— Что случилось с вашим другом?

— Не знаю, — с горечью ответила она. — Он поссорился с отцом, главным образом, из-за меня, и уехал домой, надеясь раздобыть денег. Но он очень непрактичен и, как я слышала, угодил в скверную историю. На академическом образовании не просто разбогатеть, и я почти потеряла надежду, что он когда-либо вновь появится в моей жизни.

После этой беседы наши отношения с Сильвией стали более дружескими.

На одиннадцатый день после отъезда из Дахлы мы, наконец, достигли цели. Я почему-то втайне надеялся на какой-нибудь ориентир, отмечающий ее, совсем, как ребенок, думающий, что на Северном полюсе торчит покрытый льдом флагшток.

Трудно сказать, что я ожидал увидеть — какие-нибудь развалины или небольшой оазис, но был весьма разочарован, когда через полтора часа пути от места нашей дневной стоянки Сильвия велела остановиться и крикнула:

— Приехали!

Караван только взобрался на высокий гребень, и вокруг, насколько хватало глаз, простирались монотонные бесконечные дюны, на преодоление которых ушло, казалось, полжизни.

Я направил машины в ближайшую ложбину, где лагерь был бы защищен от ветра, и вернулся на гребень. Сильвия уточняла, где мы находимся, измеряя высоту солнца и делая поправку по времени.

— Мы почти рядом, — закончив, сказала она. — Насколько я могу судить, нужная точка отстоит отсюда на три четверти мили к югу вдоль этого гребня.

Вместе с Гарри и Клариссой мы отправились туда пешком, надеясь, что даже беглый обзор позволит обнаружить случайно завалившееся древко копья или какие-то другие следы многих тысяч погибших людей. Но дюны были здесь столь же ровными и гладкими, как и везде.

Еще в Каире Сильвия рассказала мне о законах, которым подчиняются пески Ливийской пустыни, и я был не особенно оптимистично настроен относительно успеха экспедиции.

Дюны выглядят достаточно статично, хотя на самом деле они медленно, но постоянно движутся. Ветер преобладающего направления сдувает через гребень песок с наветренной стороны на подветренную, так что вся дюна постоянно перемещается. Поскольку это происходит с каждой дюной, то все песчаное море движется в одном направлении. Через несколько веков дюна, на которой мы стояли, могла удалиться на многие мили к северо-западу от места, где находилась сейчас. Поэтому месторасположение дна ложбины тоже меняется и, таким образом, каждая точка пустыни является поочередно то обнажившимся дном ложбины, то погребается под миллионами тонн песка.

Последние стоянки заблудившейся армии наверняка были устроены на дне ложбин, чтобы укрыться от холодного ночного ветра. Через несколько месяцев или лет все следы ее гибели были уничтожены ближайшими подвижными дюнами, но дюны продолжали двигаться, и со временем останки снова оказывались на дне новой ложбины.

Трудно сказать, с какой периодичностью это случалось. Вполне возможно, в год юбилея королевы Виктории на том гребне, где мы сейчас стояли, было дно ложбины, тянущейся на многие мили, усыпанное обломками металла, которые подобрал бы всякий, оказавшийся рядом.

Не было сомнений, что останки воинов армии Камбиза находились здесь, но успех или неудача экспедиции зависели от чистой случайности — от того, на какой глубине они окажутся захороненными в этом году. Утешало лишь то, что армия в пятьдесят тысяч человек располагалась на значительной территории. Более того, многие из воинов наверняка разбрелись в разные стороны в последних, отчаянных попытках вырваться из западни. Поэтому, если останки одних погребены сейчас очень глубоко, останки других могут оказаться на дне соседних ложбин.

В тот день мы успели осмотреть ложбину, в которой разбили лагерь, но ничего не обнаружили. Как сказала Сильвия, даже небольшая ошибка египетского астронома, определявшего положение звезд, на вычисления которого мы полагались, чтобы найти нужное нам место, могла увести нас в сторону на несколько миль. И ближайшей задачей было разведать на машинах окружающую территорию.

На следующий день мы выбрали для начала юго-восточный сектор, через который двигались сюда. По нашим предположениям, именно в этом направлении отступала персидская армия. Гарри предложил ускорить разведку, послав два автомобиля в разные стороны, но я считал это слишком опасным. Даже в коротких вылазках в пустыню в окрестностях долины Нила, по специальному правительственному закону, должно участвовать не менее двух автомобилей. До принятия его правительство несло большие издержки, вынужденное посылать самолеты на поиски одиночных групп, чьи автомобили сломались, а сами туристы заблудились в пустыне. У нас не было самолета, и, случись что-либо с автомобилем, это стоило бы жизни его экипажу. Мне удалось убедить моих спутников посылать оба автомобиля вместе.

Без грузовиков мы могли двигаться быстрее, преодолевая до семидесяти миль в день, но, хотя мы рыскали по окрестностям почти с восхода до заката, в последующие пять дней все поиски были безрезультатны, а к концу этого срока появились и первые сомнения в успехе экспедиции.

Весь запас воды составлял шестьсот галлонов и был поровну распределен между двумя грузовиками. Вода была отфильтрована и залита в емкости перед самым отправлением в пустыню, из последних колодцев оазиса Дахла.

Исходя из рациона в один галлон воды в день на человека, воды должно было хватить для группы в восемнадцать человек на тридцать три дня. Мы добрались сюда за одиннадцать дней, и я рассчитывал, что потребуется не менее двенадцати дней, чтобы вернуться, — плюс один день на возможные случайности. Стало быть, продолжительность поисков ограничивалась десятью днями, пять из которых уже прошли.

Мы самым строгим образом следили за использованием воды и, думается, смогли бы сберечь немалое ее количество, если бы не приходилось доливать воду в радиаторы перегревавшихся моторов, что свело на нет все усилия по экономии; и через шестнадцать дней после отъезда из Дахлы запасы воды уменьшились почти наполовину.

Бензина же у нас было достаточно. За время путешествия мы израсходовали меньше половины всего запаса, а, поскольку последние пять дней грузовики бездействовали, оставшегося горючего с лихвой хватило бы для разведочных поездок и возвращения обратно.

Главной проблемой была вода. Даже если мы обнаружим под занавес следы погибшей армии, у нас просто не останется времени на раскопки.

Мне казалось, что через пять, максимум шесть дней придется сворачивать лагерь, как бы ни печально это было для Сильвии. Неудача нашего предприятия для нее была бы гораздо большим ударом, чем для Бельвилей или меня. Между нами существовала договоренность, что после покрытия издержек Клариссы львиная доля всех найденных сокровищ должна принадлежать Сильвии.

Я легко мог понять ее чувства, помня о тоскливом существовании, которое ей приходилось вести из-за нехватки денег, и о ценностях, что находились где-то рядом с нами. Даже ничтожной доли этого богатства хватило бы, чтобы возместить все расходы на экспедицию и на всю жизнь обеспечить Сильвию.

Я прекрасно осознавал это. Иначе никогда не поддался бы уговорам Сильвии и Бельвилей разделиться и в оставшиеся дни отправляться разными маршрутами, чтобы охватить как можно большую территорию.

Во время поездок главной заботой было не застрять, но, проведя в пустыне более двух недель, мы научились хорошо определять опасные и безопасные участки песка, слегка отличающиеся друг от друга по цвету. Мы считали, что, в худшем случае, если машина глубоко увязнет, всегда можно вернуться в лагерь пешком, придерживаясь проложенной колесами колеи.

К сожалению, однако, оставались одна — две случайности, которых мы не предусмотрели.

Глава XXIII. ПОТЕРИ И НАХОДКИ

Несчастье настигло нас на второй день раздельных поисков, когда мы с Сильвией съезжали по склону дюны под не особенно крутым углом. Неожиданно одно из колес сильно ударилось обо что-то, машина опрокинулась, дважды перевернулась и приземлилась на крышу на дне ложбины.