Я вхожу. Узкая комната. Прямо передо мной батюшка лежит. Я обратила внимание: справа – окно, и возле него, высоко, почти у самого потолка, висит очень красочно сделанная картина. На ней была изображена могилка схимонахини, матушки Серафимы, батюшкиной супруги в миру.

Батюшка лежит на железной, односпальной, узенькой, как солдатская, кроватке. А я, ничего не зная о вере, спросила у Ольги Кузьминичны перед отъездом, как нужно себя в этом случае вести. Она сказала: «Ты войдешь и скажи: «Благословите меня». И встань на колени». Я так и сделала.

Батюшка положил мне руку на голову, затем перекрестил и спрашивает: «Ну, что тебе Ольга Кузьминична сказала?» Я отвечаю: «Ольга Кузьминич на вот такие вопросы прислала: зовет ее дочка жить вместе. Идти ей туда или нет?» А он говорит: «Нет, скажи, пусть она живет отдельно». – «Шубу какую-то ей лисью продавать или не надо?» (Глупым мне казался этот вопрос.) Но батюшка отвечал просто: «Шубу пусть продаст». Задав третий вопрос пославшей меня сослуживицы и получив на него ответ, я не знала, что говорить дальше. Но батюшка сам меня разговорил. А я все наблюдала, ка кие у него ручки худенькие и какой он весь прозрачный, белый. Белые волосы и глаза внимательные и очень добрые.

«Ну, с кем ты, доченька, живешь?», – спросил батюшка. Я сказала: «С братом». – «А отец где?», – продолжал батюшка. «Погиб на войне. Сестра на фронте, до сих пор еще в Германии. И еще есть у меня одна сестра с тремя детьми. Она эвакуировалась вот уж несколько лет назад, и мы ничего о ней не знаем», – отвечала я. «Молитесь о ней, молитесь, – сказал батюшка. – Ну, а ты как живешь?»

«Да вот, батюшка, теперь меня на другую работу посылают. Там «служащая» карточка, а здесь у меня «рабочая» – мало». (Это меня на эвакуатора пере водили.) Батюшка перекрестил меня и говорит: «Господь тебя благословит. Иди, будешь сыта маленьким кусочком». Я заплакала.

Перекрестил меня батюшка, я встала и вышла. И вы знаете, такое у меня состояние было, что я на улицу раздетая ушла. Потрясение. Необъяснимая радость. И – такая легкость внутри. Я не могу до сих пор объяснить этого состояния – такая благо дать на меня сошла. Я так рыдала на этом крылечке: не от горя плакала, а от радости. Зима, треску чий мороз, а я раздетая, в одном легком платьице, стояла на улице и плакала. Мороза будто не было. Выплакавшись, я вернулась, оделась и пошла на станцию.

Когда я вернулась и рассказала все Ольге Кузьминичне, она была довольна, что я съездила к батюшке. С ней мы были недолго вместе: меня отправили в Ленинград, и мы с ней потерялись. Но как-то так получилось, что всегда мне попадались люди, которые направляли меня и помогали.

Сестра моя с тремя детьми оказалась жива; мы ее нашли. Но обстоятельства у нее были такие, что правильно сказал батюшка: «Молитесь о ней».

У батюшки Серафима я была еще раз, в 1947 году, опять зимой. Тогда, видимо, он был уже очень болен. Поэтому принимал по 5–6 человек одновременно. Мы входили и, встав на колени, обращались к нему с вопросами. Я тогда только благословения просила.

Затем была в Вырице уже в 1954 или 1955 году, на могилке, со своей маленькой дочерью. Простая могилка батюшки была, как всегда, вся убрана и украшена цветами. Иконочка была и – негасимая лампада.

Вот так сподобилась я в своей жизни с батюшкой Серафимом видеться. Много было в жизни разного, но я всегда чувствовала: если случится что-то тяжелое, батюшка поможет. Я верила, что он знает обо мне все. И я всегда молюсь преподобному Серафиму Вырицкому и чувствую, что он ведет меня по жизни, поддерживает и ограждает от всех бед.

Воспоминания протоиерея Иоанна Миронова

С именем отца Серафима Вырицкого непосредственно и неразрывно связаны годы моей учебы в Духовных Семинарии и Академии, а также все последующие 40 лет служения в Церкви Христовой. Родился я на Псковщине в благочестивой крестьянской семье. В детские годы вместе с моими родными пережил все ужасы «раскулачивания», ссылки, а затем оккупации в годы Великой Отечественной войны. В 1944 году семнадцатилетним юношей вступил в ряды действующей армии. Закончив службу в Вооруженных Силах, в 1947 году принял решение поступать в Духовную Семинарию. В послевоенные годы многие жители Псковщины ездили к отцу Серафиму за советом и молитвой. О славном подвижнике мне поведала моя тетушка, Анна: «В Вырице есть великий старец – все наперед видит. Через него обязательно узнаешь о себе волю Божию». Тогда я окормлялся у отца Иоанна Иванова, будущего владыки Кировского и Слободского. Испросив его благословения, я отправился в Вырицу. Так привел меня Господь к батюшке Серафиму.

Очень хорошо помню первую нашу встречу – ведь она все определила в моей жизни. Было это в неделю о самаряныне 1948 года. У дома старца стояло великое множество народа. Здесь я познакомился с двумя семинаристами – Васей Ермаковым и Толей Малининым. За духовной беседой незаметно шло время. Вскоре вышла келейница батюшки и сказала: «Семинаристы, войдите!» Василий с Анатолием вошли, а я остался. Вдруг матушка Серафима вышла еще раз и, обратившись прямо ко мне, настойчиво произнесла: «Батюшка благословил войти всем семинаристам!»

Когда я вошел в келью, старец лежал на одре и взгляд его светился любовью. Он буквально излучал ее и сердце мое мгновенно откликнулось на этот зов. Отец Серафим побеседовал с моими новыми друзьями и благословил их. Я остался с батюшкой один на один. Неземная радость охватила все мое существо. Неожиданно набежали теплые слезы. Дрожащим голосом я промолвил: «Отче, я ведь еще только хочу поступать в семинарию, да вот утерял во время войны некоторые документы».

Старец ласково ответил: «Ничего, ничего, Ванюша! Ты только собери все необходимые бумаги и сдай. Обязательно поступишь!» После некоторой паузы тихо добавил: «Ты хорошим студентом будешь». Так получил я благословение незабвенного батюшки на учебу и будущее служение.

Как сильно утешил тогда меня отец Серафим! За короткий срок удалось собрать все нужные документы. В семинарию поступил легко, без малейших осложнений.

В Вырице оставил я частицу своего сердца и с тех пор стал часто ездить к духоносному старцу. Сколько дивных советов и назиданий даровал мне Господь через отца Серафима! А порою достаточно было только увидеть батюшку и получить его святое благословение. Бывало, встану перед его кроваткой на колени, он мне руки на голову положит, а я плачу и плачу, сам не зная, почему. А какой он был смиренный и кроткий. Будто Ангел земной!

Духовное воздействие вырицкого старца имело необычайную силу. Людские сердца сами открывались перед ним. Без слез от батюшки Серафима никто не уходил. Прикосновение небесной чистоты заставляло людей ощущать собственную греховность, а старец своей чуткой душой сразу все прозревал. Он имел особый дар – взывать к покаянию. Дух Святой на нем почивал, и это ясно ощущал всякий, кто перешагивал порог его кельи. Помню, как однажды спросил я женщину, которая вся в слезах вышла от отца Серафима: «Тетушка, отчего же ты плачешь?» Со светлой улыбкой она ответила: «От радости».

Люди, которые попадали в келью батюшки, тут же ощущали, что он живет в ином мире, пребывает в неземных измерениях.

«Много может усиленная молитва праведного» – говорит нам святой апостол Иаков (Иак. 5, 16). Молитвы батюшки достигали небес и нисходила через него в мир благодать Божия. Я сподобился много раз быть свидетелем чудесной прозорливости старца и на себе испытал непостижимую силу его дара исцелений.

День за днем нескончаемым потоком шли страждущие к отцу Серафиму и всех он утешал, всем даровал надежду на будущее, всем давал необходимые практические советы. Часто, не успевая дождаться личной встречи, люди обретали помощь Божию даже по записочкам, которые посылали старцу через келейницу. В ту нелегкую пору он, действительно, стал светильником, который – сквозь сумерки времени – нес миру свет Православия. Его простые, но веские слова помогли очень многим обрести веру, укрепиться в ней и идти по пути спасения.