— У меня тоже поджилки малость подрагивают. Но вирус оспы герметично упакован, и никто кроме меня не сможет открыть контейнер. Можешь не сомневаться, после того как заберу его завтра на таможне, буду обращаться с содержимым как со смертельным ядом, каковым оно, собственно, и является.

Кайл оглядел полную бедняков кантину. Одному Богу известно, насколько он хочет избежать трагедии, которая еще больше усугубит несчастья этих людей.

Он посмотрел в выжидающие глаза Дара.

— Монтеро параноик и наверняка потребует проверить пробирки сразу же после моего возвращения. На подлинность. Но как только проверка закончится, вирусы останутся в прошлом. Ни при каких условиях я не стану подвергать такое количество людей риску контакта с заразой.

— А мы прикроем тебя на все сто процентов. Единственное, о чем тебе следует беспокоиться — этот твой маленький чемоданчик. Мы сами все подчистим, а ты полетишь домой, к семье.

Оба единодушно улыбнулись.

— Вчера видел Майкла, — поделился Дар. — Никакие другие «котики» в операции вроде не участвуют. А он что тут делает? Уволился? Или большой братец прибыл прикрыть твою хилую задницу?

— Шутишь? Майкл — моряк до мозга костей. Он покинет флот только мертвым. — Кайл улыбнулся. — Он взял отпуск. Хочет убедиться, что я все сделаю правильно.

— Приятель, если бы мы все до одного не были уверены, что ты справишься, поверь, тебя бы здесь не было.

Кайл никогда так остро не чувствовал груз своей ответственности. Он был благодарен, что старший брат через пару дней будет рядом. Т-КСАП с готовностью включила его в одну из своих элитных групп на время операции.

С поддержкой брата и таких спецов, как Дарий, Кайл испытывал уверенность, что сможет сделать то, что должен.

К несчастью, не все вовлеченные в дело подразделения были рады тесному сотрудничеству с другими организациями. Особенно со столь многими. Но каждая страна была заинтересована в исходе этой конкретной миссии. При этом вероятность, что где-то что-то пойдет не так, была чрезвычайно велика. Бойцы Кайла уже привыкли уступать противнику в численности, и им нравилось рисковать. А в этом случае было попросту невозможно тайно собрать поблизости от места событий достаточное количество людей, чтобы гарантировать успешный финал операции такого масштаба.

Да, чтобы не облажаться, им потребуется каждая пара рук.

Спустя еще несколько минут разговора о делах Дар встал, оставив на столе нетронутое пиво и щедрые чаевые.

— Я пригляжу за твоей женщиной в кафе, а потом отвезу её в аэропорт, пока ты будешь занят.

— Буду благодарен, если ты в кафе глаз с нее не спустишь. Но в аэропорт ее везти не нужно. — Ответ прозвучал ровно и безапелляционно. Кайл тоже встал и вышел вслед за напарником. — Я не поверю, что она благополучно улетела отсюда, пока сам не увижу, как она садится в самолет.

Они остановились в тени в соседнем переулке. Пахло гнильем и дохлятиной.

— Сдается мне, ты чертовски близок к тому, чтобы утратить объективность, Док, — заметил Дарий. — И я всеми фибрами души надеюсь, что эта цыпочка тебя не рассекретила.

— Я не забыл, зачем сюда приехал. И не надо мне постоянно об этом напоминать. — Кайл сурово посмотрел на парня.

Дарий ответил не менее твердым взглядом.

— Избавься от нее. У тебя два варианта на выбор: или отправь её домой, или убей.

        * * * * *

Кайл отпустил охранника, которого по его приказу Джил поставил у двери гостиничного номера Делани, и вошел в комнату. Свет по-прежнему горел. Она лежала в той же неудобной позе, в какой он оставил её час назад: раскинулась на спине, свесив ноги на пол и прикрыв рукой глаза. На висках виднелись грязные потеки — слезы? Наверняка не обрадуется, что он их заметил.

Черт возьми.

С усталым вздохом Кайл снял поясничную кобуру и, проверив предохранитель, положил пистолет на прикроватную тумбочку. Не хотелось даже случайно касаться Делани. Он полагал, что еще днем полностью удовлетворил свой плотский голод. В корне ошибочное суждение. Совсем не полностью. Бурная страсть просто превратилась в медленное томление.

Ослепляющее. Опасное. Неприемлемое.

Он видел её мягкие губы, изящные дуги бровей и маленькое розовое ухо, проглядывающее сквозь пряди медовых волос. Он помнил эти руки, лихорадочно цеплявшиеся за его спину, помнил горячее и влажное спазматическое сдавливание, умоляющие глаза и ненасытный рот. Кайл невольно застонал.

Если он хотел — а он очень хотел — относительно спокойно поспать этой ночью, Делани нужно передвинуть. А значит, придется ее коснуться. Заодно имеет смысл ее раздеть, а то ведь неудобно спать полностью одетой. С неохотой Кайл приподнял перед её футболки и расстегнул верхнюю пуговицу на джинсах. Пальцами случайно задел плоский загорелый живот и всего на секунду позволил себе задержать руки на нежной как у ребенка коже. Осторожно расстегнул «молнию», мельком заметив откровенные ярко-красные трусики, в которые ему пришлось буквально впихивать Делани днем, когда она все порывалась избавиться от любой одежды. Глуша неуместные воспоминания, он передвинул её повыше и накрыл простыней.

Выключив свет в спальне, Кайл быстро принял холодный душ и аккуратно лег в постель рядом с Делани. Перед сном он опять натянул джинсы — как броню для своего либидо.

Ординатура подготовила его к вынужденному многочасовому бодрствованию, научив при оказии спать в любой позе — даже стоя. Пятнадцатиминутные подремывания позволяли, как не раз проверялось на практике, продержаться без нормального сна несколько дней. Остаточный адреналин схлынул, едва Кайл закрыл глаза. Если бы не присутствие Делани, он чувствовал бы только приятное воодушевление от почти завершенной работы.

Он перевернулся и обнаружил, что зарылся носом в волосы спящей соседки. И остался на месте, наслаждаясь ароматом клубничного шампуня и пытаясь не обращать внимания на возбуждающий запах секса, все еще исходящий от её кожи после сумасшедшего марафона на горе.

Они никогда не занимались любовью не спеша, время всегда их поджимало. Как можно скучать по чему-то, чего в жизни не имел? Их роман вспыхнул как пожар, лихорадочная тяга друг к другу всецело поглотила обоих, глуша мысли о промедлении. Они столь многое стремились немедленно открыть в телах друг друга, что неторопливые ласки всегда откладывали на потом. Они думали, что впереди все время в мире, чтобы познать друг друга не спеша.

Сам того не сознавая, Кайл запустил пальцы в шелк её волос и сжал тонкие прядки с жаждой, граничащей с физической болью. Делани забормотала во сне, заворочалась и прижалась к нему.

Он заботливо вдвинул руку ей под плечи и положил её голову себе на грудь. С довольным вздохом уперся подбородком в её макушку и закрыл глаза.

Сон обрушился ножом гильотины.

        * * * * *

Кантина походила на театральную декорацию. Растрескавшиеся стены из необожженного кирпича, красная герань в глиняных горшках, расставленных вокруг фонтана в крохотном внутреннем дворике, и упитанный хозяин в покрытом пятнами белом фартуке.

Делани и Кайл были единственными клиентами. Остальные шатающиеся столики из черного кованого железа пустовали. Парочка медленно попивала средние порции «кафе тинто» — крепкого чернильно-черного кофе. Напиток на любителя, но Делани требовалась ударная доза кофеина.

— Все нормально?

В бежевых итальянских брюках хорошего покроя с узким ремнем из змеиной кожи и в расстегнутой на шее накрахмаленной рубашке в бело-бежевую полоску Кайл казался выше и стройнее. «И еще сексуальнее», — с сожалением подумала Делани. Он ненадолго отходил, чтобы воспользоваться телефоном, а вернувшись, занял стул у стены, благоухая чистотой и свежим запахом мыла.

На фоне великолепного спутника Делани чувствовала себя неряхой в своих вчерашних джинсах и мятой красной футболке. Она и макияжем не озаботилась, хотя Кайл, как ни удивительно, захватил для неё кое-какую косметику.

Она пожала плечами.

— Нормально. Все усвоилось. — Делани говорила так же недовольно и несговорчиво, как себя чувствовала.