Абигейл выбрала один день недели для приемов. Дом был открыт для всех. В остальные шесть дней нужно было посещать иные места: у миссис Джей приемы проходили в четверг, у мисс Нокс — в среду, а у леди Темпл — во вторник.

Абигейл посетила Марту Кустис Вашингтон на следующее угро после ее приезда в дом Франклина на Черри-стрит, который считался официальной резиденцией председателя Континентального конгресса. Это был добротный, скромный особняк. Во время войны супруга Вашингтона иногда посещала генерала, но она неизменно оставалась в тени, и поэтому никто не имел четкого представления о ней.

Абигейл приехала вместе с Нэб. Марта Вашингтон приняла их вежливо, без церемоний. Абигейл убедилась, что Марта непритязательна, скромна.

Миссис Вашингтон провела их в гостиную, заказала утренний кофе. Одевалась она просто, но, как Абигейл заметила, ткань ее платья отменного качества. Марта была невысокая и явно склонная к полноте. Несмотря на почтенный возраст, ее зубы прекрасно сохранились, а голос отличался душевной теплотой.

- Мне так приятно, что вы здесь, в Нью-Йорке, миссис Адамс. Я ожидала вашего приезда. Мистер Вашингтон высоко ценит мистера Адамса и надеется, что они вместе добьются многого для нового правительства. Быть может, в скромной мере вы и я сумеем сделать что-то.

— И я мечтаю об этом. Для начала хочу спросить вас, установили ли вы день вашего приема? Я хотела бы отложить свой выбор, пока не узнаю, что вы думаете.

— Полагаю, что выберу пятницу.

— А я понедельник.

— Договорились. — Она повернулась к Нэб: — Мистер Вашингтон питает добрые чувства к полковнику Смиту. Он полагает, что полковник способен отдать свои выдающиеся таланты на службу правительству.

Нэб расплылась в довольной улыбке. Она и Абигейл откланялись. На следующий день миссис Вашингтон приехала в дом на Ричмонд-Хилл без предварительного уведомления. Уезжая, она пригласила чету Адамс на обед.

— Джон, чем больше я общаюсь с миссис Вашингтон, тем большим уважением проникаюсь к ней. Она производит на меня более сильное впечатление, чем королева Великобритании.

— У меня такое же чувство в отношении президента. Он относится ко мне с большой сердечностью, любовью и доверием. Мы вершим дела в приятной атмосфере. Нам нужна дружба, чтобы решить множество проблем, которые ставят перед нами, как перед китами, выброшенными на берег, враги правительства.

Абигейл и Марта Вашингтон встречались почти каждый день. Они устраивали приемы в установленные дни, но большое число гостей мешало их содержательным беседам. Однако на чае в интимной компании им удавалось договориться о совместных шагах в новой обстановке.

Противники федералистов внимательно присматривались, в глубине души надеясь, что они допустят серьезные промахи. Ни одна из них не доставила противникам такого удовольствия. Обеды, которые давала миссис Вашингтон, были чопорными, с лакеями в припудренных париках, принимавшими гостей. В гостиной президента Абигейл было отведено почетное место справа от миссис Вашингтон. Если это кресло было случайно кем-то занято, президент в своей вежливой и достойной манере поступал так, что занявший его вставал, и Абигейл садилась на свое место.

Когда Абигейл впервые посетила резиденцию президента, Вашингтон был болен и не мог встретиться с ней. При втором посещении он настоял, чтобы Абигейл впустили в его комнату. Он лежал на диване, но, явно чувствуя себя неловко, приподнялся, поприветствовал ее. Прошло много лет с тех пор, как Абигейл впервые увидела его в лагере Роксбери, где он принял командование революционными силами.

— Миссис Адамс, простите, что нахожусь в лежачем положении, но мне хотелось поздравить вас с приездом в Нью-Йорк.

— Благодарю вас, господин президент, но вовсе не нужно было принимать меня, когда вы нездоровы.

Вашингтон отмахнулся от ее замечания.

— Скажите мне, миссис Адамс, как вы, привыкшая к европейскому образу жизни, воспринимаете простые американские повадки?

— Господин президент, я уважаю простое, открытое отношение.

Она пожелала ему скорого выздоровления, и Вашингтон ответил:

— Ох, у меня в карете есть лежанка, поэтому я могу выезжать.

— Прекрасно. При очередном вашем выезде, я надеюсь, вы отдохнете на Ричмонд-Хилле.

Президент приехал на следующий день. Он с трудом поднялся по лестнице на второй этаж, чтобы выпить с Джоном чая и обсудить проблемы правительства.

Начало работы федерального правительства повлияло на облик Нью-Йорк-Сити. Когда прибыл последний конгрессмен, в городе собрались двадцать два сенатора Соединенных Штатов и пятьдесят членов палаты представителей; зеваки глазели, как они проезжают по улицам на раздельные заседания палат, открывавшиеся в федеральном зале в десять часов, а затем возвращаются в свои дома, таверны или пансионы на обед в четыре часа.

Служебные помещения президента Вашингтона находились на первом этаже дома Франклина, где он принимал руководителей департаментов, посланников иностранных государств, государственных служащих, стараясь найти разумный баланс между местными и национальными властями. Здесь же он беседовал с лицами, претендовавшими на федеральные посты: сборщиками налогов, портовыми служащими, начальниками почтовых отделений. Здесь же жили и работали его секретари — Лир, полковник Хэмфри и майор Джексон.

Включались в работу и исполнительные ведомства. Подбор их руководителей казался почти предопределенным: государственным секретарем должен стать Томас Джефферсон, Александр Гамильтон возглавит казначейство, генерал Генри Нокс возьмет на себя обязанности военного министра, а бывший губернатор Виргинии и член Континентального конгресса Эдмунд Рендолф станет прокурором. В его задачу входит проведение в жизнь конституции. Самый крупный департамент достался Гамильтону; на службе в нем состояли тридцать девять человек. Государственный департамент насчитывал всего пять человек, вероятно, из-за того, что Джефферсону никак не удавалось вернуться домой из Франции. Ноксу требовалась лишь пара писцов; большую часть своего времени он проводил за закрытыми дверями с главнокомандующим, обсуждая, как вести переговоры с индейцами, как строить милицию, которая находится под контролем штатов, но обязана хранить верность федеральному правительству.

Исполнявший обязанности государственного секретаря Джон Джей приходил с депешами из Лондона, Мадрида, Парижа. Вашингтон читал все депеши, а затем с помощью Джея составлял отчеты и письма главам иностранных правительств. Первые сообщения о восстании во Франции[2] привлекли к себе такое незначительное внимание, что никто, кроме Томаса Джефферсона, не побеспокоился информировать Соединенные Штаты. Известие, что третье сословие объявило себя Национальным собранием, приняло присягу в Зале для игры в мяч, Бастилия захвачена толпой парижан, было изложено в куцем абзаце на второй странице газеты «Нью-Йорк дейли адвертайзер».

Джон беседовал с Абигейл на эту тему, но никто из них не заметил во время пребывания во Франции признака надвигавшейся революции, и поэтому они расценили события как преходящие волнения.

Когда президент Вашингтон нуждался в совете, он надевал свою шляпу и плащ и отправлялся в дом главы соответствующего департамента. Вашингтон неоднократно приходил в дом Адамса без предупреждения. Однажды он пришел за рекомендациями относительно назначения судей в Верховный суд и Верховного судьи.

Должность президента требовала большого напряжения сил. Почти каждый день сенат или палата представителей вносили новый законопроект, подлежавший изучению. Первая подпись была поставлена 1 июня 1789 года на законопроекте о присяге при вступлении в должность; даже вице-президент был обязан принести присягу. 4 июля президент одобрил закон об импорте, устанавливавший пошлины на ввозимые товары, 27 июля он подписал долго обсуждавшийся закон об учреждении ведомства иностранных дел; 7 августа — законопроект о военном ведомстве; 2 сентября после затяжного изучения — законопроект о казначействе. Он одобрил предложение палаты представителей о субсидии в двадцать тысяч долларов ради соглашения с индейцами племени крик. К концу сентября Вашингтон подписал законопроекты об установлении федеральных судов. После консультации с вице-президентом и главами ведомств он разослал по штатам двенадцать резолюций билля о правах, гарантировавших свободу вероисповедания, слова, печати, собраний, петиций для рассмотрения жалоб. Билль поступил в законодательные собрания штатов для ратификации.