Траты и рентабельность

У французских школьников 1986 года знания по истории не лучше, чем у их сверстников 1901 года. В книге «Первый год изучения истории Франции» Эрнеста Лависса для школьников, готовящихся к сдаче экзаменов на аттестат об окончании начальной школы и для учащихся младших классов лицеев и коллежей» (59-е издание, полностью переделанное), эти ученики читали на странице 111: «Людовик XIV тратил не считая деньги своих подданных для удовлетворения своей гордости; его двор и дворцы, которые он построил, особенно Версальский дворец, стоили огромных сумм, к которым еще нужно присовокупить суммы, потраченные на войны».

Только последнее предложение этого полемического абзаца содержит правдивую информацию. В самом деле, война — армия, военный флот и укрепления, защищающие королевство от нападения, — истощает бюджет Людовика XIV. В 1683 году военные траты составляют 56,7% от всех расходов. Но кто сегодня скажет, что они были не нужны и с политической точки зрения достойны осуждения? В тот же, 1683 год, год смерти Кольбера, на строительные работы короля (или, если хотите, на министерство культуры и изобразительных искусств) приходится всего 6,27% от всех государственных трат — 7 222 000 франков^{238}. На Версаль не потрачено и половины этой суммы. Замок, парк и служебные дворцовые постройки стоили в том же году 1 855 000 ливров^{45}. Даже если прибавить к этому все 846 000 франков, ушедших на машинное оборудование в Марли (что дает нам сумму в 2 701 000 франков), версальское строительство, которое еще в самом разгаре, составит лишь 2,35% от национальных трат — третью часть годового бюджета, отпускаемого на строительство фортов^{238}.

Версаль — стройка мирного времени, оживление работ и самые крупные финансовые вложения в них осуществлялись всякий раз, когда провозглашался мир^{291}. Салон мира, в южной части Галереи зеркал, являет собой символ, которым не стоит пренебрегать. Во время Деволюционной войны Версаль стоит за два года 536 000 франков. С наступлением мира расходы возрастают: 676 000 франков в 1671 году^{45}. Вся сумма, потраченная на Версаль в течение пяти лет войны (с 1673 по 1677 год включительно), составила 4 066 000 ливров. После заключения Нимвегенского мира король не видит необходимости экономить: версальские траты в 1679 году достигают 4 886 000 франков, а в 1680 году поднимаются до 5 641 000 франков^{45}. Десятилетная война вскоре останавливает главные стройки. Суммы, потраченные на Версаль (подвод воды не учитывается), фигурируют в счетах министерства строительства: 6 104 000 в 1685 году, 2 520 000 в 1686 году, 2 935 000 в 1687 году. Так как готовится война, в 1688 году резко снижается цифра трат — до 1 976 000 ливров. А затем в течение девяти лет, с 1689 по 1697 год включительно, Версаль будет стоить государству лишь 2 145 000 ливров^{45}.

Для того, кто хочет судить беспристрастно и без предрассудков, это не астрономические цифры. С 1661 по 1715 год Версаль (в том числе парк, служебные помещения) стоил всего 68 000 000 франков. Добавьте к этому 4 612 000 франков, потраченных на машинное оборудование в Марли, и даже то, что израсходовано на работы на реке Эр или на акведук Ментенон (который остался недостроенным, демонстрируя нам руины в духе Пиранези, а цена ему в человеческих жизнях продолжает нас до сих пор угнетать), то есть 8 984 000 франков, вы все-таки не наберете 82 миллиона. Сумма значительна, но она едва превосходит простой бюджетный дефицит 1715 года, который составил 77 миллионов франков.

Впрочем, траты пустяковые, когда видишь, какого политического и художественного расцвета достиг двор во времена Людовика XIV и в течение всего века Просвещения. Здесь приемлемо великолепное высказывание Пьера Верле: «Все согласятся, что Людовик XIV, подарив нам Версаль, обогатил Францию… Траты Великого короля подарили миру замок, которым нельзя не восхищаться»^{291}.

Глава XIX.

ОБРАЗЫ ВЕРСАЛЯ

«Людовик XIV присоединил к Франции разные провинции. Он выигрывал сражения и подписывал договоры, прочно укоренил свою семью в Испании. Благодаря умению управлять, своему труду, прозорливости он способствовал тому, что королевство стало одним из первых в Европе. Но все это уже ушло. Версаль же остался»^{291}. Сегодня приложено немало усилий, чтобы частично переделать внутренний декор. Однако каким бы красивым нам ни казался парк, он всего лишь входит в краткий перечень блестящих творений Ленотра; как бы ни реставрировали дворец, он — всего лишь символ сегодня. Людовик XV, который приказал разрушить Лестницу послов, Луи-Филипп, который все сохранил, «модернизировал» и изуродовал, не являются единственными виновниками подобной деградации: время, нехватка кредитов, неспособность воспринять величие и достойно оценить его — это основное, что в течение многих веков привело к упадку это произведение искусства. Но если бы в Версале появились вновь вся его мебель, все его коллекции, вся его позолота, ему не хватало бы еще самой жизни. Не только обычной жизни, с официальными приемами, или частной жизни короля, или придворных, а также жизни, в которой было бы правительство, переписка, гвардия охраны, музыканты, поварята. Особенно не хватало бы постоянного оживления в художественных мастерских, которые никогда не прекращали работу.

Стройки Аполлона

Когда король и двор прибывают в Версаль 6 мая 1682 года, прекрасный замок еще «заполнен каменщиками»^{97}. Когда они сюда возвращаются 16 ноября, после пребывания сначала в Шамборе, а потом в Фонтенбло, то поселяются среди стройки. Несмотря на невозмутимо флегматичный вид, который достигается светским воспитанием, можно все-таки заметить у короля признаки нетерпеливости. В нем обнаруживается архитектор (он им был), увлеченный своим великим проектом. И странная аскеза, которую накладывает король на себя и на свое окружение, нам кажется признаком особого созидательного темперамента. Этот король никогда не удовлетворен, никогда не отдыхает, никогда не смиряется. Это постоянное стремление к усовершенствованию, находящее свой путь среди кажущегося беспорядка, прекрасно показывает широту его мышления.

В 1684 году большая галерея еще не очищена от всех лесов^{291}. Проект же Мансара сделан в 1678 году, а Лебрен начал росписи в конце 1679 года^{52бис}. В том же, 1684 году министерство финансов выделяет 34 000 франков на одно лишь жилье для рабочих^{45}. На следующий год маркиз де Данжо думает, что строительство замка и его подсобных помещений, а также создание парка потребуют не менее 36 000 рабочих.

Когда двор обосновывается здесь, чтобы быть постоянно в распоряжении своего короля, фасад «нового замка» и Галереи зеркал окончен, и Ардуэн-Мансар кладет свой последний штрих на оба крыла ансамбля со стороны города. Площадь перед дворцом закончена, ее с одной стороны огибают большая и малая конюшни, благородные служебные помещения, такие же красивые, как дворцы. В крыле с южной стороны уже можно жить, а крыло, выходящее на северную сторону, будет достроено только в 1675–1689 годы. Во дворце лестница Послов еще вся сверкает свежестью недавней отделки, но пройдет еще два года, прежде чем будут построены большая галерея, салон Мира, салон Войны. Снаружи Мансар начинает строительство служебных помещений (1682–1684) и уже вынашивает планы создания комплекса суперинтендантства, работы над которым протянутся с 1683 по 1690 год^{291}.