— Нам было хорошо вместе. Почему бы тебе не приехать?

— Я не смогу.

— У твоих детей есть няня.

— А что подумает Майлз?

— Бери и его с собой. Я найду для него подходящее развлечение.

— Не глупи.

— Приезжай с детьми на каникулах. Вероятно, и я привезу своих девочек сюда на время, пока Клер будет осваиваться в высшем обществе. Они могут играть вместе, а я тем временем повожу тебя по Инкантеларии.

— Майлз никогда бы не позволил мне этого сделать. Он крайне подозрительно к тебе относится.

— Его подозрения совершенно необоснованны. Привози свою мать.

— Она считает, что Инкантелария — скучное провинциальное местечко.

— Только потому, что у Фитца здесь когда-то была девушка. Тут вовсе не скучно. Наоборот, это место слишком живописное, чтобы его можно было назвать просто красивым. Подумай над этим. Оно совершенно. Почти совершенно, — добавил Люк, сделав ударение на первом слове. — Тут не хватает только тебя.

С минуту Фрейя колебалась. Люк с нетерпением ждал ответа.

— Не думаю, что смогу приехать, Люк, — наконец произнесла она.

— Но почему же? Я ведь не собираюсь тебя съесть.

— Ты можешь быть опасен, и Майлз понимает это.

— Ну, тогда мне не остается ничего другого, как жить воспоминаниями.

— Пусть у тебя лучше появятся новые, Люк, о ком-то другом. Мы всего лишь друзья, помнишь?

Он вздохнул.

— Помню. Игра окончена, победитель известен.

Зарядившись энергией от разговора с Фрейей, Люк проплыл несколько дорожек, вспоминая о ней и понимая, что роман с нею, увы, уже невозможен. Однако, каждую минуту думая о Фрейе, он уже дважды ловил себя на мысли о том, что думает и о загадочной Козиме. Ее лицо постоянно возникало перед его глазами, заслоняя образ Фрейи, как заслоняет звезды луна.

Диззи отодвинула свой шезлонг подальше от воды, когда Люк обрызгал ее, слишком энергично размахивая руками. А Максвелл в это время принимал деловые звонки из Вены, громко разговаривая на немецком языке и надменно вставляя странное английское слово для выразительности. Когда Люк вышел из бассейна, он увидел Карадока, который сидел в тени и читал книгу.

— А, профессор, — сказал он, оборачивая полотенце вокруг бедер.

— Ты полон энергии, — заметил Карадок, откладывая книгу в сторону.

— Я ходил в тратторию, — пояснил Люк.

— А там была та восхитительная девушка? Та, что в красном?

— Роза.

— Ах да, прелестная Роза. Так она была там?

— Она работает в этом ресторане, профессор. Думаю, она всегда на месте.

— Ну, тогда мне следует совершать ежедневное паломничество в это заведение.

Люк рассмеялся.

— Ей бы наверняка это очень понравилось.

— Моя молодость давно прошла, однако, говоря между нами, в былые годы я был большим проказником.

— Уверен, вы являетесь им и по сей день.

— Теперь я уже слишком стар, и мне остается только вспоминать о славном прошлом.

— Я также видел вдову, — печально произнес Люк.

— И она снова ответила тебе отказом? Должно быть, твое самолюбие задето.

— Даже не знаю, что такого обидного было в моих словах.

— А что, собственно, случилось?

— Длинная история, но ее сын был там, и он подарил мне бабочку. Затем, когда мимо проходила Козима, эта бабочка, подлетев, села ей прямо на платье. Я сказал ей, что это чудесно выглядит, и она в ответ улыбнулась…

— И ты подумал, что дело в шляпе и симпатичная рыбка попалась на крючок, — проницательно заметил профессор.

— Скажем так, мне показалось, что я ей нравлюсь.

— И что же случилось потом?

— Я заговорил о ее сыне, и она посмотрела на меня с нескрываемой злобой.

Карадок нахмурился.

— Что послужило причиной этому?

— Не имею ни малейшего понятия. Затем она прошептала: «Ох уж эти иностранцы», — и гордо пошла прочь.

— Вообще-то ты не совсем иностранец. Ты ведь разговаривал с ней на итальянском языке, правда?

— Ну конечно. Сказав так, она, возможно, имела в виду то, что я не из этих мест.

— Она не доверяет тебе. Вот в чем проблема.

— Да она едва меня знает, — недовольным тоном произнес Люк.

— Девушки за версту чуют таких мужчин, как ты. Учти это, мой дорогой Люк. Я знаю тебя. Как говорится: «Рыбак рыбака видит издалека». Как ты думаешь, почему мы с тобой так хорошо друг с другом поладили? Да потому что мы два сапога пара. Нам нравятся симпатичные барышни, и, уж поверь, в былые времена они отвечали мне взаимностью. Я частенько попадал в крупные неприятности. А потом вдруг повзрослел.

— И что же заставило вас повзрослеть?

— Любовь. Любовь очень многое способна изменить.

— Любовь к Миртл?

— Да, к моей дорогой Миртл. Я никогда больше не полюблю. — Он с нежностью посмотрел на Люка. — Однажды ты поймешь, о чем я сейчас говорю.

Люк пожал плечами.

— Я не уверен, что создан для любви.

— Это можно понять, только когда твое сердце охватит сильное чувство. Когда ты не думаешь, что оно тебе сейчас нужно. А потом ты не можешь поверить, что так долго мог обходиться без него. И снова возвращаясь к той прелестной девушке по имени…

— Роза.

— И она прекрасна, словно роза в мае. Ты не прочь сходить со мной на чашечку чая в тратторию?

Люк отрицательно покачал головой.

— Нет, на сегодня с меня хватит. — Однако, увидев, что профессор явно огорчился, он сдался: — Ну, хорошо, давайте сходим туда на ленч в понедельник. Там действительно великолепно готовят барабульку, и я настоятельно рекомендую вам ее отведать.

В тот вечер они всей компанией ужинали на террасе. На пламя свечи слетались ночные бабочки и мошкара, а из леса доносилось стрекотанье сверчков. На небе, усыпанном звездами, низко висела тяжелая луна. Люк, не переставая, думал о Козиме, в очередной раз задаваясь вопросом, как она посмела дать ему от ворот поворот, когда он был с нею так любезен.

— Я узнала из своего путеводителя, что на следующей неделе здесь состоится праздник в честь святого Бенедикта, — сказала Диззи. — И мы с Максвеллом очень хотели бы присутствовать на нем.

Ма поймала взгляд профессора, и на ее лице застыл притворный ужас.

— Это очень скучное зрелище, — произнесла Ромина. — Статуя Христа больше не мироточит, и каждый возвращается домой с чувством глубокого разочарования.

— А разве вы не считаете, что возможность понаблюдать за тем, как местные жители отмечают религиозные праздники, будет полезна с познавательной точки зрения?

— Отнюдь, — произнесла Ромина. — Они весьма примитивны.

— А вот мне кажется, что это очень интересно, — вмешался в разговор Билл. — Не обращайте внимания на Ромину! Она не ведает, что говорит.

— Но дорогой, ты же и сам считал это мероприятие скучным.

— Вызывающим разочарование — да, но совсем не скучным. Это празднование чуда, которое произошло несколько сотен лет назад. Потомки Бенедикта все еще проживают в Инкантеларии. Они возглавляют процессию…

— А после этого, даже несмотря на разочарование, которое они якобы испытывают, начинается развеселая вечеринка, — язвительно заметила Ромина.

— Они до сих празднуют чудо, свершившееся много лет тому назад, — терпеливо поправил ее Билл.

Ромина закатила глаза.

— Итальянцы любят хорошие вечеринки, а мы — фейерверки. Здесь бывает так шумно, прямо сверх всякой меры.

— Ты рассуждаешь, как старушка, — поддразнивая, произнес ее муж.

— Так я и есть старушка. Мне нравятся покой и тишина.

— Думаю, нам все же следует сходить туда, — сказал Максвелл.

— Это путешествие может оказаться достаточно опасным, — вмешалась в разговор Ма. — Ведь кругом полно карманных воров.

— Здесь? — с удивлением произнесла Диззи.

— Они подыскивают именно таких людей, как вы. Тех, кто выделяется на общем фоне. У вас слишком светлые волосы.

Диззи взглянула на своего супруга.

— Я уверена, Максвелл меня защитит, — сказала она, улыбаясь, словно маленькая девочка. Максвелл взял ее за руку.