Именно врага. Например, 3. Бжезинский, получивший особую известность как советник бывшего президента США Дж. Картера, писал: «Мой взгляд на роль Америки в мире все еще оптимистичен. Я говорю „все еще“, потому что сильно встревожен теми дилеммами, с которыми мы сталкиваемся как у себя, так и за рубежом, и особенно социальным и философским смыслом направления изменений в новые времена». Понятно, что «социальной и философский смысл направления изменений» в мире тревожит идеологов капитализма. Понятно и то, что в первые годы после второй мировой войны буржуазные «провидцы» боятся прежде всего третьей мировой войны, атомной. Угроз, которые несет в себе само «нормальное» развитие западного общества, они словно не замечают.

«Эксперты», привлеченные в послевоенные годы для решения вопроса о сроках грядущей военно-атомной катастрофы, определяли ее дату так: между 1960 и 1968 годами, с максимальной вероятностью — в 1964 году. Во многих рассказах, написанных в пятидесятых годах американскими фантастами, именно в 1964 году «разразилась» атомная война. Тем же годом обозначено действие трагического американского антивоенного фильма «На последнем берегу».

Но «холодная война» сменилась эпохой международной разрядки, самые мрачные из возможных предсказаний были опровергнуты жизнью. Как это отразилось на попытках предвидения будущего?

Западные «исследователи будущего», гордо именующие себя футурологами, дали множество прогнозов, причем самое, пожалуй, поразительное в них — несходство таких прогнозов между собой.

Одна группа футурологов, пожалуй наиболее влиятельная, предрекает, что около 2000 года человечество окажется в поистине трагическом положении: нехватка продовольствия, почти полное истощение сырьевых ресурсов, и это в перенаселенном мире, где загрязненность природной среды превысит все допустимые нормы.

Таковы прогнозы американских ученых из Массачусетского технологического института. Разработаны они по заданию так называемого Римского клуба — основанного в 1968 году в Италии международного объединения политических деятелей, видных чиновников и ученых-экспертов.

В то же время другие американские эксперты — из Гудзоновского института — предложили оптимистический вариант будущего, согласно которому миру удастся выбраться из всех ловушек и даже двадцать миллиардов людей смогут жить на нашей планете превосходным образом. Но при этом постулируется «вечное» существование капитализма, пусть и несколько «улучшенного».

Впрочем, новые прогнозы, сделанные буржуазными учеными в середине семидесятых годов, показывают, что «оптимисты» становятся более пессимистичными, а в предсказаниях пессимистов появляются радужные ноты.

Кому же верить — оптимистам или пессимистам?

Для этого надо познакомиться с их доводами. Подробно разобравший множество западных футурологических работ советский ученый Э. А. Араб-оглы убедительно показывает в своих книгах[17] несостоятельность самих принципов, с которыми буржуазные ученые подходят к будущему.

Эксперты Римского клуба видят, например, основное противоречие нашей эпохи в различиях между «миром» стран развитых — и «миром» стран развивающихся, между «богатыми» и «бедными» народами. Выход из этого противоречия для них в том, чтобы «богатые» народы добровольно поделились с «бедными» — и в то же время искусственно задержали и даже совсем прекратили развитие науки, техники, промышленности.

Но ведь это капитализм породил и порождает контрасты между бедностью и богатством. Э. Араб-оглы констатирует: «…опасность экологического и демографического кризиса исходит не от „легкомысленного расточительства“ абстрактного потребителя… а от расхищения природных ресурсов, загрязнения окружающей среды, вызванных анархией производства и погоней за прибылью в условиях капитализма…»

В этой маленькой книге, конечно, нельзя подробно рассказать о научно-технических прогнозах, как они того заслуживают.

Позволю себе сказать здесь еще относительно немногое. Угроза экологического кризиса отнюдь не вымышлена. Все толще становится Красная книга, на страницы которой заносят виды живых существ, исчезнувших или исчезающих с лица Земли. Жители многих десятков городов годами не видят звезд, чьи лучи не могут прорваться сквозь стоящий над этими городами слой дыма, иногда ядовитого, и выхлопных газов. К сожалению, и в нашей стране с охраной природы еще далеко не все обстоит благополучно, хотя государство делает для этого очень многое. Не стоит утешаться только тем, что у нас некому разрушать природную среду ради собственного кармана. Слишком много еще руководителей предприятий, нарушающих правила защиты природы из нерадивости, из нежелания затрачивать усилия и средства на ее охрану. Последствия такого хозяйствования бывают достаточно тяжелыми.

Но в нашей стране принят Закон об охране природы. Социалистическая система дает возможность планомерно заботиться об экологии. Вспомним: по Марксу, человечество ставит перед собой только такие задачи, которые может разрешить. Жизнь показывает, что в нашем обществе эти вопросы могут быть решены. И первые серьезные сдвиги тут уже есть. Лишь смельчак лет десять назад рискнул бы искупаться в Москве-реке напротив Лужников, и даже самый отчаянный оптимист не взмахнул бы здесь над ее водой удочкой. А сейчас купаются. Удят. Можно, значит, повернуть вспять процесс обезображивания природы.

Самым убедительным доказательством того, что это возможно, стала для меня одна публикация в «Пионерской правде». Звездолет с Земли прилетел к далекой планете, поразительно похожей на Землю — атмосферой, горами, морями, растениями, животными. Необычными оказались только некоторые насекомые (космонавты назвали их мухами): они летали со сверхзвуковой скоростью. Воздух был наполнен живыми пулями… Даже скафандры высшей защиты не спасали от них. Что надо было делать? — спрашивала газета у юных изобретателей.

Писатель-фантаст Генрих Альтов рассказывает, что редакция получила от читателей 1103 письма, в основном от учеников 5–8-х классов. 41 процент школьников предлагали истребить мух, 17 процентов советовали спрятаться от мух, 19 процентов — создать защиту от них…

А вот авторы 36 писем (3,3 процента всех читателей) утверждали, что надо отказаться от разведки планеты из-за недопустимости вторжения в чужой мир. Привели к этому, как пишет Генрих Альтов, «два хода» мысли. Первый ход: есть система («мухи»), входящая в обширную надсистему (чужой мир), и любое изменение системы может пагубно отразиться на надсистеме. Второй ход: нельзя нарушать экологическое равновесие на чужой планете, исследование невозможно, придется вернуться. Такова была логика рассуждений тридцати шести ребят из тысячи ста трех, каждого тридцатого. Много это или мало в данном случае — каждый тридцатый?

Уверен, появись эта задача в газете для детей (и не только для детей) лет двадцать назад — доля отвечающих именно так была бы несравненно меньше. Может быть, не оказалось бы даже ни одного подобного ответа. Так что каждый тридцатый сегодня — это очень много.

Мысль о необходимости охраны природы, о том, как важно экологическое равновесие, как дорого все живое, уже завоевала важное место в общественном сознании, раз 3,3 процента советских детей считают нужным оберегать живые существа на чужой планете. А ведь во скольких фантастических рассказах, особенно западных, «положительные», по оценке авторов, герои лихо пускают в ход всевозможное оружие, расправляясь с живыми созданиями природы, в том числе и разумными, причем отнюдь не только в порядке самообороны.

Бережное отношение к жизни вообще, ко всему живому еще не стало на деле всеобщим правилом, да это и невозможно, пока на земле существуют общества, состоящие из антагонистических классов. Но мораль опережает действительность, и эти тридцать шесть мальчиков и девочек говорят от имени будущего, которое они представляют в настоящем.

В последние десятилетия боль за живую природу чувствует все больше людей. Борьба против несправедливости по отношению к человеку смыкается теперь с борьбой в защиту всего живого. И пусть нами часто руководит при охране экологического равновесия эгоизм, — это, безусловно, эгоизм разумный.