Но ведь это хлопотно!

Да, очень... Зато какой неожиданный и сильный результат это дает! И тонко чувствующий зритель всегда отличит «изображение» чувств от подлинной радости или боли.

Необычно суровая зима пришла в том году в Крым. Двадцать лет не выпадало здесь такого снега. Мы приехали туда, чтобы «догнать» уходящую натуру, а вынуждены были начать съемки зимних сцен, которые предполагали сделать на севере, под Ленинградом.

Для сцены казни монаха Даниила, которого самоотверженно и точно сыграл Виктор Евграфов, нужен был снежный пейзаж с ручьем. Мы нашли его высоко в горах, на перевале. Здесь было особенно холодно.

В сценарии написано:

«...Ночью выпал снег, и деревья в это раннее утро на белом-белом фоне кажутся особенно чужими, незнакомыми. Большое холодное солнце встает из-за края земли.

Анна в одиночестве, склонившись к ручью, умывается после сна.

От ручья поднимается пар. Из-за деревьев все громче слышен голос епископа Роже, творящего латинскую молитву:

— Доминус вабискум...

— Нет! — кричит Анна, закрыв лицо руками. — Нет!

Она бежит, не различая дороги, через ручей, по белому

снегу, цепляясь за колючие кустарники.

Все медленнее становится ее бег.

Тихим шагом выходит Анна к месту казни. Один из пехотинцев вытирает ветошью меч.

— Седлайте коней, — жестким голосом говорит Анна, и каменным становится ее лицо. — Солнце высоко...»

Мы решили вместе с оператором Валерием Федосовым снимать этот кульминационный момент фильма одним длинным кадром. От актрисы требовалось прожить эпизод в стремительной смене чувств: от боязни взглянуть на исполнение вынесенного ею приговора — через испуг, ужас и надежду — к отчаянию и ожесточенности.

Когда автобус привез Кореневу на перевал, мороз достиг семнадцати градусов. Кинокамера, подготовленная к съемкам в благодатном Крыму, замерзла. Актриса, легко одетая (в соответствии со сценарием — снег ведь только что выпал!), терпеливо ждала, когда закончится ремонт аппаратуры и все будет готово. Казалось, что она была благодарна погоде за это испытание, за эту дрожь и холод. Она не хотела греться в автобусе, а я не уговаривал ее...

То, как она сыграла, можно видеть в фильме. Это документировано. Я подчеркиваю это слово: хорошая актерская игра в кино — это документирование подлинных человеческих чувств. Добавлю только, что после съемки меня испугали ее руки. Они были в кровавых ссадинах и ранках ото льда и снега, который она сжимала в кулаках.

Вот за это мы пригласили ее на роль Ярославны. Мы знали, что эту сцену — сцену высокого трагизма и бешеной смены чувств — она сыграет наверняка. Я верил в это, ибо давно уже следил за ее творчеством, знал ее возможности по «Сентиментальному роману».

Вообще, актрисы в «Ярославне» подали актерам-мужчинам хороший пример раскованности и профессионального отношения к делу.

Мы снимали сцену, где русский воин Злат и польская девушка Янка купаются в озере. По-советски целомудренный, абсолютно поэтический кадр: обнаженные, они идут спиной от камеры к озеру. Русского воина играл Николай Караченцов, а польскую девушку Ханка Микуч.

Пока мы ехали на натуру к лесному озеру, Коля Караченцов все время хорохорился:

— Ну, я вам сейчас покажу! Ну, вы увидите!

Приехали на место.

Ханка только спросила:

— Игорь, раздеваться? — Все с себя немедленно скинула и спокойно пошла к воде.

Что было с Караченцовым! Мы бегали за ним по всем кустам, еле изловили. Потом долго уговаривали. Он поставил жесточайшее условие — убрать всю съемочную группу. И только я да оператор Валера Федосов были свидетелями его наготы.

По нынешним временам нашу картину можно было бы назвать блокбастером. Фильм снимался, как и «Гонщики», в широком формате. Был проделан колоссальный объем работы: построены восьмидесятиметровый дракар — варяжский корабль, целый обоз старинных повозок, в самом большом павильоне в Сосновой Поляне воссоздан внутренний вид киевского собора Святой Софии, закуплены горы мехов (приданое Анны).

Древний замок искали в Венгрии, в Чехословакии, в Польше. Нашли под Краковом — красивое горное гнездо Нездице высоко в Татрах.

Отдельно хочу упомянуть замечательных польских профессионалов, работавших с нами во время экспедиции в Польше, — продюсер Урсула Орчиковска, директор Зигмунд

Вуйчик, второй режиссер Анджей Райтер. И конечно, замечательный актер Веслав Голас, сыгравший польского короля Казимира, дядьку нашей Анны.

События тысячелетней давности. Наша античность.

Никогда еще я не тратил столько времени на чтение разных источников. А сколько тетрадей извел, делая выписки, срисовывая картинки.

Листаю одну из них:

— Конь, сабля, стрелы — Восток. Броня, щит, меч — Запад.

— «Ваши боги — дерево».

— В скандинавских сагах Ярослава называют хромым Ярислейфом, да еще и скупым.

— Обычно плыли на ладьях. Лошади шли берегом. Но варяги и лошадей грузили на борт.

— Хитрость считалась мудростью.

— При Ярославе в Киеве было уже 400 церквей и 8 торгов.

— Меха, меха, меха, воск, мед, рабы... Самое дорогое — чернобурые лисы.

— От варягов пришло правительственное начало, от греков — христианство.

— Варяги, как воины, приходили в Киев без жен. Если оставались, то женились на славянках. Женская кровь, дети быстро их размывали.

— Грибная похлебка — обычно.

— Мечи имели имена.

— Доски столов вешали после обеда на стену.

— Дерн на крышах. (Это я видел в Осло!)

— Анне не надо было перекрещиваться, церковь была едина. Раскол произошел в 1054 году.

— Это теперь у Софии Киевской — 19 куполов польского барокко, а сначала их было 13. Стены были не беленые, а кирпично-розовые (плинфа), полосатые.

— Стена собора, на которой была изображена семья Ярослава — строителя этого храма, рухнула в семнадцатом веке, и рисунок этот сохранился только в зарисовках художника Вестерфельда (1651 г.).

— Верблюды на улицах Киева.

— Дерево посреди дома — частая деталь в скандинавских жилищах, цветы и трава на полу.

— Знак времени — золотое колечко, оказывается, холодеет перед утренней зарей.

— Варягами (vaeringjar) скандинавы называли своих соотечественников, служивших в страже византийского императора.

— Князь Святослав гребет вместе с дружиной. Средний рост, плоский нос, голубые глаза, густые брови, мало волос в бороде, длинные косматые усы. Волосы на голове выстрижены, кроме одного клока, в ухе серьга с карбункулом и двумя жемчужинами... (Лев Диакон.) Таким мы и сделали варяжского предводителя в исполнении Александра Суснина.

Эти заметки писать не переписать: три толстые тетради.

Поборник «пафосного» отношения к родной истории Илья Глазунов в одной из своих гневных статей поместил нашу «Ярославну» в один ряд с фильмами «Андрей Рублев» и «Как царь Петр арапа женил», как примеры издевательского отношения, глумления над национальными чувствами.

Я подумал, что, раз уж мы попали в такую компанию, не так уж плохи наши дела.