Но остальные данные современных исследователей об Арконе просто удивительны. Так, об этнической стороне жителей Арконы В. В. Седов пишет так: «Невозможно сказать, были ли руяне острова Рюген частью велетского союза племен или, как считал, в частности, Л. Нидерле, составляли отдельную группу балтийских славян. Первыми славянскими поселенцами на острове были носители суковско-дзедзицких древностей (на карте (рис. 90) видно, что это – лужицкие сербы. – В. Ч.). Фельдбергская керамика распространилась здесь относительно поздно, только в VIII в. (а что было раньше, веков за пять-шесть? – В. Ч.). В IX в. на острове уже безраздельно господствовала фрезендорфская посуда. Ее характерными формами являются широкогорлые выпуклобокие горшки с орнаментальными поясами из валиков с нарезными узорами или из волнистых линий. Основным регионом этой керамики был Рюген, поэтому немецкие археологи рассматривают ее как этнографический элемент ранов. В небольшом количестве такая посуда встречается еще в прибрежных местностях Фестландии [196, с. 245–247, Abb 4–5]» [123, с. 340]. Вот такова археология: начинается с выяснения этнического состава, а сводится все к толстобоким горшкам. Хотя, конечно, замечательно, что исследователь не только обнаружил наличие местного производства горшков на Рюгене, но и описал собственно форму этих горшков. Жаль только, что не указал, где именно на Рюгене существовали гончарные мастерские. Не думаю, что в Арконе, – это был священный город. Разумеется, часть горшков с острова попадала и на материк (Festland), который под пером академика РАН В. В. Седова превращается в неведомую страну Фестландию (такова нынешняя академическая наука!). И разумеется, куда уж этой науке определить, кто жил на Рюгене, ей «невозможно сказать»! Ведь, казалось бы, достаточно прочитать хотя бы одну надпись. Но в том-то и дело, что археологи, даже академики, древних надписей читать не умеют. И потому путаются в трех соснах. Что ж, напомню еще раз: на Рюгене жили русские. О чем они сами пишут по-русски, протокириллицей и открытым текстом. И входили в Ярову Русь.

Еще раз: если уже около 330 г. святой Евсевий считал Аркону короной всего Балтийского моря, то, следовательно, заселение Рюгена началось не с «носителей фельдбергской керамики» (скорее всего, данную керамику просто закупали, пока не открыли собственное керамическое производство), а за много веков до этого. Просто археологи провели очень поверхностные раскопки и удовольствовались случайным подъемным материалом.

Раскопки Арконы. Естественно, что памятник такого значения археологи должны были раскапывать. И они это сделали. Результаты сообщает В. В. Седов: «Арконское городище расположено на мысу, возвышающемся над водами Балтики на 70 м. Его подтреугольная площадка длиной до 300 м и шириной около 400 м с напольной стороны в X–XI вв. была защищена валом и рвом. Поселение, как показали раскопочные работы, основано в VII–IX вв. и первоначально имело значительно меньшую площадь. Языческий храм Святовита стоял в серединной части святилища, на мысе, ныне разрушенном морскими прибоями. Удалось изучить лишь часть рва, ограждавшего культовое место. Анализы костных остатков, собранных при раскопках сохранившейся части святилища, показали, что в жертву руяне приносили в основном молодых животных – крупный рогатый скот, овец, коз и свиней. Около городища и внутри его во время языческих празднеств совершались торговые операции, о чем говорят находки вещей, привезенных из Скандинавии и стран Западной Европы» [207, с. 177–209] [123, с. 340]. Как видим, теперь говорится о том, что были найдены предметы уже VII в., на век более ранние, чем сообщалось в предыдущем отрывке. Если Рюген считался около 330 г. н. э. короной всей Балтики, возникает вопрос, сколько же веков понадобится археологам, чтобы докопаться хотя бы до предметов IV в.? Но ведь Рюген к этому моменту уже был на вершине своего расцвета, следовательно, возник он никак не позже, чем за пару веков до своего господства на Балтике. Что же касается жертвенных животных, то наличие костных остатков мясной пищи еще не говорит о ритуале жертвоприношений. Обычно такой ритуал осуществляется в храме, а храм не сохранился. Поэтому выводы археологов бездоказательны. То же самое можно сказать и о наличии торговли внутри городища: обычно в святилищах торговлей не занимались. А наличие привозных предметов среди археологических находок можно объяснить и иначе: именно как жертву из этих вещей в честь храма на территории городища. И в наши дни, например, в фонтаны Рима иностранцы бросают монетки – деньги своей страны. Это, однако, не означает, что именно в фонтанах производилась торговля на валюту других стран. Так что археологи пишут свои статьи для других археологов, не поясняя очевидные для них выводы. В результате доверие к таким статьям падает.

Впрочем, выяснить, что именно раскопали археологи в Арконе, можно. На рис. 101 я совмещаю рисунки из монографии И. П. Русановой [115, с. 159, рис. 15-1 и 15-2] и показываю, что археологи прорыли всего-навсего 7 траншей. Обозначение тут таковы: А – край берега в 1969 г.; Б – край берега в 1920 г., В – предполагаемый край берега в X в., Г – вал, Д – уничтоженный вал, Е – комплексы вещей IX–X вв., Ж – комплексы вещей XI–XII вв., З – отдельные находки IX–X вв., И – отдельные находки XI–XII вв., К – раскопочные траншеи, Л – положение храма Арконы, по моим предположениям.

Как видим, археологи не вскрыли всю поверхность городища Арконы, а храм, к сожалению, обвалился в море вместе с участками берега. Многовековые штормы должны были основательно разметать и разбить на фрагменты попавшие в воду предметы, так что в данном случае даже подводная археология вряд ли поможет. Напомню, что круча у Арконы имеет высоту в 70 м, а это высота примерно 23-этажного дома.

Храм Арконы. Храм Арконы был посвящен Святовиду. «По свидетельству древних, в богатом Арконском храме стоял огромный идол Святовида, выше роста человеческого, с четырьмя бородатыми головами на отдельных шеях, обращенными в четыре разные стороны; в правой руке держал он турий рог, наполненный вином. Тут же висели принадлежащие богу седло, мундштук и огромный меч» [36, с. 376]. И через страницу приводится изображение Святовида, как он виделся художнице Надежде Антиповой [36, с. 378]. Изображение составлено по неясному описанию, и потому оно неверное (рис. 102).

Что же тут неверно? Дело в том, что под святовидом у славян понимался четырехгранный столб, на каждой грани которого имелся рельеф одного из четырех божеств. Возможно, что в данном случае вместо рельефа имелись в виду четыре статуи, соединенные спинами. Однако зрители видели только переднюю статую, и даже можно сказать чью. На севере обычно располагался лик Макоши, на юге – Рода, на западе – Перуна, на востоке – Велеса. Поэтому, если смотреть с юга, видно бородатое лицо Рода анфас, бородатые лица Перуна (профиль, повернутый влево) и Велеса (профиль, повернутый вправо) и волосы Макоши. Однако лицо женщины, обращенное к стене, зрители видеть не могли, так что четвертую голову по аналогии воспринимали так же, как «бородатую». Так что рог с вином на самом деле держал Род, а не «Святовид». Иными словами, существовали не четыре бородатые головы на одном туловище, а четыре отдельных бога.

№ 54. Памятник морякам. И все же прототип данному рисунку существует. Так оформляли в Арконе памятники погибшим морякам (рис. 103). К Святовиду данные памятники никакого отношения не имеют.