полумасках,

как равные, приветствуя войска.

И, крылья мечевидные расправив,

над нами встанет бронзовая Слава,

держа венок в обугленных руках.

Январь - февраль 1942

Ленинградке

Еще тебе такие песни сложат,

Так воспоют твой облик и дела,

Что ты, наверно, скажешь: - Не похоже.

Я проще, я угрюмее была.

Мне часто было страшно и тоскливо,

Меня т>эмил войны кровавый путь,

Я не мечтала даже стать счастливой,

Мне одного хотелось: отдохнуть...

Да, отдохнуть ото всего на свете -

От поисков тепла, жилья, еды.

От жалости к своим исчахшим детям,

От вечного предчувствия беды,

От страха за того, кто мне не пишет

(Увижу ли его когда-нибудь),

От свиста бомб над беззащитной крышей,

От мужества и гнева отдохнуть.

Но я в печальном городе осталась

Хозяйкой и служанкой для тою.

Чтобы сберечь огонь и жизнь его.

И я жила, преодолев усталость.

Я даже пела иногда. Трудилась.

С людьми делилась солью и водой.

Я плакала, когда могла. Бранилась

С моей соседкой. Бредила едой.

И день за днем лицо мое темнело,

Седины появились на висках.

Зато, привычная к любому делу,

Почти железной сделалась рука.

Смотри, как цепки пальцы и грубы!

Я рвы на ближних подступах копала,

Сколачивала жесткие гробы

И малым детям раны бинтовала...

И не проходят даром эти дни,

Неистребим свинцовый их осадок:

Сама печаль, сама война глядит

Познавшими глазами ленинградок.

Зачем же ты меня изобразил

Такой отважной и такой прекрасной,

Как женщину в расцвете лучших сил,

С улыбкой горделивою и ясной?

Но, не приняв суровых укоризн,

Художник скажет с гордостью, с отрадой:

- Затем, что ты - сама любовь и жизнь,

Бесстрашие и слава Ленинграда!

8 марта 1942

Дорога на фронт

...Мы шли на фронт по улицам знакомым,

припоминали каждую, как сон:

вот палисад отеческого дома,

здесь жил, шумя, огромный добрый клен.

Он в форточки тянулся к нам весною,

прохладный, глянцевитый поутру.

Но этой темной ледяной зимою

и ты погиб, зеленый шумный друг.

Зияют окна вымершего дома.

Гнездо мое, что сделали с тобой!

Разбиты стены старого райкома,

его крылечко с кимовской звездой.

Я шла на фронт сквозь детство - той дорогой,

которой в школу бегала давно.

Я шла сквозь юность,

сквозь ее тревогу,

сквозь счастие свое - перед войной.

Я шла сквозь хмурое людское горе -

пожарища,

развалины,

гробы...

Сквозь новый,

только возникавший город,

где здания прекрасны и грубы.

Я шла сквозь жизнь, сведя до боли пальцы.

Твердил мне путь давнишний и прямой:

- Иди. Не береги себя. Не сжалься,

не плачь, не умиляйся над собой.

И вот - река,

лачуги,

ветер жесткий,

челны рыбачьи, дымный горизонт,

землянка у газетного киоска -

наш

ленинградский

неприступный фронт.

Да. Знаю. Все, что с детства в нас горело,

все, что в душе болит, поет, живет, -

все шло к тебе,

торжественная зрелость,

на этот фронт у городских ворот.

Ты нелегка - я это тоже знаю,

но все равно - пути другого нет.

Благодарю ж тебя, благословляю,

жестокий мой,

короткий мой расцвет,

за то, что я сильнее, и спокойней,

и терпеливей стала во сто крат

и всею жизнью защищать достойна

великий город жизни - Ленинград.

Май 1942