— Господи! Что тут делается! — услышала я голос нашей бывшей соседки. Ее восклицание привело меня в чувство. Я осмотрелась. Кто-то хорошо порылся в вещах моих бывших родственников. Все вещи были сдвинуты с мест. На полу и на столе, который стоял в центре комнаты, валялись старые бумаги моей свекрови. Что же они искали? Драгоценностей у Эльжбеты не было. Единственная дорогая вещь, телевизор, спокойно пылился на месте. Я начала рассматривать бумаги. Старые справки, больничные, квартирные книги, квитанции — ничего большеЯ поискала еще, заглянула в те места, где Эльжбета любила прятать свои любимые фотоальбомы с ее обожаемыми предками. Вот это да! Фотоальбомов тоже нигде не было! Какой-то идиот украл старые фотографии. И больше ничего!
— Что-нибудь пропало? — через стекла очков для дальнозорких, глаза тети Веры казались огромными.
— Не знаю. Тетя Вера меня кто-нибудь искал?
— Нет. Спрашивали о тебе ваши общие с Лешеком сотрудники, но я не знала, где тебя искать. А кто тебе сообщил?
Где меня искать, наши с Лешеком сотрудники знали хорошо. Не захотели беспокоить или просто забыли позвонить. Я покачала головой.
— Шурик. Вы помните его? Он с Ольгертом дружил.
— Да. Но после вашего развода, у них как-то пути разошлись. Хороший мальчик.
Мы решили в милицию о взломе не сообщать. Все равно ничего не украдено. А старые альбомы никто искать не будет. Да и зачем? Я оставила свой телефон.
— Позвоните мне, если меня будут искать. Только не сообщайте мой номер никому. Хорошо?
Тетя Вера согласилась.
Из подъезда я вышла, как из склепа. На улице было солнечно и даже немного жарковато. Но мне почему-то было зябко. Говорят, когда души умерших приходят к нам, становится холодно.
— Интересно, чья душа витает надо мной: Ольгерта или его мамы? — грустно попыталась поиронизировать я, но веселей мне не стало.
Дом моего бывшего мужа находился в самом ухоженном и красивом месте нашего городка. Ухоженные газоны, фигурная плиточка под ногами, аккуратные красные крыши новопостроенных коттеджей и россыпь маленьких кафе — все напоминало благополучный европейский городок. Мне обычно нравилось это место, но сейчас было такое ощущение, будто кто-то наблюдает за мной. Хотя я и допускала, что это мое разыгравшееся воображение, но автоматически ускорила шаги, и деловито наклонила голову вперед.
Не оборачивайтесь, — я невольно вздрогнула, услышав за спиной мужской голос. — Через квартал отсюда есть уютное кафе. Зайдите в него, пожалуйста. Я вас там подожду. Это важно.
Голос прозвучал тихо и властно. У меня даже мысли не возникло ослушаться его. Я успела заметить только спину быстро прошедшего вперед человека. Боясь пошевелить головой, шагом оловянного солдатика я домаршировала до ближайшей на моем пути «стекляшки» и нырнула внутрь. Из-за столика внутри кафе меня подзывал рукой мой «собачий» знакомый.
Это вы?!! Ну и шуточки у вас! — я разозлилась.
Это не шуточки — он галантно помог мне сесть за столик. — За вами постоянно движется какая-то иномарка. Я специально понаблюдал пару кварталов. — Кстати, если вы посмотрите вон туда, — он показал глазами нужное направление, — вы ее увидите.
Действительно, у густого кустарника напротив кафе поблескивал затемненными окнами автомобиль. Но это еще ничего не значило.
— А как вы сами сюда попали? — подозрительно спросила я.
— Я работаю недалеко отсюда. Сейчас у меня обеденный перерыв. А обедаю я всегда в этом кафе.
Объяснение выглядело вполне правдоподобным, а выяснять подробно, где он работает, было смешно.
— Вам что-нибудь заказать?
— Кофе, пожалуйста. Черный.
— Как темпераментно. — Он вальяжно подозвал официанта и заказал два кофе. После продолжил: — Надоедливый поклонник?
— Не говорите ерунду.
— Почему ерунду? Разве вы не можете нравиться мужчинам? — он в упор рассматривал мое лицо, и в его красивых бархатных глазах мне чудилась насмешка. — Вы красивая женщина.
— Прекратите! — я нервничала не знаю уж больше по какому поводу, то ли из-за неизвестного преследователя, то ли меня раздражали слова собеседника. Отвыкла я уже от ухаживаний. — Вы уверены, что он меня преследовал?
— У вас будет возможность это проверить, когда вы выйдете из кафе.
— Но кто же это может быть?
— Наверное, вы побывали где-нибудь, куда вам ходить не следовало бы.
Я засмеялась.
— Что за шпионские страсти! Я всего лишь навестила своего мужа.
Нам принесли кофе. Он был невкусный, растворимый.
— Вы замужем?
— Была, но, мне кажется, это не криминал. Кстати, несколько дней назад он умер, — зачем-то добавила я эту подробность.
— От горя. — На этот сарказм можно было уже не реагировать.
— Нет. Они отравились газом. Случайно.
— Они?
— Муж и его мать.
— Вам их жаль?
— По-христиански. — Я отодвинула чашку, мне казалось, что противная жидкость плещется у меня уже где-то около подбородка.
— Кофе неудачный — заметил мой собеседник.
— Вы должны были это знать, если обедаете в этом кафе.
— Кофе я в нем не пью.
Я выглянула в окно. Иномарка была на прежнем месте.
— Будете проверять, следят за вами или нет? Или вывести вас отсюда?
— Выведите.
Мой новый знакомый подозвал официанта, расплатился и спросил, где в кафе служебный ход. Молоденький мальчик насмешливо посмотрел на нас, пожал плечами и через минуту мы уже грелись в теплых лучах солнца.
— Спасибо! — поблагодарила я, полагая, что наши дороги разойдутся. Но мой спаситель продолжал бодро шагать рядом.
— Не убегайте. Вам, ведь, не хочется сейчас оставаться в одиночестве. — Сейчас в его карих глазах было только сочувствие. Они бархатно гладили мое лицо. Неужели я ему нравлюсь?
— Расскажите лучше, почему вы развелись?
— Что за глупый вопрос — подумала я и, вдруг, почувствовала, что хочу поговорить на эту тему с кем-нибудь. Наверное, подсознательно обвиняла себя в смерти Ольгерта. Этот же человек идеально подходил к роли исповедника. Он был чужой, готов был слушать, и я не собиралась продолжать наше знакомство.
— Я не соответствовала образу графини Агрест.
— Графини Агрест? — он споткнулся о бордюр тротуара.
— Да, моя свекровь, Эльжбета, всегда гордилась происхождением Агрестов. Они — прямая ветвь старинного польского рода, его последние представители. Кстати, в нашем маленьком городке у них нет даже однофамильцев, не только родственников. А я свое происхождение знаю только до третьего колена. И ни одно из этих колен на дворянство не претендовало. Честно говоря, мне это было всегда глубоко безразлично. На протяжении всего брака мне давали понять, что я ошибка, человек третьего сорта. А некоторый последний потомок гордых графов ничего не сделал, чтобы меня защитить. Когда мое терпение окончилось, я ушла. Вот и вся история. При жизни мы больше не встречались. Так вымерла фамилия Агрестов, — так мрачно окончила я свое повествование, что мой собеседник расхохотался. От этого смеха мне почему-то стало легче, и я рассмеялась вместе с ним.
— Опереточная история. Но я надеюсь, вы не чувствуете себя виноватой в том, что случилось?
— Совсем чуть-чуть.
Дальнейшая наша беседа была далека от семейной темы. Просто легкая светская болтовня. Мой собеседник по имени Дима пытался отвлечь меня от грустных мыслей. Нужно сказать, это у него получилось. Когда мы подошли к остановке и распрощались, мое самочувствие было гораздо лучше. Я впорхнула в маршрутное такси. Оно двинулось по своему обычному маршруту, и можно было легко заметить через заднее окно, как за нами медленно последовала темно-синяя иномарка с тонированными стеклами.
Машина следовала за нами, как приклеенная, повторяя весь замысловатый маршрут микроавтобуса. Значит, для моего нового знакомого это не был оригинальный способ познакомиться. За мной, действительно, следили. Зачем? Наверное, чтобы в одно прекрасное утро я тоже не проснулась из-за какой-то несчастной случайности. Во мне все запротестовало. Не бывать этому! И я решительно вышла из маршрутного такси на остановку раньше моей, около больницы, в которой лежала Аллочка.