Прошли месяцы напряженной подготовки. Анита позаботилась о том, чтобы все было прекрасно спланировано, рассчитано и даже хронометрировано. Во время одной из поездок в Патиалу она добилась встречи с Фрэнком Кампосом, Пако, шеф-поваром, который помог ей составить меню, купить продукты, нанять поваров и спланировать всю работу в кухне. Заказанный раджей специальный поезд, заполненный бутылками с водой «Evian», виски, портвейном, хересом и шампанским, вот-вот должен был прибыть из Бомбея, и таким образом проблема с напитками будет решена.

Самые сложные вопросы касались протокола. В связи с таким количеством раджей, набобов, аристократов и чиновников возникла настоящая головоломка, которую надо было решить, чтобы с комфортом разместить всех гостей, продумать, кто рядом с кем сядет и что они будут есть, какую развлекательную программу им предложить. Следовало учесть не только их ранг и титулы, но и религию, возраст и взаимную симпатию.

— Дамы, особенно англичанки, очень щепетильны в отношении всего, что касается этикета, — рассказывал Аните Пако. — Если произойдет ошибка, то муж, возможно, и простит, что его не там усадили, но его жена, уверяю вас, воспримет это с негодованием. Для них это очень важно, дочка… Наверное, потому что не о чем больше думать.

Пако знал, о чем говорил. Он принес тоненькую, страниц в десять, книжечку, известную как «Красная книга», в которой была указана последовательность всех гражданских и военных чинов.

— Если вам нужно знать, находится ли инспектор загрязняющих газов чуть ниже по иерархии, чем регистратор собственности, следует лишь заглянуть в эту книжицу.

Пако стал неоценимым помощником для Аниты, которая всю себя вкладывала в организацию свадебных приготовлений. Ее репутация была поставлена на карту, особенно учитывая, что она оказалась в центре внимания жен раджи. Она не могла не справиться.

Пако посоветовал ей съездить в Калькутту за всякими припасами. Только там можно было достать нужные ткани, чтобы сшить сотни накидок, салфеток, наборы простыней и полотенец, которые ей придется приготовить. Кроме того, следовало позаботиться о более чем пятидесяти палатках, которые предполагалось разбить в дворцовом парке, чтобы разместить всех гостей. Нужно было закупить побольше приборов и посуды и всегда иметь под рукой бесконечное множество всяких мелочей, начиная от солонок и инсектицидов до туалетной бумаги, которой предусмотрительная Анита запаслась, выписав целый вагон.

Раджа решил воспользоваться тем, что это был предрождественский период, и поехал вместе с ней. Это было время соревнований в поло и скачек, на которые по традиции съезжалась вся элита Азии. Калькутта в 1911 году, уже почти уступая свое первенство в индийской части Британской империи, продолжала оставаться самым важным городом на субконтиненте, его торговой, художественной и интеллектуальной столицей. Несмотря на некоторые разрушения из за муссонов, затянувшихся на несколько недель, общественные здания, торговый центр, памятники и резиденции с балюстрадами и колоннами сохраняли свой прежний блеск.

Анита и раджа провели незабываемые дни в Калькутте. Утренние прогулки в экипаже по огромному парку Майдан в тени баньянов, магнолий и пальм; обеды с крупными торговыми магнатами, такими, как мистер Муллик, чей дворец в центре города изумил раджу, потому что это был настоящий музей европейского искусства; вечера в классическом театре Old Empire Theatre[41]; оперные спектакли в особняке миссис Бристоу, английской знатной дамы, приглашавшей в свой дом примадонн и лучших теноров из Европы; после представления — дегустация мороженого в ресторане «У Фирпо», «лучшего, чем в Италии», как говорилось в рекламе; ужины в «Толлигандж-клубе», а затем танцы под музыку оркестра… Жизнь в Калькутте очень напоминала жизнь в Лондоне. Дамы, одетые по последней моде, носили вещи из тканей Варанаси и Мадраса, украшенных великолепной вышивкой. Они посвящали большую часть своего времени тому, что заставляли индийских портных соревноваться между собой, копируя последние модели из Парижа и Лондона.

Потратив несколько часов на поход по универсальным магазинам, таким, как «Army and Navy Store», «Hall and Ander-sons и Newmans», где было все, что производили в Европе и Америке, Анита по вечерам отправлялась во французскую парикмахерскую господ Мальвэ и Сирэ, которые приходили в полный восторг от роскошных волос de notre rani espagnole[42]. Знаменитая чета едва успевала сходить на все те ужины, концерты и приемы, куда ее приглашали. В Калькутте, этом огромном городе, казалось, было намного меньше ограничений, чем в остальной Индии. Однажды на скачках — к удовольствию Аниты и раджи — губернатор Бенгалии, лорд Кармичэл, представил Аниту своей супруге и заодно пригласил ее на ужин в Government House[43], где располагалось правительство. Это был первый раз, когда Джагатджит и Анита прибыли вместе на официальный прием. Только в таком космополитическом городе, как Калькутта, можно было встретить личность, подобную лорду Кармичэлу. Это был скромный человек с мягкими манерами, все время думающий о том, как понравиться собеседнице, поклонник искусства, пчеловод в свои редкие свободные минуты и автор монографии о сороконожке. «Он не такой англичанин, как прочие», — подумала Анита. Решительно, Калькутта была раем свободы[44].

Однако неожиданная новость прервала веселое безумство этих дней, наполненных заботами о покупках и приготовлениями к празднеству. Юная Бринда, невеста старшего сына раджи, не села на борт корабля, который должен был привезти ее в Индию.

— Нужно приостановить свадьбу? — в ужасе спросила Анита.

— Нет. Дай мне разузнать, что случилось.

30

В шести тысячах километров от Калькутты принцесса Бринда, раздираемая между страстью и долгом, предстала перед выбором, самым трудным в ее жизни. Узнав, что католическая семья ее возлюбленного, офицера Ги де Пракомталя, высказалась против женитьбы их сына на индуске, Бринда решила порвать с ним.

— Ты забываешь о различиях, которые есть между нами, — сказала она Ги.

— Нет различий между людьми, которые любят друг друга, — ответил ей француз.

— В твоей семье истинные католики, а я — индуска. Когда они просто общаются со мной — это одно, и совсем другое, когда стоит вопрос о том, чтобы разрешить своему сыну жениться на мне. Я должна вернуться в Индию и исполнить свой долг.

— Я не могу позволить тебе уехать. Это значит просить у меня невозможного.

Бринда пыталась погасить огонь страсти, который разгорался внутри нее и не давал ей жить. Она хотела восстановить душевный покой и вновь стать самой собой. Но у нее ничего не получалось. «Как оставить Ги, если я так люблю его? — спрашивала она себя раз за разом. — Как я смогу жить там, где мне придется наполовину укрываться чадрой — как физически, так и морально?»

— Давай пойдем и распишемся, — предложил отчаявшийся Ги де Пракомталь. — Как только мы сделаем это, все будут вынуждены согласиться — и моя семья, и твоя.

В течение нескольких дней после этого разговора Бринда жила в муках терзающих ее сомнений. Не видя выхода, она решила выиграть время, не садиться на корабль в назначенный день и задержаться на несколько недель во Франции, чтобы, возможно, остаться здесь на всю жизнь. Но из-за душевного дискомфорта она заболела. Девушка не могла ни спать, ни есть, и каждый раз, когда звонили в дверь, в испуге вскакивала.

Из Калькутты радже удалось связаться с мадемуазель Мейон, компаньонкой, приставленной к его невестке. Эта госпожа, несмотря на то что она была в курсе всех событий, ничего не рассказала, опасаясь скандала и особенно боясь, что ее сделают ответственной за то, что произошло. В конце концов, Бринде было всего лишь шестнадцать лет. Мадемуазель Мейон только и сказала, что у девочки «слабые нервы», что она сильно переживала по поводу экзаменов и что не смогла сесть на корабль из-за болезни. Однако компаньонка заверила раджу, что Бринда прибудет на свадьбу вовремя и она сама посадит ее на следующий корабль, отправляющийся в Бомбей.