— Послушайте, босс, ведь он напал на меня, когда я на него не смотрел, — попытался защититься Мэрфи.

— Ну и что с того? Какая разница? — нетерпеливо буркнул Барон. — Лучше продолжим. Найди бумагу и ручку, чтобы Бойд мог написать свое прощальное письмо лейтенанту Хардингу!

Внезапно мне в голову пришла спасительная мысль.

— Это не ваша идея, Луи, — медленно проговорил я. — Я имею в виду найти козла отпущения для полиции, которому можно приписать оба убийства. Эта идея взошла на каком-то другом навозе, а вы только исполнитель. И сколько вам за это отвалят?

— Какой умница! — буркнул он. — Получите сами, если сможете.

— За этим мог бы скрываться Вулрих, — раздумывал я вслух, — но это маловероятно, так как мальчик Эдди недостаточно хладнокровен. Это больше походит на Бейли. И у него были веские основания для такого плана, учитывая ту сумму, которую он получит от Вулриха, по сравнению с которой ваши 20 тысяч кажутся не больше чаевых.

— Вы говорите, словно речь держите, — хрюкнул Барон.

— Да, Бейли, — повторил я, убежденный в своей правоте. — И он вам сказал, что это выход из положения. Вы оба получите свои денежки, а кто такой Бойд, чтобы о нем кто-нибудь позаботился? Уверен, что именно ок подсказал вам этот план, а вы его бесплатно претворяете в жизнь.

По его кислой физиономии можно было понять, что я угадал.

— Вот, я все приготовил, босс, — доложил Мэрфи. — Бумага и чернила.

— Садись, Бойд! — хрюкнул Барон.

Кусок Мяса подошел ко мне с револьвером в руке и спросил:

— Пойдешь сам, ищейка, или тебе немного помочь?

Я прошел к столу и уселся.

— Вы все еще продолжаете ошибаться, Луи, если считаете, что я напишу признание, чтобы вы смогли отправить меня на тот свет! — сказал я.

Дуло револьвера жестко уткнулось в мой затылок.

— Если ты не напишешь то, что прикажет босс, я всажу тебе пулю в затылок.

— Ну, конечно, же, сделай это поскорее, и у тебя не будет никакого признания, а только труп на руках!

— О’кей! — устало сказал Барон. — Значит, вас надо немного взбодрить, Бойд? Пальцы, взбодри его немного!

Маленький человек услужливо подскочил к столу на своих кривых ногах, и я подумал, что он создан больше для верховой езды.

— У меня все еще болят колени, ищейка! — прохрипел он своим тоненьким голоском. — Могу биться об заклад, что ты надорвал живот от смеха, когда мне пришлось спрыгнуть со сходен. Смешно, правда?

Он сунул руку в карман куртки и достал оттуда складной стилет. Он нажал на кнопку и изнутри выскочило лезвие длиною сантиметров пятнадцать, правой рукой он схватил мое ухо. Когда я инстинктивно попытался увернуться, дуло револьвера подсказало мне, что этого делать не рекомендуется.

— Босс не хочет, чтобы на тебе было что-нибудь заметно, — пронзительно выкрикнул Пальцы. — Это может навести лейтенанта на определенные мысли. Ведь ты должен утопиться.

— Это ты так считаешь, — сухо ответил я.

— Поэтому я только обработаю тебе барабанную перепонку, ищейка, — сказал он. — Приблизительно вот так.

Я конвульсивно вздрогнул от колющей боли, которую причинило острие ножа моему уху.

— Не волнуйся, — сказал Пальцы. — Я могу простоять так всю ночь. А лезвие будет входит все глубже и глубже. Как тебе это нравится, легавый?

Он снова нажал, и хотя лезвие двинулось вперед лишь на какие-то доли миллиметра, боль стала ужасной.

Не было никакого смысла позволить ему перерезать мою барабанную перепонку.

— Олл-райт! — сказал я. — Я напишу это письмо.

— Жаль, — разочарованно буркнул Кусок Мяса. — Это лишит нас многих удовольствий.

Барон продиктовал мне текст, который я должен был написать, и ввел меня в курс деталей моей предполагаемой сделки с Вулрихом. Они состояли в том, что я убираю его жену за сто тысяч долларов. Я должен был написать, что, так как Свайну удалось выжать правду из Вулриха, мне пришлось убрать и его, чтобы он не смог поведать всей сути дела Барону. Я написал письмо и положил его на стол.

— Знаете, что я теперь собираюсь сделать, Луи? — спросил я. — Вдоволь посмеяться над вами.

— Не позволяйте эмоциям овладеть вами, — небрежно бросил он.

— И вы даже не спрашиваете почему?

— Ну, почему? — буркнул он.

— Потому что это так называемое прощальное письмо не даст вам сделать и шагу дальше, — ответил я, усмехнувшись. — Ведь согласно этому письму Вулрих является моим соучастником, он вместе со мной планировал преступление и покрывал меня после его совершения. Таким образом, он виноват в той же степени, что и я, и при таких обстоятельствах мы оба будем признаны преступниками. А я еще не слышал ни об одном страховом обществе, которое бы выплатило страховку человеку, совершившему преступление, чтобы ее получить.

— Вы правы, — ответил Барон. — И я полагаю, что Вулриху не поздоровится, когда за ним придут копы. Ведь он не мог рассчитывать на такой вариант, когда передал все свое имущество Бейли, в том числе и страховой полис на имя его жены. Так что денежки будет получать не он, а Бейли.

Он еще какое-то время посмеивался надо мной, но потом стал серьезным и резко сказал:

— Ну ладно, мы уже достаточно повеселились! Забирайте Бойда, увозите его и расправляйтесь с ним побыстрее!

Глава 10

Они взяли меня в клещи. Кусок Мяса повис на одной моей руке, а Пальцы держал с другой стороны нож, приставленный к моему горлу, так что бесполезно было даже пытаться вырваться из рук Мэрфи. Это все равно не помогло бы. С перерезанным горлом не убегают.

Так мы добрались до гавани и пошли вдоль берега, мимо ряда яхт, пока не дошли, наконец, до испанской галеры. Здесь мы остановились. Это было как раз то место, где оба негодяя выбирались из воды, после того как полетели со сходен.

— Мы должны поблагодарить тебя за то, что ты помог нам выбрать место, легавый, — пропищал Пальцы в мое ухо. — Оно действительно очень удобное.

— Ну что ж, сейчас представление закончится, — буркнул Кусок Мяса. — Мне хочется еще пропустить рюмочку виски, а до ресторана далековато.

И его рука внезапно легла сзади на мою шею. Я инстинктивно схватился обеими руками за нее, чтобы ослабить смертельную хватку, но в ту же секунду в действие вступил Пальцы. Он подскочил ко мне и нанес два коротких удара в солнечное сплетение.

Колени мои подогнулись, боль пронзила все тело, а рука Мэрфи еще сильнее сжималась вокруг моей шеи, перекрывая дыхание. В этот момент Пальцы нанес мне третий удар, от которого я согнулся пополам. Теперь меня поддерживала только рука Мэрфи.

Судя по всему, рассчитаться мне с ними не удастся. Рука Мэрфи сжималась все сильнее и сильнее, а перед моими глазами уже затанцевали звездочки, когда внезапно его хватка ослабла. Мне не оставалось ничего другого, как только упасть. Я больно ударился о бетонную набережную и, наконец, растянулся плашмя.

— А говорили, что это жесткий парень!

— Какой еще жесткий, просто мальчишка, — ответил Пальцы. — Бросай его в воду и пошли пить виски.

Тяжелый ботинок пришел в соприкосновение с моими ребрами, и я покатился по берегу. Прежде чем упасть в воду, я успел сделать глубокий вдох и ушел в воду на достаточную глубину.

Плыл я так долго, что, казалось, легкие вот-вот лопнут. Потом осторожно вынырнул на поверхность, быстро глотнул воздуха и опять ушел под воду. Так я делал несколько раз, не допуская ошибки и не появляясь более двух секунд на поверхности. А когда я все-таки вынырнул и осмотрелся, то увидел, что отплыл от берега на большое расстояние. Лишь смутно я видел на берегу две фигуры — Мэрфи и Пальцы, — шагавшие к ресторану, чтобы пропустить по рюмочке.

Видимо, они удостоверились в том, что я утонул, и это меня вполне устраивало.

Некоторое время я плыл на спине и отдыхал, пока оба не исчезли из поля моего зрения. После этого я взял направление на темные очертания испанской галеры. Вскоре я уже находился рядом с ней. Пришлось прокричать раз десять, прежде чем на палубе показался хозяин судна и с недоумением уставился на меня.