- А вот я сейчас кликну мужиков, да проводим тебя к старосте, а там ты подробно и расскажешь, где забыл, куда так торопился.

Но орать он пока не спешил, видимо ждал моей реакции на его слова.

Пришлось пускать в ход псионику, аура у него была плотной без разрывов, видимо придерживался здорового образа жизни, но для моей теперешней, она была на один зуб.

Распустив немного свою ауру, и войдя в соприкосновение с мужиковской, я буквально за пару секунд лишил его энергии, оставил самую малость, чтоб не помер. Мужик где стоял, там и сел.

- Чевой-то мне поплохело. - тихо прошептал он.

- Чтож ты не бережешь себя, заработался поди на солнцепеке, - начал приговаривать я, подхватывая мужика под мышки - Давай-ка я тебя в дом отведу, да на лавку уложу, отлежаться тебе надо мил человек.

Приговаривая так, откантовал его в дом и уложил на лавку.

Хозяйки дома не было, толи ушла куда ни будь по делам, толи он вообще жил бобылем.

Во двор ни кто не ломился, и я посчитал, что для соседей все прошло незамеченным, забор у кожевника был глухой и высокий, да и дом как я уже упоминал, стоял на особицу.

Можно конечно было сделать все по-плохому, мужичек явно собирался поживиться за мой счет, да не на того нарвался. Но из-за куска кожи пускать человека в расход, это уже было перебором. Вот если бы он собрался заорать, то тогда бы он мне выбора не оставил, а так пускай живет.

Прокручивая эти мысли в голове я потихоньку вливал в мужика энергию, щеки у него порозовели, и он смог нормально говорить.

- Это меня наверное Предки наказали, за нехорошие мысли, ты ведь мне ничего плохого не сделал, а я хотел тебе беду учинить, а ты вон помог мне, не бросил во дворе помирать, прости меня мил человек.

Мне даже неловко стало от его откровений, не совсем еще испорченные люди тут живут, но в одном он был несомненно прав, наказал его практически Предок, по своим возможностям я был близок к ним.

- Вот покаялся и полегче стало. - констатировал он улучшение своего самочувствия, пока я ходил зачерпнуть ему кружку воды из ведра.

Напившись мужичек воспрял духом, да и не мудрено, я практически восстановил ему энергетический баланс.

- Так ты говоришь обувка тебе нужна? - задал он мне вопрос.

- Да не помешала бы.

- Сейчас все сделаем. - сказал он, метнувшись в угол комнаты, где стоял какой-то ящик. Поковырявшись там, он притащил куски кожи, сапожный нож и дратву с шилом.

Кинув один кусок на пол, он сказал поставить на него ногу, потом взял шило и прокарябал контур вокруг стопы. Повторив манипуляции со второй ногой и другим куском кожи, он сказал мне ждать, а сам начал размечать на кусках выкройку. Делал он это явно не в первый раз, и очень быстро перешел уже к орудованию сапожным ножом. Потом в дело пошло шило, а за ним наступила и очередь дратвы.

Буквально за час он смастерил мне мокасины, подошва была двойной, и смотрелись они довольно прилично. Еще он мне выдал онучи и пару кожаных шнурков.

Я, под его пристальным взглядом, намотал их на ноги как бинты и перетянул шнурком. После этого одел мокасины и прошелся по дому. Обувь ни где вроде не жала и сидела как влитая.

Кожевник смотрел на меня прищуренным взглядом.

- Ох и не прост ты паря, толи совсем из далеких краев, толи вовсе из благородных, онучи то совсем мотать не умеешь.

- Тебе дядя лучше не знать, меньше знаешь - крепче спишь, лучше покажи как правильно мотать.

Мужик привередничать не стал, и показал как надо. Пришлось разбинтовывать ноги обратно и наматывать по новому рецепту. Сильно мудреного в этом ничего не было, только вначале надо было зацепить край ткани за большой палец, ну и внахлест надо было делать побольше, чем до этого делал я.

Закончив с этим, кожевник начал меня выпроваживать, видно от жопы уже отлегло, и он был не рад такому загадочному гостю, который не умеет мотать онучи.

Но не тут-то было, с этого визита я хотел получить максимум.

- А скажи-ка дядя, у тебя случайно не завалялось пара кусков веревки и ненужный мешок? А то и подпоясаться нечем, и сидор надо соорудить.

Видимо желание спровадить меня побыстрей, перебороло природную прижимистость, в эмоциях я у него читал целую гамму чувств.

Метнувшись опять к заветному ящику, он выдал мне требуемое и пошел провожать до калитки.

Когда я уже выходил, он окликнул меня.

- Эй паря, а ты что мясо забирать не будешь? - указал он на ляжку от оленя.

- Это тебе мужик бонус, за мешок и добрые советы.

- Какой такой еще бонус?

- Ну проще говоря подарок.

- А, так бы сразу и сказал, а то этих ваших барских слов мы и не знаем.

В его эмоция слышалась не поддельная радость, видать мясо здесь было в цене, а если учесть, что охотиться можно было только по лицензии, то и не мудрено.

Вот же человек, то хотел сдать меня местной власти, или это был ход чтобы сбить цену, разбираться в этом я сейчас не видел смысла, а теперь совесть проснулась, на забытый кусок мяса указал, другой может и промолчал бы, посчитав это приятным довеском, а этот смотри-ка, напомнил. А может он боялся, что я еще вернусь, хрен его поймешь, эмоций в нем было намешено столько, что сам черт ногу сломит.

- Бывай дядя. - сказал я ему на прощание, помахал рукой и направился на выход из деревни.

Благополучно покинув её пределы, и не заметив за собой хвоста, я свернул в лес, и побежал в обход к своему тайнику.

Глава 5

Возле тайника ни кого не было, поэтому я спокойно уселся и соорудил себе сидор из мешка, засунув подобранные по дороге небольшие камушки в углы, и привязал к одному из них конец веревки. Засунув внутрь рюкзак, стал регулировать нужную мне длину веревки. Подобрав требуемую, сделал узел и на втором углу, лишнее отрезал. Все, теперь я готов путешествовать не скрываясь.

Выбравшись к дороге, зашагал в сторону города.

Примерно через полчаса Ис обратил мое внимание на трансляцию изображения с 'мухи', которая была закреплена на телеге моих вчерашних 'попутчиков'.

Ребята явно попали в переплет, их банально грабили.

Дав команду разведчику подняться над местом событий и предать мне общую панораму, я увидел следующую картину: караван стоял на обочине, а вокруг него кружили пятеро всадников, у троих из них был огнестрел, а двое размахивали саблями. Двое мужиков из обоза лежали на земле и уже не подавали признаков жизни, один из них сжимал в руке топор, и это был тот парень, что поделился со мной одеждой.

Все это происходило от меня на расстоянии в двенадцать километров и чем-то помочь крестьянам в данное время я не мог, да и нужно ли, мертвых я не оживлю, а тех что остались сейчас раскулачат, и оставят в покое.

Ну это я так думал, а у бандюганов видать были свои планы.

Заставив крестьян закинуть своих убитых в телеги, они погнали весь караван к ближайшей роще по полю, я непроизвольно прибавил шаг, а через несколько минут перешел и на бег, когда услышал планы разбойников относительно остальных бедолаг. Те хотели отъехать подальше от дороги и прикопать их где ни будь в лесочке. Нету тела, нету дела, так не мудрствуя лукаво рассуждал главарь банды.

Я как-то невольно уже сроднился с этим обозом, подслушивая их разговоры, надежды и чаянья у этих людей были просты и наивны с моей точки зрения, и иногда вызывали улыбку, ну прям как дети, и мне не хотелось, чтобы они вот так, по воле злого случая расстались с жизнью.

Лес в этой местности был уже значительно реже и иногда попадались большие проплешины, и поляны, поэтому где-то на середине пути у меня получилось срезать дорогу.

Запыхался я конечно изрядно, но за два часа смог настигнуть эту кавалькаду.

За это время бандиты уже подобрали подходящие местечко и сейчас двое пленных, под охраной двух головорезов, копали яму. Остальные девять крестьян лежали связанные по рукам и ногам, да еще и мешки им на голову одели, и трое бандюганов что-то жуя, и переговариваясь, следили за ними.