично. Определенные следы воздействия С. на русскую литературу чувствуются, прежде всего, в знаменитом «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищева (1790), в значительной степени навеянном «Сентиментальным путешествием», которое автор прочел в немецком переводе, до появления русского. Подобно Стерну, Радищев чередует в своем произведении картины реальной жизни и сентиментальные отступления, перемешивает меланхолический элемент с юмористическим, описывает не только тех людей и те предметы или картины природы, которые видит по дороги, но и те ощущения, которые они вызывают в его душе. Многие эпизоды «Путешествия» Радищева могут быть сопоставлены с отдельными дорожными встречами Стерна. Певец, которого случайно слышит Радищев в Клину и с которым он меняется подарками, напоминает отца Лоренцо; Крестецкий дворянин, идеально-благородный, несколько походит на кавалера ордена св. Людовика, о котором рассказывает Стерн. Но в русской книге наиболее видное место занимает общественный и политический элемента, отсутствующий у английского сентименталиста. Другим выдающимся отражением С. в русской литературе являются «Письма русского путешественника» Карамзина (1797 — 1801). Автор «Писем» не скрывает своего восторженного отношения к Стерну, неоднократно упоминает о нем, в одном случай цитирует отрывок из «Тристрама Шэнди». В чувствительных обращениях к читателю, субъективных признаниях, идиллических описаниях природы, восхвалениях простой, непритязательной, нравственной жизни, обильно проливаемых слезах, о которых автор каждый раз сообщает читателю, сказывается одновременно влияние Стерна и Руссо, которым также восторгался Карамзин. Приехав в Швейцарию, путешественник спешит посетить Кларан, место действия «Новой Элоизы», восхваляет Руссо, «величайшего писателя XVIII в.», видит в пефагорейцах каких-то детей природы, чистых душой пастухов, живущих в стороне от соблазнов суетной городской жизни. «Для чего не родились мы в те времена, когда все люди были пастухами и братьями!» — восклицает он по этому поводу. «Бедная Лиза» Карамзина — также прямой продукт влияния западноевропейского С. Автор подражает Ричардсону, Стерну, Руссо; совершенно в духе гуманного отношения лучших представителей С. к их несчастным, гонимым или безвременно погибающим героиням, Карамзин старается растрогать читателя судьбой скромной, чистой крестьянской девушки, сгубившей свою жизнь из-за любви к человеку, который безжалостно покидает ее, нарушив свое слово. В литературном отношении «Бедная Лиза», как и другие повести Карамзина, — произведение довольно слабое; русская действительность почти не отразилась в ней или изображена неточно, с явной склонностью к идеализации и приукрашению. Тем не менее, благодаря своему гуманному, мягкому колориту, эта повесть, заставившая широкий круг читателей проливать слезы над судьбой совершенно незаметной, скромной героини, составила эпоху в истории русской повествовательной литературы и оказала довольно благотворное, хотя и непродолжительное влияние на читающую публику. Даже в повести «Наталья, боярская дочь» (1792), сюжет которой взят из старой русской жизни, сентиментальному элегизму принадлежит первое место: старина идеализована, любовь носит томный и чувствительный характер. Сочинения Карамзина вскоре стали предметом подражания. Под влиянием «Писем русского путешественника» написано, напр., «Путешествие в полуденную Россию» Вл. Измайлова (1800 — 1802) или «Путешествие в Малороссию» кн. Шаликова (1803 — 1804); авторы этих «Путешествий», подобно Карамзину и Стерву, но без таланта последнего, подробно излагают ощущения, испытанные ими во время своих скитаний, и стараются, прежде всего, растрогать читателя, нередко впадая в аффектацию и манерность, «Бедная Лиза» также вызвала к жизни много подражаний, напр. «Бедная Маша» А. Измайлова (1801), «Несчастная Маргарита» (1803), «Прекрасная Татьяна, живущая у подошвы Воробьевых гор». Герой и героиня повести Жуковского «Марьина Роща» также принадлежат к категории сентиментальных любовников. Господство С. в русской литературе продолжалось, однако, очень недолго; крайности и смешные стороны некоторых приверженцев этого направления вызвали сатирические нападки кн. Вяземского, Горчакова и др. В комедии Шаховского «Новый Стерн» (1807) под именем графа Пронского выведен и осмеян типичный представитель сентиментальных путешественников и «вздыхателей» вроде Шаликова. Окончательный удар С. в русской литературе нанесло возникновение реального романа, представленного сначала Надеждиным, потом Гоголем и наглядно показавшего всю условность прежних сентиментальных повестей. Впрочем, в ранних произведениях самого Гоголя, напр. в его «Вечерах на хуторе», еще чувствуются отголоски сентиментального направления — наклонность к идеализации сельской жизни и возделыванию идиллического жанра. Пушкин очень сочувственно отзывался о Стерне, убеждал Смирнову перевести «Сентим. путешествие», а десять строк из «Тристрама, Шэнди» готов был поставить выше всей поэмы Мура «Лалла-Рук». Ср. Е. Schmidt, «Richardson, Kousseau und Goethe» (иена, 1875); Gasmeyer, «Richardson's Pamela, ihre Quellen und ihr Einfluss auf die englische Litteratur» (Лпц., 1891); P. Stapfer, «Laurence Sterne, sa personne et ses ouvrages» (П., 1882); Joseph Texte, «JeanJacques Rousseau et les origines du cosmopolitisme litteraire»(ll" 1895); L. Petit de Juleville, «Histoire de la langue et de la litterature franaise» (т. VI, вып. 48, 51, 54); Н. Котляревский, «Мировая скорбь в конце прошлого и начале нашего века» (СПб., 1898); «История немецкой литературы» В. Шерера (русский перевод под ред. А. Н. Пыпина, т. II); А. Галахов, «история русской словесности, древней и новой» (т. 1, отд. II, и т. II, СПб., 1880); М. Сухомлинов, «А. Н. Радищев» (СПб., 1883); В. В. Сиповский, «К литературной истории Писем Русского Путешественника» (СПб., 1897 — 98); «история русской литературы» А. Н. Папина, (т. IV, СПб., 1899); Алексей Веселовский, «Западное влияние в новой русской литературе» (М., 1896); С. Т. Аксаков, «Разные сочинения» (М., 1858; статья о заслугах кн. Шаховского в драматической словесности).