Бытовку мы замаскировали пальмовыми листьями, чтобы она не портила общего пафоса картины. Получилось здорово, я вам доложу!

Я распустил бригаду по домам до особого распоряжения, и сам уже намылился уходить, но тут передо мной возник инспектор W3C. В чёрном пальтишке и роговых очках, как и все они. Потому что они — единственные, чья идентификация тщательно скрывается. А на службу их подбирают через такое сито — космонавты отдыхают.

Персонаж этот не очень любим на просторах «живого интернета», но без него никак. Потому что, как ни крути, виртуальность — это оружие массового поражения в ловких безнравственных руках. Умные люди это поняли сразу, введя кучу правил, обязательных к исполнению. Ну, а где правила, там и проверяющие. Всё логично.

Инспектор сходу осведомился, где уголок посетителя. Я показал на бытовку — «уголок» в неё входит по умолчанию. Убедились, что кнопка «Выход» наличествует. Книга жалоб есть. Карта сайта… Да какой, на фиг, сайт! Одна страница, и то — муляжи. Стадия макетирования.

— Тематика?

— Город Будущего.

— А это зачем? — Он показал на баню.

Действительно, зачем. Вдруг он из Лондона, инспектор этот. Как ему объяснить, что без бани у нас в России не разрешается.

— Душ, — нашёлся я. — Чтобы рабочие после смены помыться могли.

Против гигиены он ничего не имел.

— Софт лицензионный?

— Конечно, — сказал я и протянул ему фальшивую справку.

Он проверил печати и голограммы.

— Всё в порядке.

Еще бы! На «Савёле» без обмана.

— Будем к вам наведываться. Удачи!

И он исчез. А я, не удержавшись от соблазна, напоследок втиснул в пейзаж девушку с веслом — не живую, конечно, а статую из гипса.

Если честно, я к виртуальности отношусь ровно, без придыхания. Ну, есть такая технология. Ну, удобная. Сам пользуюсь постоянно. Но я категорически против того, чтобы в неё тащили всю ту дурь, которой и так полно в нашей жизни.

Вот скажите мне, зачем там текстовый редактор? Хочешь написать завещание, так возьми обычный компьютер и напиши. Чего проще? Ан нет! Одни дебилы приходят в магазин и требуют его, а другие — пишут программы, чтобы первых удовлетворить. В результате мы строим совместными усилиями паноптикум идиотизмов.

Я лично видел такой: кабинет с антикварным бюро, допотопная пишущая машинка, коптящий камин. То есть вы погружаетесь в виртуальное пространство только для того, чтобы отбить себе пальцы, самовыражаясь с помощью доисторического железного монстра. О производительности такого способа мы скромно умолчим.

Идея с баней — из той же серии.

Вроде и парок шипит, и венички летают, и жжёт задницу полок — а нет кайфа, хоть ты тресни. И потом, такая странность: мужские прелести воспроизводятся как-то неправильно. Это все замечают с первого раза, потому что мы, мужчины, к таким вещам очень щепетильно относимся. Ну, не так оно болтается в реальной жизни! И получается, вместо того, чтобы вести нормальный разговор, все сидят и изучают свои хозяйства. Потряхивают.

Ну, что нам мешало в обычную баню сходить? Политика хренова!

Высокий гость прибыл из одной восточной республики. Опять-таки умолчу её название, а вы уж сами гадайте. Заведовал он финансами. И неплохо, судя по всему — это отражалось непосредственно на его подбородке и нижней части туловища.

Назовём его Ахмет Ахметович, для простоты обращения.

Был он крайне образован и умен. Оксфорд по минимуму, а местами проскальзывал ещё и Гарвард. Что ни тема, у него наготове или пословица, или цитата, или изречение на Латыни. Ценами на нефть так и сыплет. В лесопереработке — дока. Воспитание молодёжи — двадцать два с половиной способа.

Услышав о проекте виртуального города, он буквально всплеснул руками и рассыпался в похвалах.

— Я тут ни при чем, — великодушно отмахнулся Антон Юрьич. — Вот, Дмитрия Игоревича хвали.

Расценив это, как приказ к наступлению, я вытащил из ножен острую саблю информационных технологий и стал ей размахивать над головой Ахмета Ахметовича. Рассказал ему про Город Будущего, что сам знал. И ещё немного досочинил экспромтом.

— В Европе такого нет, — подытожил Антон Юрьич. — А тебе, Ахмет, я скажу, как другу: в Думе готовится законопроект. Тема такая: всех обяжут иметь представительство в виртуальности. И, как всегда, сроку на исполнение дадут две недели. Эх, кваску бы сейчас!

Да не вопрос. Я набрал код кваса на баре. Наполнил кружки. Чокнулись. Пригубили.

Разность реакций была очевидна: Антон Юрьич брезгливо поморщился, а Ахмет Ахметович восторженно поцокал языком:

— Восхитительный напиток!

Мы вышли из предбанника на «улицу», подвязанные полотенцами, раскрасневшиеся. Небоскрёбы толпились в облаках. Пели райские птицы. У бревенчатой стены неуверенно мялась Сильвия с опахалом в руках. И Ксения, с хлебом-солью. Обе — в набедренных повязках и лифчиках из травы.

— Отлично! — похвалил Антон Юрьич, опрокидывая содержимое солонки в рот. — Как считаешь?

— Да, — подтвердил Ахмет Ахметович. — Умеет Москва жить.

Непонятно только, комплимент сказал, или упрекнул. А Антон Юрьич не унимался.

— Вот он, простор-то! — Он вдохнул полной грудью несуществующий воздух. — А бассейна нет? — По моему лицу он понял, что нет. — Ладно. На этот раз обойдёмся. А церковь?

Контуры двух следующих строек на моем участке начали вырисовываться. К счастью, пока только мысленно.

Я сфотографировал высокого гостя и не менее высокого хозяина на фоне Города — как всегда, для архива. И мы вернулись в предбанник, чтобы одеться и допить квасок.

— В общем так, Ахмет, — сказал Антон Юрьич. — Сегодня мы только начинаем, так что цены заламывать не будем.

— Сколько?

— Для первого клиента и чисто по старой дружбе — лимон.

Ахмет Ахметович оставался непроницаем, а я машинально сформировал в голове разницу, и понял, до чего же мы мелкие с Пашкой твари. Раздави нас кто сапогом — не жалко. Тля презренная.

— На правительство придётся выносить, — произнёс Ахмет Ахметович после раздумья. — Сумма немаленькая. Тендер опять же.

— Все подготовим, не волнуйся. Ты ж меня знаешь. Главное — твоё положительное согласие.

— Насчёт меня можешь не сомневаться. Присылай своих людей.

— Лады. — Антон Юрьич подмигнул мне — вот, мол, как делаются дела.

Когда Ахмет Ахметович покинул нас, заручившись нашим обещанием быть у него на следующей неделе, Антон Юрьич посерьезнел и усадил мена для доверительной беседы.

— Схема такая, — доложил он. — Получаем от них лимон, двести кусков возвращаем через фирму, какую они укажут. Восемьсот оставшихся — пополам.

— Между кем? — не понял я.

— А здесь кто-то ещё есть? — подтрунил над моей несообразительностью шеф.

Нет, он не скупердяй. Отдать пятьдесят процентов человеку с улицы, пусть даже такому талантливому, как я…

— Да, чуть не забыл. Ты делаешь проект. Хоть на одну штуку, хоть на все четыреста. Меня не касается. С обналичкой — к Василию Викторовичу. Ксения! — заорал по привычке он. — Пиджак мне и свежую газету!

Я помчался с радостной новостью к Пашке. Оказывается, он уже приглядел офис — двухэтажный особняк на Сухаревке — и ждал меня там.

Поляну он откопал зверскую. С античными колоннами перед входом, со своим садиком, беседкой, летней площадкой для фуршетов. Да и сам домик был нехилый — квадратов шестьсот.

Я постарался изложить ему весь разговор в мельчайших подробностях, ничего не упуская и не перевирая. Закончил и гордо посмотрел на партнера:

— Что скажешь? Мы в доле!

Но Пашка, сволочь такая, и здесь нашёл к чему прискребстись.

— Остынь, старик, — сказал он. — Не всё так просто. Источник финансирования проекта претерпевает мутацию у нас на глазах. Как бы не получилось накладок с обещанной сотней. Кстати, уже что-нибудь упало на счёт?