— Вы не хотите посмотреть достопримечательности? — спросила она с нескрываемым разочарованием.

— Возможно, в другой раз.

— Вы многое теряете…

— Ну что ж, это моя потеря.

— Спасибо за кофе.

— Мне было очень приятно угостить вас.

Она улыбнулась почти непристойной улыбкой.

— Нет-нет — это мне было приятно.

Люк вернулся в замок. Его мать разговаривала с Вентурой и еще одной служанкой в холле.

— Мой дорогой, где ты был?

— Ездил в город, — ответил он.

— Правда, он милый?

— Более, чем я ожидал, — ответил Люк с улыбкой.

— Ладно, иди выпей чего-нибудь. Ужин в девять.

— Пожалуй, сначала я приму душ.

— Не задерживайся. Профессор о тебе спрашивал.

Люк закатил глаза.

— Я не обязан разговаривать с этим чудаковатым стариком. Я ведь приехал сюда отдохнуть.

— Ну, тебе все равно от этого никуда не деться, и точка.

Люк поднялся к себе наверх, а когда вернулся, то увидел, что его мать разговаривает на террасе с Диззи. Внутренне злясь на весь белый свет, он нехотя присоединился к ним.

— Ну и как прошел день? — спросил он Диззи.

Она сладко улыбнулась, поправляя волосы.

— Я очень хорошо отдохнула, нежась на солнце и читая книгу. А потом я и Макс незаметно ускользнули в дом, чтобы немного поакробатиться…

— Поакробатиться? — повторил Люк.

— Ну да, это когда вы лежите вместе на кровати, прижавшись друг к другу, как два маленьких кролика. — Она вытянула лицо с явно притворным выражением вины. — Конечно же, это потакание своим низменным инстинктам, однако постель такая удобная, что даже не хочется оттуда вылезать.

— Мне так приятно это слышать. Я приобрела самые лучшие простыни от фирмы «Фретт», — сказала Ромина.

— Мы собираемся завтра на Капри. Почему бы тебе не поехать с нами? — спросила Диззи Люка.

— Благодарю за приглашение, однако я лучше пооколачиваюсь здесь и побуду в кровати один…

Мать внимательно посмотрела на него.

— Люк очень устал. Ему нужно как следует отдохнуть.

Во время ужина Люк отвечал односложно и не остался на кофе. Ромине пришлось извиняться за него.

— Люк переживает сейчас не лучшие времена. Он ушел из бизнеса, развелся с женой и к тому же не знает, что ему делать дальше. Мне следовало бы подыскать ему хорошую девушку.

— В городе полно девушек, — заметил Карадок. — Итальянки очень симпатичные.

— Нет, только не местный контингент, — с издевкой в голосе произнесла Ромина. — Боже упаси! Я бы хотела видеть рядом с ним девушку из высшего общества.

— Не думаю, что намерение жениться является первоочередной задачей Люка, — осторожно заметил Билл.

— Зато я поставила это пунктом номер один. Мужчинам спокойнее, когда они женаты. Посмотри на Нэнни, — сказала она, ссылаясь на своего брата. — Это же настоящее бедствие!

— Да, я бы никому не пожелал его в мужья, — произнес Билл.

— Честно говоря, я бы тоже! — согласилась Ромина.

В течение нескольких последующих дней Люку удавалось ускользать от гостей. Он был вежлив, но держался в стороне. Большую часть времени он проводил, читая возле бассейна или прогуливаясь вдоль каменистого берега, думая о чем-то своем. Несмотря на красоту Инкантеларии он по-прежнему чувствовал тяжесть в душе. Люк подумал о том, что можно было бы развлечься с Марией, но тотчас отбросил эту идею. Мария, как и многие другие случайные женщины, которых он встречал, была подобна горшку с великолепным медом. Однако после того, как съедено содержимое, не оставалось ничего, кроме пустого горшка. Его душа жаждала чего-то большего. Возможно, горшка, который бы всегда оставался наполненным. Меда, который никогда бы не кончался. Скорее всего, он не был создан для слишком серьезных отношений и ему было предначертано судьбой порхать подобно пчеле с одного цветка на другой, нигде не задерживаясь надолго.

Люку удавалось отклонять приглашения профессора сопровождать его в город почти неделю, но он не мог отказываться от них вечно. За ленчем, когда Диззи предложила поездку в Позитано, он решил, что профессор был меньшим из двух зол. Люку совсем не улыбалась идея провести день с парочкой маленьких «крольчат».

Профессор насладился долгим полуденным отдыхом, проснувшись в четыре часа, чтобы поехать в город. Ромина дала Люку свою машину и проводила его, махая на прощанье рукой. В воздухе пахло густым сосновым и эвкалиптовым ароматом, а легкое чириканье птиц доносилось перезвоном с веток.

— Думаю, что у этого замка трагическая история, — произнес Карадок. — Я чувствую это по флюидам, которые исходят от комнат. Они красивые, но от них веет грустью и еще чем-то, что я совершенно не могу понять. Раньше я уже испытывал похожие ощущения, находясь перед античными греческими храмами и дворцами. Камни хранят энергетику происшествий, которые когда-то случились здесь. И если эти события были драматическими, то создается впечатление, что и сами стены проникнуты трагизмом. Я так хочу докопаться до истины, попытавшись выяснить, что же тут произошло. Однако в этом нелегком деле мне нужен помощник. Как говорится: «Одна голова хорошо, а две — лучше». Ты со мной?

Люк не мог не улыбнуться в ответ на нескрываемое воодушевление старика.

— Я с вами, профессор. И с чего вы хотите начать?

— С центра города. А именно с церкви.

— И что же вы надеетесь там найти? — спросил Люк и подумал: «Ну, конечно же, кроме плачущей статуи Христа».

— Пожилых людей, — ответил профессор. — Старики подолгу находятся в церкви. Они в курсе всех дел. А еще они любят поболтать о прошлом.

Люк помог профессору выйти из машины, протягивая ему трость.

— Дай-ка мне минутку, чтобы управиться с ногами, — сказал Карадок, аккуратно приподнимая каждую из них. — Мне крупно повезло, что они вообще остались на месте. Вот у Джолли их чуть не оторвало во время войны. — Он тихонько посмеивался, когда они медленно шли вдоль дороги, ведущей к церкви. По пути тянулась череда небольших строений: аптека, бутики, мясная лавка, парикмахерская, кондитерская, — все они уже открылись после полуденного перерыва и вновь зазывали посетителей. Случайно Люк снова заметил маленького мальчика, попавшегося ему на глаза пару дней назад. Сейчас малыш бесцельно бродил среди деревьев, напоминая потерявшуюся собачонку.

В огражденном толстыми каменными стенами пространстве внутри церкви было прохладно и сумрачно. Не доносилось ни звука, — только эхо тихой молитвы. В конце здания, там, где в алькове стоял алтарь, находился столик со свечами, зловеще мерцавшими в полумраке и своим светом освещавшими мраморную статую распятого Христа. Люк ни на минуту не допускал мысли о том, что эта статуя и впрямь может мироточить кровавыми слезами. Без сомнения, здесь поработал какой-нибудь умник, вооружившийся красной краской и движимый любовью к показной театральности. Люк последовал за Карадоком вдоль по проходу между рядами, не совсем понимая, что именно они здесь ищут. Внутри пахло расплавленным воском и ладаном. Люк бегло окинул взглядом фрески с сюжетами, изображающими Рождество и Распятие Христа, а также иконопись, украшенную золотым листом, который поблескивал при свете свечей. Это была очаровательная часовенка. Наверняка ее часто посещали прихожане, хотя это было неудивительно — ведь в таком месте, как это, процветало католичество.

По обеим сторонам от прохода сидели люди: старуха с четками в руках, пожилой мужчина в черной шляпе, который, преклонив колени, молился Господу, молодая женщина в вуали, очень мрачного вида, ставящая свечку, — закрыв глаза, она словно просила у Бога невозможного. Карадок оперся на свою трость.

— Ну и что теперь? — резко выдохнул Люк, засовывая руки в карманы. Как же он мог поддаться на столь безумную идею профессора отправиться с ним на поиски приключений?

— Я ищу здесь самого старого человека, — произнес он, смущенно улыбнувшись. — Такого же древнего, как и я. Ага, кажется, я нашел того, кто нам нужен. — Мужчина, который, стоя на коленях, молился Богу, казалось, совершенно окаменел. Его вполне можно было бы принять за мертвого, если бы он слегка не подергивал ногой, — как кот, который частенько шевелит хвостом, находясь в полудреме.