- Знаешь, с момента нашей встречи в больнице я только и мечтал остаться с тобой наедине и снять с тебя абсолютно все, вплоть до сережек. Теперь мечта сбылась, а я лежу и даже не могу пошевелиться. - посетовал Максим.

- Ну-ну. - прыснула я. - Прости, но сама раздеваться я тоже сейчас не могу. Тем более, вплоть до сережек! Их же целых четыре и они из золота! Тяжеленные.

- Ооо... - усмехнулся Максим. - Причем три на одном ухе. Не перевешивают? А сколько ж теперь весят твои шорты с цепью вместо ремня.. Нас двоих наверно кровать не выдержит. - и он сделал вид, что хочет встать.

- Ну, нет! - поймала я его за ухо. - Никуда тебя не пущу, пока не извинишься!

- Ай! За что?! - опешил благоверный.

- За то, что молча смотрел как Леха меня терроризирует! А еще муж называется!

- Ааа… Так тебя ж Наташа защищала. Да и того… Мужская солидарность! Ай-ай! Отпусти! Я же не кот-Бегемот! - ухо изрядно побагровело, и только поэтому я сжалилась и выпустила супруга.

- Ну ладно, сегодня живи. Отдохну и задам тебе завтра. Кстати, таблетки не забудь.

Глава 8

После полудня следующего дня мы уже мчались обратно в Байкальск. Меня и правда привезли утром к мосту, и я, к своему великому изумлению, смогла сесть в седло. Симпатичный мальчик-бурят потянул коня за веревку и сказал:

- Я вас поведу.

- Не нужно. - улыбнулась я ему. - Я скоро вернусь.

Я чуть нажала коню на бока пятками. Животное вздрогнуло и пустилось с места крупной рысью. Ветер бил мне в лицо, мимо пробегали сосны. Я чувствовала живую радость, не смотря на нещадно воющие мышцы ног. Ничто и никогда не сможет сравниться с верховой прогулкой на свежем воздухе. Конь нетерпеливо покосился на меня правым глазом и, когда понял, что я не возражаю, перешел на галоп. Видимо скучно было ему возить шагом всяких детишек, трясущихся от страха, а я была хорошей наездницей, не смотря на долгий перерыв в практике.

Чувствуя мощь зверя под собой и слушая свист ветра в ушах, я была самым счастливым человеком на свете. Волосы развевались, каждая клеточка моего тела трепетала от восторга, конь учуял мое настроение, ускорил бег и выразил мне свое одобрение веселым ржанием.

Мы и не заметили, как выскочили на большую поляну, где располагался буддистский храм - датцан. В воротах был турникет для туристов, но в одном месте ограда была низкой, поэтому я не стала притормаживать коня, мы просто перемахнули через забор. Кому-то другому за это здорово влетело бы, но меня здесь знали, раньше я часто появлялась на этой поляне верхом и оставляла в чаше для пожертвований солидные суммы. Буддизм был мне не чужд. Однако, я не появлялась здесь несколько лет. Если служителя поменяли, то меня могут здорово оштрафовать. Почему-то эта мысль изрядно меня веселила.

К моей удаче, из храма вышел Володя, мой старый знакомый бурят. Он с улыбкой подошел ко мне и взял коня под уздцы. Я спешилась.

- Будьте благословенны! - произнесла я свое обычное приветствие. Вообще-то им пользуются виккане, почитатели природы, но Володе оно нравилось.

- И вам всего самого лучшего.

Он радостно улыбался, отчего его и без того узкие глаза исчезали совсем. Наверное, с деньгами у них туговато, раз так встречают.

- Как давно мы вас ждем! Все уже решили, что вы нас забыли!

- Ни в коем случае! Просто это были очень не легкие годы, я провела их на другом конце России.

- Ну, что ж, с возвращением. Надеюсь, ваша полоса неудач теперь закончена?

- Я тоже надеюсь на это. Посторожи коня, пожалуйста. Я хочу войти внутрь.

Он кивнул, и я вошла в двери храма. Если судить по размерам, то христиане назвали бы это строение часовенкой. И действительно, здание было невысоким, даже невзрачным. Снаружи стены были выкрашены в яркий желтый цвет, тогда как крыша была темно-зеленого цвета, и ее углы загибались кверху, как у китайских пагод.

Но это был храм. Каждый, кто входил туда, это понимал. Я встала перед картиной, изображающей круг Сансары, и закрыла глаза. И, как всегда, почувствовала в голове не то звон, не то вибрацию. Это было место из тех, которые люди называют "Места Силы". Здесь ее можно было даже потрогать, она витала в воздухе, готовая помочь каждому, кто отнесется к ней с уважением.

Некоторое время я постояла, прислушиваясь, затем обошла храм по кругу и оставила в чаше пожертвований несколько синих бумажек. Желание у меня было только одно: чтобы ремиссия мужа стала выздоровлением. Несомненно, Всевышний прочел его в моем сердце и поможет, если посчитает нужным.

Я бы побыла здесь еще, но в седло села только я, а остальные остались жариться в машине, поэтому я развернулась и вышла. Володя с улыбкой придержал для меня стремя и вернул мне уздечку. Конь дрожал от нетерпения.

- Надеюсь увидеть вас снова и очень скоро! - сказал служитель.

- Если бы была возможность - я бы осталась здесь жить. Прямо вон там, в палатке. - улыбнулась я. - До свидания!

Я развернула коня, снова перемахнула через ограду и поскакала обратно.

А сейчас мы уже были на полпути к дому. Мимо окна проносились широкие луга, изредка на них появлялись стада коров и табуны бурятских лошадей. Саяны все еще виднелись на горизонте, как что-то вечное, непоколебимое.

Максим тронул меня за руку и спросил:

- О чем задумалась?

- Я все еще скачу верхом. - вздохнула я.

- Даже когда я рядом, ты думаешь о лошадях! - отвернулся Макс.

- Ну, зато, сидя на коне, я думала о тебе! - соврала я.

По его лицу я поняла, что он мне не поверил. Ну и пусть. Он слишком хорошо меня знал, чтобы всерьез ревновать к коню.

Мы проскочили городок Слюдянку и теперь ехали по берегу Байкала. Небо было ясным, вода была сочного синего цвета. Сколько бы раз я не ездила этой дорогой, вид всегда завораживал. Ребята забросили нас домой, оставили ключи и сразу же уехали в Иркутск, в геологический центр. Наконец-то мы с супругом остались вдвоем.

Мы вошли в подъезд, я отперла дверь, впустила Макса и вошла сама. Не успел щелкнуть замок, как я почувствовала, что меня с силой разворачивают и впечатывают в дверной косяк. Максим пригвоздил обе мои руки к двери и крепко поцеловал меня. Я с жаром ответила на поцелуй. Через несколько мгновений он подхватил меня на руки, как пушинку, отнес в спальню и аккуратно уложил на кровать. Полюбовавшись на меня немного, он лег рядом и снова поцеловал, теперь уже нежнее. Его руки блуждали по моему телу.

Вдруг поцелуй прервался, и Максим, тяжело вздохнув, положил голову мне на плечо.

- Прости. Эти таблетки… - еле слышно сказал он.

- Ничего. - бодро ответила я, стараясь ничем не показать своего разочарования.

Мы немного полежали в обнимку, затем я поцеловала горячий лоб Макса, выбралась из-под него и направилась в дальний угол комнаты, к алтарю. Нужно было зажечь две свечи, красную и зеленую, и установить ароматическую палочку над чашей с водой. Все вышеозначенное находилось на маленьком столике и отражалось в красивом зеркале, которое держала своими крыльями гипсовая фея. Символы четырех стихий и Великой Богини. Если Максим действительно всей душой любил природу, то я превратила эту любовь в религию. Я верила, что Мать Земля и Отец Небо и есть те высшие силы, которые помогают человеку или же наказывают его. В нескольких моментах своей жизни мне приходилось убеждаться в правильности этого утверждения на деле. Максим не разделял моих мыслей, но относился к ним с должным уважением. А большего я от него и не требовала.

Ярко засияли огоньки свечей. Курящийся ароматный дым отражался в зеркале, свиваясь в непрестанно меняющиеся образы. Я понаблюдала немного за ними, и мне показалось, что в один момент я разглядела в клубах дыма образ падающих камней. Впрочем, я могла ошибаться. Никогда передо мной не стояло задачи прорицания. Я почти не владела этим искусством, за исключением нескольких вещих снов.

Я сконцентрировалась и начала четко проговаривать про себя слова молитвы. Я обращалась к Богине-Матери, той, что издревле покровительствовала женщинам. Той, которую забыли люди, после многих веков насильственного повсеместного насаждения патриархальных религий. Той, которую христиане объявили демоном просто потому, что иначе она бы составила конкуренцию власти мужского Бога и не позволила бы женщинам и мужчинам подавлять их естественную природу, объявленной проповедниками греховной.