— Конечно, сэр, — без колебаний ответил он. — Я поговорю со своим другом Хусейном, главным официантом веранды, и он скажет мне.

Я прождал за воротами добрую четверть часа, прежде чем Амин вернулся.

— Этот джентльмен остановился на нижнем этаже. Идемте со мной, сэр, я покажу вам, где это.

Мы свернули в ухоженный сад справа от отеля, и пошли по обсаженной пальмами аллее. Внезапно Амин остановился.

— Вон там, — указал он, — те пять окон, в которых свет. Я думаю, джентльмен сейчас там.

— Хорошо, — сказал я. — Это все, что я хотел узнать. Теперь возвращайся в Каир, зайди в «Семирамис» и спроси мистера Бельвиля. Скажи ему, что мы выследили О’Кива, и я нахожусь в отеле «Мена Хаус». У Бельвиля мой багаж. Попроси его дать тебе один из моих костюмов, рубашку и воротничок и привези их сюда. Я буду ждать тебя либо у ворот, либо здесь, в саду.

Когда Амин ушел, я уселся на скамью и начал наблюдать за освещенными окнами комнат О’Кива. Он, по своему обыкновению, устроился роскошно. Этот номер первого этажа, с видом на сад и теннисный корт, был, пожалуй, самым лучшим в отеле. С другой стороны здания окна выходили на песчаный склон, что едва ли компенсировалось видом возвышающихся поблизости пирамид.

Время от времени я различал движущуюся за шторами тень и догадался, что это Грюнтер, распаковывающий вещи. О’Кив, судя по всему, принимал ванну и, похоже, не торопился вылезать из нее. Я терпеливо ждал, пока они не отправились в ресторан, чтобы тайно посетить его комнаты. На вокзале среди его багажа я заметил все тот же металлический чемоданчик. Если бы удалось заполучить его и открыть, то внутри могло оказаться достаточно компрометирующих документов, чтобы повесить целый взвод.

Было тепло, и мягкий ночной воздух наполнился ароматами цветущих кустарников в тщательно ухоженном саду.

Я просидел, наверное, не менее часа, прежде чем в одной за другой комнатах О’Кива не стал гаснуть свет, но я дал обитателям еще пять минут, чтобы спуститься вниз. Затем пересек клумбу под окнами, схватился за водосточную трубу и начал взбираться по ней, пока не ухватился рукой за подоконник, по моим предположениям, гостиной.

Обхватив трубу коленями, я свободной рукой приподнял задвижку слегка приоткрытого окна и распахнул его. Потом держась за окно, вскарабкался еще чуть-чуть вверх по трубе и всем телом бросился в сторону подоконника. Я упал на него грудью, моя голова оказалась в комнате, а ноги остались болтаться в воздухе, но после некоторых усилий мне удалось подтянуться до середины туловища.

Легкий шум, производимый мною, вероятно, заглушил звук приближающихся шагов, и я все еще яростно брыкался, пытаясь перелезть через подоконник, когда чей-то голос крикнул:

— Вот он! Вот он! Скорее, Мустафа, держи его за ноги, а я позову полицию!

Глава IX. ТАКТИКА СОКРУШИТЕЛЬНЫХ АТАК

Я предпринял последнюю отчаянную попытку забраться в комнату, машинально отметив, что голос принадлежал женщине. Я почувствовал, как большие мускулистые руки ее компаньона обхватили мои лодыжки и сильно дернули за них. Мое тело описало в воздухе кривую и с глухим ударом приземлилось на клумбу среди цветов. От удара перехватило дыхание, и я лежал, хватая ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба, а стянувший меня с подоконника араб отпустил мои лодыжки и навалился сверху, прижав мое распростертое тело к земле.

— Отлично, Мустафа! Отлично! — донесся возбужденный женский голос. — Держи его, пока я не сбегаю за помощью. Если полиция еще не приехала, я позову швейцаров из отеля.

— Да, сиди, да, — задыхаясь, ответил араб, оседлавший теперь мою грудь, — но лучше, если убийцу моего господина найдут мертвым.

— Эй! Подождите минуту, — выдавил я из себя, сообразив, что происходит.

— Нет, Мустафа, нет, — одновременно со мной произнесла женщина. — Я запрещаю тебе что-либо с ним делать. Закон поступит с ним так, как он того заслуживает.

Она быстро повернулась, собираясь бежать за подмогой, и мне удалось поверх плеча араба мельком увидеть ее. Это была высокая, длинноногая девушка со светло-пепельными волосами, и я сразу же узнал ее, поскольку сэр Уолтер показал мне на «Гемпшире» фотографию своей дочери Сильвии.

— Мисс Шэйн! — позвал я. — Ради Бога, подождите. Это ужасная ошибка.

Она внезапно остановилась, повернувшись, взглянула на меня сверху вниз и с любопытством спросила:

— Откуда вам известно мое имя?

— Я скажу вам, но только прикажите своему слуге слезть с моей груди.

— Ни в коем случае. Все, что вы хотите мне сказать, вы расскажете полиции.

Я видел, что она опять готова убежать, и, в последней отчаянной попытке остановить ее, я закричал:

— Если вы выдадите меня полиции, все ваши надежды найти убийцу вашего отца пойдут прахом.

— Вы сами убили его! — резко выкрикнула она. — Вы негодяй! Я, я… — И внезапно она залилась слезами.

— Я не убивал вашего отца, — взвился я. — Клянусь, я не делал этого — наоборот, прилагал все силы, чтобы уличить настоящего убийцу.

Еще секунду плечи девушки содрогались от рыданий, затем она справилась с собой, и плач прекратился так же быстро, как и начался. Она провела тыльной стороной руки по глазам и чуть менее решительным голосом спросила:

— Кто же тогда сделал это?

— Пусть он слезет, и я все расскажу вам, — выдохнул я.

— Хорошо, — неохотно согласилась она, — дай ему встать, Мустафа, но держи покрепче, чтобы он не улизнул.

Я с трудом поднялся на ноги, а араб крепко держал меня за воротник пальто. Думается, я представлял собой малоприятное зрелище: небритый, нечесанный, весь заляпанный грязью с клумбы, к тому же мускулистый араб словно предлагал меня для осмотра, как какого-нибудь кота, вытащенного за шкирку из помойки. Конечно, я мог бы проучить его, — выскользнув из рукавов, я бы без труда обрел свободу. Но я не решился на побег — их крики о помощи отправили бы в погоню за мной половину обитателей отеля — но само осознание такой возможности вернуло мне уверенность и, понимая, что только тактика сокрушительных атак, как говорят военные, позволит мне избежать немедленного ареста, я постарался в беседе с Сильвией поменяться ролями:

— Сначала, — с некоторой резкостью произнес я, — скажите мне, каким образом вам удалось обнаружить меня здесь.

— Вы ведь Джулиан Дэй, не так ли? — весьма вкрадчиво спросила она.

— Да, — согласился я. — Мое имя Джулиан Дэй, я был другом вашего отца и хорошо знаю Бельвилей. Им известно, что я не убийца, и я провел с ними всю последнюю ночь.

— О-о! — тихо воскликнула она. — Я еще не видела их.

— Так я и думал. Они прибыли в Каир вечерним поездом, и чем скорее вы встретитесь с ними, тем лучше. А теперь ответьте, как вам удалось узнать меня по моим штанам, когда я висел в окне?

— Мустафа, мой драгоман, — закадычный друг вашего Амина. Он был в курсе, что тот собирается в Александрию встречать некоего мистера Джулиана Дэя с «Гемпшира». Сегодня утром ваше имя появилось на первых полосах всех газет. Узнав, что вас разыскивают за совершенное убийство, мы подумали, что Амин сможет некоторым образом быть полезен. Мы приехали на вокзал к поезду из Александрии, и, увидев рядом с Амином вас, сразу поняли, кто вы.

— Неплохо. Вас можно поздравить. А дальше?

— Мы последовали за вашим такси, но, к несчастью, по дороге у нас лопнула шина. Это сильно нас задержало, и мы боялись, что окончательно потеряли ваш след. Наудачу приехали сюда и расспросили привратников. Амин, как нам сказали, вернулся в Каир, но когда мы описали человека, бывшего с ним, один из этих бездельников вспомнил, что час назад видел вас в саду.

— И вы пошли ловить меня?

— Да, позвонив сначала в каирскую полицию. Но я не стала дожидаться их. Мы боялись, что вы…

— О, Боже! Вы звонили в полицию? И они сейчас едут сюда?

— Да, конечно.

— Тогда, прошу вас, давайте скроемся отсюда, пока еще есть возможность. Если вы позволите полиции арестовать меня, вы никогда не поймаете настоящего убийцу.