Но президент Адамс недооценил ловкость Гамильтона, который использовал свое влияние в сенате, чтобы учредить комиссию по вопросам мира из трех человек, надеясь контролировать по меньшей мере одного из них.

Джон принял компромиссное предложение сената. Его популярность еще более возросла. Когда на него нажимали воинственные федералисты, он повторял замечательные слова прощального обращения Вашингтона к народу: «Каждая часть нашей страны… должна получать благодаря Союзу избавление от ссор и войн между собой, которые так часто случаются в соседних странах, не соединенных воедино одним и тем же правительством… При претворении такого плана в жизнь нет ничего более важного, чем недопущение постоянных укоренившихся антипатий в отношении отдельных наций и страстной привязанности к другим, вместо этого должны быть справедливые и дружественные чувства ко всем. Нация, впитавшая постоянную ненависть или любовь к другой, является в известной мере рабом».

Республиканцы убедились, что он против войны с Францией, признавая вместе с тем, что осуществленные им военные приготовления явились определенным побуждением для Франции стремиться к миру. Остался лишь один противник — Александр Гамильтон.

После того как отпала тревога по поводу возможной войны, вновь обострилась опасность внутренних мятежей. В Пенсильвании в Бетлехеме возникли волнения среди местных голландцев, недовольных прямыми налогами, и начальник полиции Соединенных Штатов арестовал двух уклонявшихся от уплаты налогов. Аукционист, по имени Джон Фрайз, которому помогали два его сторонника и толпа в сотню вооруженных местных жителей, заставил начальника полиции отпустить арестованных. Когда президент Адамс услышал об этом, он направил отряд кавалерии и милиции, который захватил Фрайза и его двух соучастников. Арестованные были доставлены в Филадельфию и предстали перед Верховным судом Соединенных Штатов по обвинению в предательстве, им грозила смертная казнь через повешение.

— Признаки мятежа Шейса в восемьдесят шестом году,[10] — комментировала Абигейл, обращаясь к Томми, — и мятежа по поводу виски в девяносто четвертом. Что делать с теми, кто берется за оружие в борьбе против федеральных законов?

Джон возвратился в Куинси раньше, чем она ожидала. Порой она забывала особенность характера Джона: у него прибывало энергии, когда ему приходилось бороться с оппозицией. Он несокрушим, решила Абигейл, наблюдая за тем, как он ведет в Писфилде постройку нового сарая и помещения для варки сидра. Люди, с которыми он начал революцию, доведя ее до завершения и создания совершенно нового, благородного правительства, несли на себе печать Господа Бога. Ведь иначе как они могли совершить столько при жизни лишь одного собственного поколения?

С президентом прибыл ее племянник Уильям Шоу. Семья Адамс относилась к Уильяму как к одному из своих сыновей, подобно тому как их тетушка Элизабет воспитывала в Хаверхилле Чарли и Томми, а теперь ухаживала за сыновьями Нэб. Абигейл послала деньги для оплаты квартальных расходов на мальчиков, а также покупки новой одежды. Она оплачивала пансион мальчиков уже два года, с момента их отъезда из Истчестера. Полковник Смит не прислал ни гроша, чтобы оплатить содержание мальчиков. Нэб была скупой, как любой другой житель Новой Англии, но для пуританина первый долг после восхваления Господа Бога — это воспитание детей. Нэб оказалась еще одним отрезанным ломтем.

Джон был рад, увидев Абигейл в добром здравии после зимы. Она могла принимать гостей в отличие от прошедшего лета.

— Я решила давать обед каждую неделю.

— Это хорошо! — воскликнул Джон. — Нам требуется всемерная поддержка, особенно наших сторонников. Они капризничают, ибо я придерживаюсь мнения, что главное исполнительное лицо должно иногда действовать по собственному разумению.

Они завершили строительство коровника, что побудило острослова Куинси, сына Питера Адамса Бойлстона, воскликнуть: «Наконец-то коровы президента оказались в хорошем помещении!» Они заново покрасили дом, но не стали заниматься его ремонтом; предстояло пристроить к дому новое крыло, расширить гостиную, а над ней кабинет для Джона с окнами, выходящими на три стороны, и с превосходным камином. Впервые Абигейл могла не скупиться. Она накопила достаточно ценных бумаг и проценты по ним использовала для покупки новых; наконец-то они смогли считать себя обеспеченными.

Джон довольно часто выезжал: то на вручение дипломов в Гарвардском университете, то на политические обеды и бурные празднества в Бостоне по случаю 4 июля. Абигейл приглашала в Писфилд давних друзей. Большинство приезжало, включая кузена Сэмюела и Бетси. Сэмюел вышел в отставку, постарел, занедужил, стал ворчливым. Он выступал против избрания своего кузена на пост президента, но, когда Джон принес присягу, Сэмюел переступил свою гордыню и написал:

Мэрси Уоррен также преодолела свою гордыню и прислала поздравление семье Адамс. Однако ее муж Джеймс отказался подписать Плимутскую резолюцию, выражавшую благодарность президенту Адамсу за его бдительность в «деле Икс, Игрек, Зет». Он был зол на то, что революция не вознаградила его должным образом. В каждом письме Абигейл приглашала Мэрси и Джеймса остановиться у них, когда они едут из Плимута в Бостон. Мэрси предпочитала отвечать письмами и ни разу не посетила дом Адамсов. Позже, в «Истории подъема», «Прогрессе и завершении американской революции», ее давняя подружка отомстила за несправедливость судьбы, опубликовав сенсационное изложение карьеры Джона Адамса.

Страна ожидала официального ответа Талейрана трем комиссарам. Несколько раз за неделю из Филадельфии приезжали курьеры.

Какую постоянную армию следует иметь теперь, когда перспективы мира с Францией благоприятны? Кто среди жителей шестнадцати штатов наиболее подходит для назначения офицерами армии? Можно ли признать правителя Санто-Доминго, не вызвав осложнения отношений с Голландией, Испанией и Францией? Американскому посланнику в Англии Руфусу Кингу было отправлено письмо с требованием решительно опротестовать продолжающийся захват американских моряков, учитывая договоренность адвоката Адамса в 1769 году по делу Пантона. Что делать с письмами от друзей из Филадельфии, сообщающих ему, что секретари превышают свои полномочия и проводят политику Гамильтона?

Джон был уверен в лояльности министра военно-морского флота Бенджамина Стодерта, которого назначил по собственному выбору; он верил Генеральному прокурору Чарлзу Ли и секретарю казначейства Оливеру Уолкотту. Джон признавался Абигейл:

— Я уволю в отставку Пикеринга и Макгенри и назначу своих ставленников. Но это нужно сделать в подходящее время.

В Филадельфии вновь началась эпидемия желтой лихорадки. Правительство переехало в Трентон в штат Нью-Джерси. Из Трентона в августе пришла депеша от государственного секретаря Пикеринга, сопровождавшая письмо Талейрана, адресованное посланнику Мюррею, в котором давалась гарантия, что Директория «официально примет посланников в соответствии с их полномочиями».

Приподнятое настроение Джона длилось недолго. До него дошли известия об изменениях во Франции. Талейран и Директория теряли почву под ногами! Затем 11 сентября поступила депеша от Пикеринга, где утверждалось, что Талейран действительно ушел в отставку: Директория рассыпалась. Через два дня министр военно-морского флота прислал тревожное письмо, обращаясь к президенту Адамсу с просьбой спешно вернуться: